Моя ревность тебя погубит

—А это будет удобно?— она всё ещё осторожна и напугана, что вполне логично, но, кажется, предложение слишком заманчивое, чтобы от него отказываться.
—Раз я предлагаю, значит, удобно, правда? Квартира пустует, поэтому тебе никто не помешает. Попьёшь горячего чая. Согреешься. Выспишься. А завтра уже будем думать.
—Спасибо вам большое.
—Да не за что.
Задумавшись, я понимаю, что даже если бы свободной жилплощади не было — я всё равно не смог бы оставить её здесь одну.
    
1.Такая милая в моей толстовке
Дорога выдаётся слишком спокойной и размеренной — но тяжёлое ощущение, будто каждая пылинка щурится с намерением увидеть, кто там притаился на заднем сидении моей машины. Ливень так или иначе заставляет всех забиться по своим норам и муравейникам. Постепенно город останавливает движение, заставляя всех переждать дождь. И только я нашёл небольшое приключение, во главе которого поставлена цель — не дать девочку совсем замёрзнуть, не дать никому повода чем-то её обидеть.
Когда я выхожу из машины, открываю дверцу Полине — она неуверенно выходит и следует за мной — на цыпочках, не издавая ни единого звука.
—Станислав Юрьевич, добрый вечер,— здоровается консьержка — добродушная женщина,— давно же я вас не видела.
—Да, Оксана Кирилловна, я тоже рад вас видеть.
—Вы не возвращаетесь в старую квартиру?
—Да нет, я оставлю на ночь эту принцессу, а то так случилось, что ей негде переночевать.
—Какой кошмар,— Оксана Кирилловна отставляет только что закрывшуюся книгу в сторону,— а что же случилось?
—Да ничего особенного. Родители попросили присмотреть. Мы решили, что ей будет лучше здесь побыть какое-то время.
—Да, конечно, тебе будет здесь очень комфортно. Как тебя зовут?
—Полина.
—Полина, можешь звонить мне, если что-то понадобится. Станислав Юрьевич, дать ключи?
—Спасибо, у меня есть.
Мы подходим к лифту.
Я замечаю, как Полина трясется и снимаю с неё совсем не согревающий пиджак.
—Сейчас согреешься.
Через несколько минут я уже достаю связку ключей, чтобы открыть свою старую квартиру. Вместе мы заходим внутрь, где девочку ждёт уютная спальня и горячий чай. Вообще, оставить ребёнка на улице, когда пустуют сто добрых квадратных метров — это не просто неправильно — это преступление, которое даже такой чёрствый человек как я не простил бы себе.
Вся квартира наполнена омертвляющей тишиной и темнотой, поэтому я быстро включаю везде свет.
В комоде пытаюсь найти тапочки для гостей, но ничего подходящего под миниатюрную ножку нет — только мой сорок седьмой размер.
Держась рукой за стену, она разувается, после чего я сразу же ставлю грязно-розовые крассовки сохнуть на батарею.
Полина надевает тапки, что вызывает во мне улыбку.
—Ходить будет неудобно, но думаю, ничего страшного, правда?
—Да, всё хорошо.
—Пойдём на кухню, напоим тебя чаем. Хотя подожди,— я окидываю промокшую Полину взглядом,— хотя одного чая явно не хватит — надо, чтобы ноги согрелись. Пошли, я поищу хоть что-то, что может тебе подойти.
Давно всё-таки я сюда не заходил — даже отвык от этого минималистичного стиля, в котором выполнена спальня — с мягким рассеянный повсюду светом, белым ковром с густым ворсом, широкой кроватью с большим деревянным изголовьем. Думаю, здесь ей будет вполне уютно, плюс ко всему — панорамные окна позволяют рассмотреть огни ночного города.
Весь шкаф я перерыл в надежде на то, что найду какие-то тёплые вещи, а не старые деловые костюмы. На одной из полок вижу толстовку, подбираю нейтральные спортивные штаны — кладу на кровать.
—Вот, можешь переодеться, а я пока приготовлю тебе чай.
К моему удивлению, чая на кухне я не нахожу — ни одной упаковки. Немного подождав, я возвращаюсь к спальне и стучу в закрытую дверь.
—Полин, всё в порядке? Я могу зайти?
—Да.
Сидящая на кровати девочка смотрит куда-то сквозь меня, будто ожидая неминуемой гибели. Серое платье положено на тумбочку вместе с колготками. Она выглядит довольно забавно, утопая в одежде здорового амбала. Сама она щупленькая — всё её миниатюрное тело можно запихнуть в один рукав моей толстовки.
—Знаешь, у меня даже чая нет.
—Ничего страшного.
—Нет, я схожу в магазин и возьму. Будешь с мёдом?
—Чай с мёдом?
—Да, я возьму на всякий случай. Кстати, может взять ещё чего покушать? Ты голодная, наверное?
Смущаясь, она хмыкает и отмалчивается, опускает голову в правый нижний бок.
—Послушай, мне совсем не сложно купить чего-нибудь,— спокойно объясняю я, подходя чуть ближе.— Напротив, я буду очень рад, если мне удастся помочь тебе скрасить этот вечер чем-то приятным. Может, тебе чего-то конкретного хочется? Знаешь, я неплохо готовлю и так уже вышло, что сегодня совсем не спешу домой, поэтому принимаю любые заказы. Чего бы тебе хотелось сейчас больше всего?
—Ну, если честно,— чуть замявшись, всё-таки начинает она,— мне всегда хочется вареников.
—Вареников?— переспрашиваю я, представляя блюдо в голове.
Она машет головой.
—Отлично, значит вареники. Магазин прямо в доме, так что я вернусь быстро, даже не успеешь заскучать.
Отчего-то я наслаждаюсь этой игрой, где являюсь временным принцем и спасаю девочку, попавшую в сложную ситуацию. Наверное, такого эмоционального всплеска мне давно не хватало. Каждый день словно на повторе. Офис сменяется домом — и наоборот. Остервенелое лицо жены горящими лицами подчинённых — и наоборот. Над всеми я главенствую, но больше всего — над своим одиночеством, которое беспристрастно закладывает меня в свои цепи. Пока на собственной шкуре не испытаешь, представить сложно — постоянно находиться в компаниях разных людей, но при этом чувствовать себя одиноким? Только со временем я понял, что это небольшая плата за хорошую жизнь — просыпаться с ощущением, что ты один. Не просто в собственных мыслях, а всегда и везде. Когда ты нужен, просто как высокая фигура, субъект с хорошим материальным положением.
Ты никому не интересен, пока с тебя нечего взять, но со временем — тебе уже никто не интересен. Все одинаково меркантильные. Все живут холодным рассудком. Все ищут лёгких путей.
В магазине я хожу кругами — пытаюсь от души набить корзину, не ограничиваясь одним килограммом вареников. Пробегаюсь взглядом по продуктам: здесь всё — начиная от тостового хлеба и заканчивая шоколадным сыром с клубничным молоком. В сумме получается два полностью забитых едой пакета.
***
Всё это время Полина ждёт меня в спальне, не осмеливаясь встать и пройтись.