Любовница. Леди и дезертир
Сегодняшней целью ее визита было желание поговорить с принцем о влиянии, которое он мог бы использовать, чтобы в Европе воцарился мир. София была почти уверена, что принц скептически отнесется к ее мнению, но, по крайней мере, пусть он просто выслушает ее. София считала это своим долгом, данью памяти Эндрю. Она должна найти возможность и заставить себя говорить.
Тем временем принц произнес:
— Должно быть, вы очень храбрая женщина, раз смогли жить так далеко от Англии, почти на другом краю света. Вероятно, вы сильно тосковали по домашнему уюту?
София собрала всю свою решительность.
— Если быть честной, ваше королевское высочество, в настоящее время дома у меня осталось мало радостей. Кажется, я упоминала, что недавно потеряла своего супруга.
При этих словах принц смутился, а она продолжила:
— Сэр Эндрю Гамильтон. Из 10-го гусарского полка вашего королевского высочества.
Лицо принца оживилось.
— Конечно. Естественно, я слышал его имя совсем недавно. Если бы я только мог вспомнить… — вдруг он резко замолчал. На мгновение его лицо омрачилось, но после недолгого раздумья принц продолжил: — Пропал при выполнении задания во Франции. Плохо дело. Ужасно для вас, да, да.
София нахмурилась, а принц бросил на нее такой нежный взгляд, что она почти ожидала, что он возьмет ее за руку.
— Если это может служить утешением, моя бедная леди Гамильтон, он не забыт теми, для кого безопасность Англии лежит рядом с сердцем.
София кивнула, но без улыбки; она должна была заставить себя оставаться спокойной. Мысли путались в ее голове.
— Но он погиб не во Франции, — возразила она. — Это было в Испании. В битве при Сан-Себастьяне. Ему тогда только что поручили командование десятым полком.
— Ах да, конечно… — На лице у принца промелькнул испуг, и он продолжил поспешно: — Я понимаю. Прошу вас простить меня.
Он мучительно пытался придумать какую-нибудь другую тему для разговора, но София опередила его:
— Ваше королевское высочество, вы знаете, что я так и не смогла… Его тело ведь так и не было найдено. Я не знаю, как он умер. Если бы вы могли рекомендовать кого-либо, кто был свидетелем гибели моего мужа, я была бы вам очень признательна.
Принц встревоженно посмотрел на нее.
— Моя дорогая леди Гамильтон, если я произвожу впечатление, будто мне известно больше, чем вам, прошу вас простить меня. Я говорил не в общем. Я говорил то, что я чувствовал, ведь эта битва потребовала смерти в бою за родину столь многих храбрых джентльменов. — Он помолчал: — Кажется, вы говорили, что у вас есть сын?
— Гарри. Ему четыре года. — «Франция?»
— Достаточно взрослый, чтобы чувствовать гордость за такого отца, — многозначительно произнес принц.
— Достаточно взрослый для того, чтобы я молилась о том, чтобы ему никогда не пришлось делать такой выбор.
Принц удивленно посмотрел на нее.
— Разве вы не хотите, чтобы он служил своей стране?
— Напротив. Но я молюсь о том, чтобы ему не пришлось умирать с мечом в руке.
Принц и военные, очевидно, знали больше, гораздо больше, чем ей говорили о гибели Эндрю. Она была ошеломлена и потрясена. Армия потребовала, чтобы ее муж умер в бою за родину, и теперь они спокойно воображают, что она в один прекрасный день доставит своего сына на войну… и по горькой иронии, она пришла сюда сегодня вечером, чтобы говорить о мире!
Принц откинулся на спинку дивана и улыбнулся самодовольно, глядя на свою орденскую ленту, которая протянулась через его грудь и обширный живот.
— Согласен дорогая леди. Мы должны доверить наш мир герцогу Веллингтонскому. Победа в Вене — это то, чего мы ждем с нетерпением, не так ли?
София подождала, пока он поднимет глаза от своего живота, и спросила:
— Какую победу, вы думаете, мы увидим?
Принц, не обращая внимания на значение, которое она вкладывала в свои слова, снова улыбнулся и обратился к мужу Мэри, который стоял в нескольких шагах от них.
— Эллвуд, мы весьма озабочены положением дел в Вене. Как ваши люди в Министерстве иностранных дел оценивают шансы герцога Веллингтонского в мирных переговорах?
Эллвуд ответил:
— Желаемым результатом, ваше королевское высочество, должен быть продолжительный мир в Европе. Возможно, слишком рано говорить о том, как другие силы удовлетворят притязания Пруссии. Принц Меттерних является силой, с которой стоит считаться.
— А теперь Талейран, — засмеялся принц. — Кто мог вообразить, что Веллингтон так скоро вступит в бой с другим французским выскочкой?
София заметила, что французский граф и графиня обменялись взглядами друг с другом, услышав это. Тем временем принц вновь уставился на нее.
— Я многое бы отдал за то, чтобы успокоить ваши тревоги, дорогая леди Гамильтон. Когда мы встретимся в следующий раз, давайте надеяться, что новости от конгресса будут именно такими, какие вы только можете пожелать.
К прерванному разговору вернуться не удалось, как это часто случается, когда другие присоединяются к дискуссии. Да и она сама была не в состоянии продолжать спор. Быть может, когда-нибудь ей представится другая возможность, когда она будет чувствовать себя менее опустошенной.
— Я с нетерпением буду ждать продолжения нашей беседы, ваше королевское высочество.
Мэри, наблюдавшей за принцем и Софией, показалось, что он был польщен ее последними словами. Когда они распрощались и уже ехали домой, Мэри поздравила ее с началом кампании.
— Ты очень искусно открыла поле для маневра, даже не вызвав у него тревоги.
Август Эллвуд вопросительно посмотрел на них. Мэри же хотелось узнать реакцию Софии. Но та ничего не ответила. Мэри приняла ее молчание и больше не пыталась возобновить разговор на эту тему.
Глава 3
Софии предстояло ждать два дня, прежде чем она смогла снова увидеться со своим отцом. Он был единственным, с кем она могла говорить об Эндрю. Она заключила сама с собой секретный договор, что никогда не будет искать совета у Эллвуда, ибо это могло сблизить их и таким образом нарушить спокойствие Мэри. София не раз наблюдала, как дружба между женщинами рушилась и из-за меньшего, тем более, что она знала, как Мэри обожает своего супруга.
София хотела увидеться со своим отцом наедине, и наконец ей повезло — в день, когда он приехал, Мэри отправилась со своими детьми и Гарри в Конный театр Эстли.
Ее отец сидел в золотой гостиной у окна, откуда солнечный свет проникал с Бедфордской площади, освещая густую копну его седых волос. Он был в морской форме, так как только что вернулся из Адмиралтейства. София подошла и села рядом.
— Недавно вечером я была представлена принцу.
— Я слышал об этом. Мои поздравления.
— Он говорил со мной об Эндрю. Заявил, будто бы Эндрю погиб во Франции. — София пристально посмотрела в глаза отцу. — Тебе когда-нибудь доводилось слышать об этом?
Он откинулся назад на своем стуле.
— Ты можешь сказать мне, папа. Теперь я бы предпочла знать. Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе об этом?
Контр-адмирал пожал плечами:
— Ну, мне об этом известно очень немногое…
— Но это возможно? — она перевела дух. — Это возможно, что он никогда не был в Сан-Себастьяне, что он вместо этого находился где-то во Франции? Они солгали мне, скрыли, как он погиб. — Отец молчал, и София воскликнула: — Я имею право знать. Великий Боже, если он не был убит в сражении, возможно, он по-прежнему жив?
— Нет! — резко ответил Меткалф, но тут же мягко добавил: — Никто не пытался тебя обмануть. Мы должны примириться с его смертью. Он мог погибнуть в Сан-Себастьяне, и если это не так, я, право, не могу сказать тебе — где. Я никогда не интересовался этим. Уверен, что армия действовала должным образом.
София посмотрела из окна на залитую солнцем оживленную площадь. Небольшая группа людей собралась возле дома лорд-канцлера по другую сторону площади.
— Во время битвы при Сан-Себастьяне никакие британские войска не прорывались во Францию, — спокойно продолжила София. — Если британский капитан умер за Пиренеями, он мог быть только шпионом или… предателем. Кто же был Эндрю?