Самозванцы
«Да – если мы не найдём маму»,– подумал он.
–Можешь поискать по картинке, Натали?– спросил Финн.
–Конечно,– ответила та, встряхивая головой с таким видом, как будто отбрасывала весь этот разговор. Натали полезла за телефоном в карман.– Нужно сделать фотку, а потом…– Она занесла мобильник над плакатом – и опустила руку.– Ох. Я всё время забываю. Мой телефон здесь не подключается к интернету.– Натали закусила губу и, прищурившись, посмотрела в пространство. А потом схватила под мышку ноутбук и плакат и спрыгнула с постели.– Пошли. В мамином кабинете есть сканер. Это будет быстрее всего.– И она вышла, прежде чем Чез, Эмма иФинн успели напомнить ей, что кабинет в этом доме принадлежит не её маме – никто не гарантировал, что там есть сканер.
Они вновь надели рюкзаки и зашагали за ней.
Спустившись, они обнаружили Натали, которая стояла перед внушительной деревянной дверью, украшенной затейливой резьбой. Ничего подобного в кабинете у настоящей госпожи Моралес не было. Деревянные животные, птицы, листья (и лица? вопящие лица?) внезапно напомнили Чезу Народный зал, где проходил суд над его мамой. Поэтому Чез не сразу понял, что Натали беспомощно крутит дверную ручку туда-сюда.
Кабинет был заперт.
–Ничего себе!– покачала головой Натали.– Она запирает дверь, даже когда знает, что я дома одна?
–И что дом окружён сторожевыми вышками,– добавил Финн.
–Может быть, другая госпожа Моралес прячет ключ там же, где твоя мама?– предположила Эмма.
Натали бросилась на кухню и вернулась с блестящим ключом.
–Точно,– сказала она.– Такая же банка из-под муки, такая же ленточка на ключе. Почему они здесь так похожи на нас – и в то же время совсем другие?
Натали пыталась говорить весело, но почему-то опустила голову и ни на кого не смотрела.
«Натали не смотрит на нас, потому что сдерживает слёзы?»– подумал Чез.
Он видел интервью с двойником собственной мамы – Кейт Густано,– когда та умоляла отпустить похищенных детей. Чез тогда чуть с ума не сошёл. Наверное, Натали было ещё тяжелее. Встретить судью Моралес, обнаружить потрясающее сходство со своей мамой – и в то же время знать, что судья ужасный человек.
Натали отперла дверь кабинета.
Эмма разинула рот. УФинна глаза полезли на лоб.
–Кажется, эта госпожа Моралес любит свои фотографии ещё больше, чем наша!– воскликнул он.
Чез перестал смотреть на остальных и заглянул в кабинет.
Настоящая мама Натали была агентом по недвижимости, поэтому в кабинете госпожи Моралес в том, настоящем мире стояли несколько табличек с её фотографией.
Но в этом кабинете буквально все стены были завешаны плакатами – и на каждом красовалась огромная фотография судьи. Чез был самым высоким в классе, но, встав рядом с одним из плакатов, он не достал бы макушкой и до носа судьи Моралес. Он считал, что настоящая госпожа Моралес красива и что Натали унаследовала от неё длинные волнистые тёмные волосы, искрящиеся карие глаза, высокие скулы и…
«Ох, сейчас не время думать о том, какая Натали красивая».
Чез заставил себя вновь сосредоточиться на плакатах с изображением судьи. На этих фотографиях она была не просто красива – она походила на киноактрису или знаменитую певицу. Человек, который настолько прекрасен, кажется нереальным.
Натали издала странный приглушённый звук.
–Раньше мама всегда была такой счастливой, до того, как они с папой начали ссориться и…– Она сглотнула.– Не могу смотреть.– Она отвернулась и стала возиться со сканером – подняла крышку и положила ужасную фотографию мамы Чеза на стекло.
Финн потянул брата за руку.
–А почему на этих плакатах написано «ГОЛОСУЙТЕ! СЮЗАННУМОРАЛЕС – ВСУДЬИ!»?– спросил он.– Я думал, другая госпожа Моралес и так уже судья.
–Наверное, она хочет, чтобы её переизбрали,– ответил Чез.– Таков порядок. Люди выбирают официальных лиц, а потом, через некоторое время, имеют право проголосовать снова. Они решают, хорошо ли чиновники выполняют свою работу, или, может, надо их сменить.
–Если бы я жил здесь, я бы проголосовал против,– заявил Финн и показал плакату язык.– Потому что она злая.– Взглянув на Натали, он добавил:– Прости, Натали. За твою настоящую маму я бы обязательно проголосовал. Она очень хорошая.
Натали не ответила. Отсканировав фотографию мамы Грейстоунов, она снова склонилась над ноутбуком. Эмма не отходила от неё.
–Ну, что-нибудь получается?– спросил Чез, обойдя стоящий в центре кабинета стол, чтобы посмотреть на экран ноутбука.
–Ничего полезного,– ответила Натали.– Пока что.
Чез увидел, что на экране полно совпадений – но всё это были плакаты на столбах на разном фоне.
–Нажми ещё разок,– посоветовал Финн, протискиваясь мимо Чеза.– Может быть, ему надо хорошенько подумать.
–Финн, интернет так не работает,– сказала Эмма и взъерошила братишке волосы, чтобы он не обиделся.
Натали великодушно улыбнулась и снова нажала «ввод». И пригнулась ниже к экрану.
–Погодите,– сказала она.– А почему картинки исчезают?
Чез увидел, что теперь картинками заполнена лишь половина экрана.
Натали в третий раз нажала «ввод».
Теперь исчез нижний ряд.
Когда Натали нажала «ввод» вчетвёртый раз, исчезла и половина предпоследнего ряда.
–Картинки с вашей мамой… их стирают!– ахнула Натали.– Кто-то уничтожает их прямо сейчас!
Глава 22
Финн–Сохрани их!– закричал Финн и изо всех сил дёрнул Натали за руку, чтобы она точно его услышала.– Сохрани мамины фотографии, пока ещё можно!
Натали рассеянно взглянула на него. Затем сосредоточилась.
–Он прав,– пробормотала она.– Финн абсолютно прав. Нужно сохранить копии этих картинок, чтобы проверить…
Она высвободила руку и вновь потянулась к клавиатуре. Но от рывка Финн потерял равновесие, пошатнулся, взмахнул руками и правым локтем ударился обо что-то твёрдое. Во всяком случае, ему показалось, что это что-то твёрдое. Но потом послышался треск, иФинн обнаружил, что проткнул локтем один из плакатов с надписью «ГОЛОСУЙТЕ! СЮЗАННУ МОРАЛЕС – ВСУДЬИ!».
–Ой,– шёпотом сказал он.
–Не волнуйся, Финн,– произнесла Натали. И зловеще улыбнулась.– Мне уже давно хочется их порвать.
–Но судья рассердится, когда вернётся, и…
–Просто засунь его подальше,– посоветовала Эмма.
Финн посмотрел на проткнутый плакат.
–Глядите, тут два слоя,– сказал он и потянул за плакат.– Я проткнул только один, и…– Он немного расширил дыру.– Вот! Тут тоже написано «Голосуйте», прямо под тем местом, где я попал локтем. Сейчас я просто оторву верхний лист.– Финн резко дёрнул. Весь верхний слой бумаги оторвался, и показался второй, такой же яркий и глянцевитый. На нём тоже было улыбающееся лицо. И тоже знакомое.
