Нарисованные шрамы (ЛП)

— Это тот человек, который причинил тебе боль, milaya?
Она смотрит мне в глаза, не мигая, ее губы сжаты в жесткую линию.
— Это он. Он заплатит, malysh. Он дорого заплатит. Я позабочусь об этом, — шепчу я и поворачиваюсь, чтобы взять свои костыли.
Нина хватает меня за руку.
— Нет. Ты обещал, что никого не убьешь из-за меня.
Я никогда такого не обещал, но ее голос такой тихий и расстроенный, что я не хочу расстраивать ее еще больше. Я разберусь с этим ублюдком позже.
— Иван! — рявкаю я и жду, пока он подойдет. — Видишь этого ублюдка? Вон там, под знаком выхода. Блондин, бородатый, высокий. Я хочу, чтобы его вышвырнули из моего клуба, и предупреди вышибал, что его больше никогда не пустили в клуб.
— Да, Пахан, — говорит он, и я чувствую, как Нин рядом со мной слегка расслабляется.
— Хорошо. — Я обнимаю ее за спину, поворачиваюсь к Ивану и добавляю по-русски: — Упакуй его и жди моего звонка.
Иван смотрит на меня, и я позволяю ему увидеть то, что я оставил недосказанным, написанным на моем лице. Он кивает, поворачивается и направляется на танцпол.
Я держу Нину рядом с собой, пока Иван и один из вышибал расправляются с этим ублюдком. Когда убеждаюсь, что они ушли, я вывожу ее из клуба. Она молчит всю дорогу домой, а когда мы приезжаем, сразу ложится в постель.
— Все будет хорошо, — шепчу я ей на ухо, когда присоединяюсь к ней в постели.
Она не отвечает, просто прижимается ко мне и зарывается лицом в мою шею. Через час я наконец чувствую, как она расслабляется, и ее дыхание выравнивается. Я жду еще полчаса, пока не убеждаюсь, что она крепко спит, затем встаю и выхожу из комнаты.
— Где он? — спрашиваю я, как только Иван отвечает на звонок.
— Он у Павла в багажнике.
— Отнеси его в подвал. — Я кладу телефон на обеденный стол и выхожу из апартаментов.
Маневрировать по узкой лестнице в подвал на костылях — та еще морока, но мне удается, и я пересекаю короткий коридор, ведущий в подсобку. Ублюдок привязан к стулу над канализацией, во рту у него кляп.
— Сними с него рубашку, — говорю я Ивану, который ждет в углу, и поворачиваюсь к столу у стены, чтобы осмотреть ассортимент ножей и других инструментов.
— Пахан? Хочешь, чтобы я позвал Михаила?
— Нет. — Я беру один из ножей Михаила и улыбаюсь. — Он мой.
 
 
Я бегу по темной улице. Звук шагов эхом отражается от булыжников, устилающих землю. Несмотря на то, что я пытаюсь бежать со всех сил, мне кажется, что я бегу по трясине, мои ноги тяжелые и медленные. Из-за угла появляется фигура мужчины, хватает меня за шею и начинает душить.
Я рывком просыпаюсь и сажусь в постели, тяжело дыша. Лампа в углу горит, и я вижу, что кровать рядом со мной пуста. Тянусь к телефону на тумбочке и проверяю время. Половина четвертого.
— Роман? — зову я. В ответ тишина.
Страх закрадывается во мне. Я вскакиваю с кровати и бегу, надеясь найти Романа на кухне. Его там нет, и я стою посреди комнаты. Неужели у него какие-то срочные дела? Но тут мой взгляд падает на его телефон, лежащий на углу обеденного стола. Не может быть, чтобы он оставил свой телефон.
Я пробираюсь по длинному коридору на босых ногах и открываю дверь в спортзал. Свет не горит, поэтому я спускаюсь вниз и проверяю кабинет Романа. Его там нет, и во всем доме тишина. Я закрываю дверь его кабинета и направляюсь в сторону главной кухни, когда мой взгляд останавливается на двери, ведущей в подвал. Я никогда не видела, чтобы кто-то заходил туда, но что-то побуждает меня взяться за ручку.
Свет над лестницей горит, и вдалеке внизу слышу голос Романа, смешанный с какими-то странными звуками скрежета дерева. Дверь, должно быть, звукоизолирована, потому что снаружи я ничего не услышала. Медленно спустившись по лестнице, я оказываюсь в комнате с металлическими полками вдоль стен. Звуки здесь громче. Голос Романа доносится со стороны двери с другой стороны, оставленной слегка приоткрытой, но не могу понять, потому что говорят по-русски.
 
Я не хочу видеть, что происходит за этой дверью, в глубине души я знаю, что найду там. Но ноги ведут меня вперед. Я кладу ладонь на деревянную поверхность и толкаю.
Брайан сидит на стуле посреди кафельного пола, его ноги и запястья привязаны к нему. На полу рядом с его ногами в огромной луже крови разбросаны несколько отрубленных пальцев. Роман стоит перед ним, опираясь левой рукой на один костыль, а правой держит нож, до рукояти вонзившийся в живот Брайана. Он что-то кричит ему и начинает вращать нож. Я в ужасе смотрю на кровь, льющуюся из раны.
С моих губ срывается странный, прерывистый звук, и я хватаюсь за дверной проем рядом со мной, так как мое зрение начинает расплываться. Роман резко поворачивается, его глаза расширяются. Он делает шаг ко мне, а я отступаю, глядя на его покрытые кровью руки. Когда Роман делает еще один шаг в мою сторону, я поворачиваюсь и убегаю. Не помню, как вышла из подвала или поднялась по большой лестнице. Добравшись до номера, я, спотыкаясь, прошла через свою комнату в ванную, закрыв за собой дверь. Делаю несколько дрожащих вдохов, затем бросаюсь к унитазу и меня рвет.
Я все еще сжимаю бока унитаза, когда слышу стук в дверь.
— Уходи, — задыхаюсь я.
— Нина, я...
— УХОДИ! — кричу я, и меня тошнит снова.
* * *
Я сижу на полу, рядом с унитазом, когда приближаются шаги и Варя зовет меня с другой стороны двери. С момента последней рвоты прошло около часа, поэтому я медленно встаю и наклоняюсь над раковиной. Побрызгав на лицо холодной водой, я отпираю дверь.
— Милое дитя, — говорит Варя и тянется ко мне, но я делаю шаг назад.
— Мне нужно, чтобы ты вызвала мне такси. Пожалуйста.
— Не уходи. Это уничтожит его, Нина. Пожалуйста, пусть он все объяснит.
— Такси, — прохрипела я. — Или я пойду пешком.
Варя грустно смотрит на меня и кивает. Я вижу, как одна слезинка сбегает и катится по ее щеке, прежде чем она достает свой телефон.
 
 
В дверь стучат, но я остаюсь сидеть в кресле напротив окна и смотрю на желтую машину на подъездной дорожке.
— Пахан.
— Да, Дмитрий?
— У подъезда ждет такси. Варя сказала, что Нина Петрова уезжает.
— Да.
— Может, мне ее остановить?
Я думаю об этом, потом качаю головой.
— Нет. Пошли двух человек, чтобы они незаметно проследили за ней. Пусть они позвонят мне, когда она доберется до места назначения.
— Ты хочешь, чтобы они остались там или вернулись сюда?
— Пусть останутся. Я хочу, чтобы за ней постоянно следили два человека. Организуй смены. Скажи им, чтобы оставались незаметными.
— Что-нибудь еще?
— Пока все.
Через несколько минут Нина торопливо спускается по ступенькам и садится в такси. Она в джинсах и старой толстовке, с небольшим чемоданом. Я смотрю ей вслед, ожидая, что она развернется и вернется в дом. Но она не возвращается. Такси уезжает.
Я хватаю хрустальную бутылку виски, наливаю себе на три пальца, а затем бросаю бутылку через всю комнату, где она разбивается о стену.
 Глава 17 
 
 
Прошло четыре дня с тех пор, как Нина уехала, и я медленно схожу с ума. Мужчины, которые работают в ее охране, отмечаются в конце каждой смены и сообщают мне о ее состоянии, что с ней все в порядке. Черт возьми, хочу, чтобы она была здесь.
Сначала я думал, что она поедет к родителям, проведет ночь и вернется утром. Но когда ребята сообщили, что она уехала к себе, я понял, что на следующий день она не вернется. Я надеялся, что она позвонит — может быть, через день или два. Она не звонила. Я не хочу звонить ей сам, пока не узнаю, что она готова к разговору.