Второй шанс для предателя. Понять? Простить? Начать сначала? (СИ)

Банальный вопрос застал Стасю врасплох.
«Пф! Какая глупость!»
Тарас нравился ей, но не более. Он действительно дважды подлавливал ее в коридоре. И оба раза… благородно и безвозмездно… учил ее целоваться.
«Только и всего!» 
Смущенная до крайности, девушка приложила холодные ладони к своим пылающим щекам. Сражаясь за дыхание, едва различимо покачала головой.
— Нет.
— А себя любишь?
— Да.
— Точно?
— Конечно!
— Значит, будешь бдительна в отношениях с парнями? Будешь осторожна?
Не то, чтобы эти отношения были. Или же планировались.
Но Стася утвердительно кивнула, невнятно промычав:
— Угу.
— И с вредными привычками завяжешь?
— Постараюсь.
— За одно уж постарайся и успеваемость подтянуть. Хорошо?
— Хорошо.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Я могу положиться на твое слово?
— Да! — раздраженно.
Галина Петровна улыбнулась:
— Что, ж… беги тогда! Свободна!
Сорвавшись с места, Стася помчалась в сторону выхода.
Но остановилась, не в силах более терпеть к себе подобное отношение.
— Если хочешь о чем-то спросить, спрашивай сейчас! — будничным тоном бросила Кострова, верно истолковав ее внезапное замешательство.
И Стася не выдержала. Набрав воздуха в грудь, обиженно выпалила:
— Зачем вы так со мной? Что я такого сделала? Почему всегда и во всем виновата одна я? Почему вы замечаете только мои косяки? Мне одной в этих стенах шестнадцать лет? Только я пробовала курить и пить? Только меня целуют по ночам в коридорах? Нет! Так почему именно меня вы постоянно вызываете к себе на ковер, и тыкаете носом во все это дерьмо, как котенка нашкодившего? За что? За что вы меня… так люто ненавидите?
Девушка замолчала, испытывая жгучий стыд за свою несдержанность.
А Галина Петровна изумленно охнула, прикрыв рот ладонью. В ту секунду, когда Стася готова была уже сбежать от нее сверкая пятками, женщина тихо рассмеялась:
— Ненавижу? Ох, и дурочка!
— Никакая я не…
— Все, наоборот, Стася! — ошарашила неожиданным признанием. — Все совсем наоборот! За тебя я чувствую двойную ответственность, ведь ты мне… как дочь. Ничего сейчас не говори. Просто послушай. Со мной что-то произошло, когда я впервые тебя увидела. Ты пробудила во мне такой сумасшедший материнский инстинкт, что я не могла спокойно спать по ночам, зная… что ты здесь! Я хотела удочерить тебя. Грезила этой мыслью…
— Отчего же не удочерили? — усмехнулась Стася, маскируя иронией свой шок.
Кострова грустно улыбнулась:
— Я живу не одна. У меня есть муж и сын. И каждый из них тоже имеет право голоса. Я оказалась в меньшинстве, и мне пришлось смириться. Но с тех пор ничего не изменилось. Я воспринимаю тебя… иначе, чем остальных! И мне больно видеть, как ты катишься по наклонной. Я привыкла гордиться тобой!
Стася замолчала, переваривая полученную информацию. Ее раздирали противоречивые эмоции, совладать с которыми она была не в силах.
Увлажнив губы, собиралась сказать, что тоже испытывает к директрисе глубокую привязанность, но с губ сорвалось лишь тихое:
— Я… пойду.
Не дожидаясь ответа, Стася пулей выскочила из кабинета Костровой.
Отойдя в сторонку, приложилась спиной к стене, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. В голове гудело, и плакать хотелось от осознания:
«У меня могла быть семья! Я могла расти в семье!»
Но, увы! Теперь это все не более, чем утерянное будущее. Погруженная в свои размышления, Стася не сразу заметила, что больше не одна. Что чей-то тяжелый испытывающий взгляд прожигает в ней дыры. Вскинув голову, она буквально оцепенела. В шаге от нее возвышался сын Костровой — Ян.
Широко расставив ноги и спрятав руки в карманах потертых джинсов, он продолжал разглядывать ее. И вдруг произнес низким хриплым голосом:
— Выходит, ты и есть та самая… Стася, которая чуть не стала моей сестрой?
Ей, богу, ее затрясло. Не то от злости, не то от напряжения.
Собрав в кулак все свое мужество, она мило улыбнулась, жаля его словами:
— А ты, выходит, тот… чертов эгоист, который проголосовал против этого?
 
— Верно, — ничуть не смутившись, подтвердил Ян. — И ни капли не жалею.
— Кто бы сомневался? — гневно выплюнула Стася. — Вам… родным-любимым детям, никогда не понять… нас — сирот. Вам лишь бы… лишь бы…
— Т-с-с! — он прижал палец к ее губам, оказавшись вдруг слишком близко.
Вторгаясь в ее личное пространство и нависая над ней скалой. И пока Стася пыталась оправиться от потрясения, вызванного его вторжением, Ян сказал:
— Я понимаю.
— Ну, конечно! Ха-ха!
— Я приемный, — практически шепнул он, не мигая вглядываясь в ее лицо.
— Врешь!
— Не имею такой привычки.
— Тогда, почему? — искренне недоумевала Стася. — Почему ты был против?
— Испугался, — задумчиво протянул Ян. — Приревновал. Мне на тот момент всего четырнадцать исполнилось. Жесткий переходный возраст. Бунты. Протесты. Я едва обрел семью, которой у меня никогда не было, и не хотел ее терять. Все банально и просто, как видишь!
— Понятно, — с грустью в голосе отозвалась Стася. — А сейчас?
— Что, сейчас?
— Как бы ты проголосовал сейчас? Меня еще можно удочерить!
Ян рассмеялся. Но в этом смехе не было ни капли веселья.
— Сейчас тем более был бы против! — сообщил он, следя за ее реакцией.
А она не заставила себя ждать. Стася разозлилась и почти прорычала:
— И почему же, позволь узнать?
— Тут все еще проще, — прозвучало загадочно. — Не хочу под статьей ходить!
— Эм… что?
— Ничего. Забудь!
— Да, пожалуйста! — она попыталась уйти, но Костров не сдвинулся с места.
Преградив ей путь, произнес нечто такое, от чего ее кровь вскипела в венах:
— Сегодня. После отбоя. У запасных ворот.
— Чт-то?
— Я буду ждать тебя.
— Зачем?
— Есть разговор.
— Какой?
— Узнаешь!
Не прощаясь, он направился в кабинет матери.
А Стася, сбросив с себя оцепенение, крикнула ему вслед:
— Я не приду!
Но Ян ее уже не слышал. Дверь за ним захлопнулась.
  
Глава 8
 
Десять лет назад… 
Время близилось к отбою. И чем темнее становилось за окном, тем большее волнение охватывало Стасю. Она странно чувствовала себя. Очень странно. Ей будто воздуха не хватало, пусть и дышала она жадно и часто. Все равно, ее сердце тревожно трепыхалось в груди. А щеки горели так дико и нещадно, что казалось, кусочек льда к ним приложи, и тот сразу испарится. С громким шипением. Ощущая необъяснимый трепет и мелкую нервную дрожь во всем теле, Стася беспокойно поглядывала на часы. Нет, она не собиралась встречаться с Яном. Не собиралась бежать по первому зову к человеку, которого видела один раз в жизни. Более того, четко сказала ему, что не придет. Но выкинуть из головы их встречу и его крайне неожиданное предложение, все же не могла. Было в этом парне что-то притягательное и отталкивающее одновременно. Нечто опасное и будоражащее кровь.
Попытки успокоиться, отвлечь себя привычными делами, ни к чему не приводили. Все мысли Стаси так или иначе возвращались к сыну Костровой.
И одна из них — самая безумная, доминировала над остальными:
«А вдруг он не услышал моего отказа? Вдруг придет и будет ждать?»
Весомый аргумент. Ничего не скажешь. Но именно он стал для нее определяющим. Схватив полотенце и халат, Стася помчалась в душ, объясняя свое опрометчивое решение банальным:
«Ладно, схожу. Скажу ему, что он зря приперся. И… сразу же вернусь!» 
Шустро закончив с водными процедурами, она вернулась в комнату.
Ее соседки уже во всю готовились ко сну. Все, кроме Анжелки.
Что-то тихонько мурлыча себе под нос, подруга наводила марафет.
— Ты погляди! — иронично хмыкнула Стася, усаживаясь на свою кровать и тщательно промакивая волосы полотенцем. — У кого-то очередное свидание?