1000 не одна ночь

— Я тоже буду молиться за тебя. Я верю, что человек с таким добрым сердцем не может быть плохим. А если ты хорошая…тебя обязательно пощадят.

Я попыталась ей улыбнуться и в эту секунду она встрепенулась и тут же ее головка исчезла, послышались удаляющиеся легкие шаги, а затем голоса.

— Тебе сказали ее не трогать? Рифат узнает — у нас будут проблемы.

— Так ее все равно казнят на рассвете. А у меня на нее стоит с первого дня как увидел. Трахнем сучку никто не узнает. Такому добру чего пропадать?

— Я за нее головой отвечаю. Хочешь, как Максуд остаться без рук или вообще без члена?

— Ну тогда русская сучка была совсем на другом счету у господина, а сейчас она просто шармута Асадовская. Давай! Тяни ее наверх.

— Вот жеж…Хочется ж. У меня таких красивых сроду не было. Так! Спускайся к ней вниз. А я постою, чтоб никто не увидел. Потом ты посмотришь.

Я вскочила на ноги и прижалась спиной к песчаной стене, тяжело дыша и ища глазами, чем можно обороняться. На этот раз мне никто не поможет, и никто не придет в эту яму спасать грязную асадовскую шлюху.

Бедуинский солдат спрыгнул вниз и сделал шаг ко мне. От него воняло потом и тошнотворным фруктовым дымом видимо от кальяна. Он даже не стал что-то говорить, набросился на меня и тут же разодрал до пояса джалабею. Я хотела закричать, но мне закрыли рот ладонью, а потом сдавили горло так сильно, что я захрипела.

— Не смей орать, сука, иначе я задушу тебя.

— Эй! Черт! Вылезай наверх! Быстро! Сюда идут!

Но он озверел от похоти и давил меня к стене, сжимая горло ладонью все сильнее и сильнее, а я даже не сопротивлялась. Я хотела, чтоб он меня удушил. Сдохнуть прямо сейчас и избежать жуткой участи бить забитой камнями. Наверное, нет смерти позорнее и страшнее. И вдруг услышала голос Аднана. Я не могла разобрать, что именно он говорил. Стискивающие мое горло руки, разжались. Я смотрела в пустоту застывшим взглядом, пытаясь отдышаться. Когда меня вытащили наружу я прикрылась руками, глядя в песок. Я не хотела на него смотреть. Не хотела видеть ненависть в его глазах. Но все же подняла глаза и задохнулась от этой бездны мрака в расширенных зрачках. Жуткий взгляд полный похоти и в то же время презрения. Он обещал мне невыносимые пытки и смерть медленную и страшную.

— Это она! — вопил тот бедуин, что напал на меня в яме, — Она разорвала на себе джалабею и соблазняла меня в обмен на еду. Она соблазняла меня. Видите, там воду и сверток…она предлагала ее трахнуть за еду. Она же шлюха! Вы же слышали что говорил тот ублюдок!


Мне стало жутко от того, как потемнел взгляд Аднана и он опустил его на мою грудь, которую я прикрывала ладонями.

— Пошёл вон! Еще раз ослушаешься приказа останешься без головы. А ты охранял пленную и не досмотрел — расстрелять.

— Неет! Это мой брат! Аднан, нет!

— Завтра твой брат ради тебя предаст меня?

— Это я виноват! Меня накажи!

— Ты виноват? Вот и живи с этим!

Выстрел прозвучал незамедлительно, за ним следом раздался вопль, а я вскрикнула и задержала дыхание. Все это время мы смотрели друг на друга я с трудом выдерживая тяжелый, свинцовый взгляд бедуина, а он пронизывал меня им насквозь. Мне уже не верилось, что этот человек мог целовать и ласкать меня. Он был тем жутким животным, который приказал оскопить человека и закопать живьём в песок. Аднан сделал шаг ко мне и схватив за волосы подтащил к себе.

— Асад знал, что тебя можно трахать всего лишь за кусок хлеба и флягу с водой? Или чем он тебе платил за то, чтоб ты раздвигала перед ним свои белые ляжки? А, Нас-тя? Плевать! Я буду трахать тебя во все дырки бесплатно!

И схватив под ребрами легко поднял, перекинул через плечо и понес в свою хижину.

КОНЕЦ 1 КНИГИ