Тьма поглощает твердь (СИ)

— Эдуард тебе плохо? — Ладонь бабки дотронулась до моего плеча. — Тебе необходимо на свежий воздух.
Возник протяжный звон в ушах, голоса объемно загудели. Очередная волна сильно ударила в спину. Пошатываясь, я направился к выходу. Мутная пелена вновь застелила взор, бессвязные голоса слились в один едва разборчивый:
— Отдай. Отдай свое тело…
Нащупав ручку двери, я толкнул ее от себя — дверь распахнулась, мелкий дождь окропил лицо. Я прошел вперед. Нога, не нащупав ступеньку, ушла ниже. Из магазина выбежала Наталья Степановна и пустилась ко мне. Пыталась подхватить, завалилась вперед. Падение вниз головой с бетонного крыльца. Видимо, последняя невидимая волна прошлась по моей спине, подтолкнув меня и Наталью Степановну.
  
Глава 3
 
Глава 3
Темнота. Странный звон вперемешку с шелестом. Все тело как бы сдавливает и растягивает, как мнут тесто или пластилин. То ли падение, то ли взлет. Тошнота выкручивала все внутренности. Вокруг закрутилась гигантская спираль из мириады ярких разноцветных точек. Вдруг все остановилось и затихло. Мы с Натальей Степановной повисли в пустоте. Когда спираль начала раскручиваться в обратную сторону, нас резко дернуло вниз, и это было уже обычное падение. Я почувствовал сильный удар в спину и всплеск воды — воздух выбило из легких. С трудом определив, где верх, где низ, резкими движениями я начал всплывать. Вынырнул посреди продуктов старой грымзы, где чуть позже показалась и ее седая голова.
— Где мы? — Перепуганная бабка еле держалась на воде.
— Это…
Это было нечто похожее на водохранилище, ровной прямоугольной формы со стальными стенами метра в четыре по трем сторонам и одной, выходившей на покатый берег песчаного пляжа. Вдали послышались ритмичные всплески, будто рыба на нересте, только килограмм под сто. Поверхность воды начала расходиться волнами.
— Не знаю, где мы, но быстрее к берегу.
Я начал плыть изо всех сил. Все приближающееся всплески разгоняли по крови адреналин, и за считанные секунды я добрался до пляжа. Мокрая одежда прижала к земле. Я присел, глядя на кое-как плывущую бабку. Из-за ее спины показались две фигуры, с виду похожие на русалок, но с культями вместо рук и большими ртами, полными мелких клыков.
— Быстрее, быстрее!
Сквозь мой крик послышался хруст костей. Один из монстров резким движением вырвал руку вместе с ключицей, второй, вцепившись в лицо клыками, раздробил нижнюю челюсть. Ужасные русалки разрывали плоть даже не успевшей испугаться Натальи Степановны. Странная фиолетовая дымка поднялась над водой. Я сидел заворожено, смотря на это, как на телевизионную рекламу — ни грана эмоций. Почувствовав мой взгляд на себе, оба монстра нырнули в оранжевую от крови воду и устремились к берегу. Сорвавшись с места, я побежал по вязкому песку. Пляж закончился вымощенной каменной дорогой.
Две твари наполовину вылезли на берег: еле узнаваемый человеческий торс, короткие руки-культи покрытые плавниками, рыбий хвост, серая матовая кожа больше похожая на ткань. Абсолютно гладкий череп без глазниц и носа, лишь только рот без губ, оголяющий редкие клыки в несколько рядов.
— Слава Богу, не земноводные. — Русалки замерли, разочарованные упущенной жертвой. — Что это за место? Да, черт возьми, что со мной случилось?! — Мой надрывный выкрик направился в сторону перемазанных кровью зубастых тварей.
В насквозь промокшей одежде ни ветра, ни озноба я не чувствовал, словно находился в теплом помещении. Голоса и шумы в голове исчезли. Даже от похмелья не осталось и следа. Я крепко зажмурился, открыл глаза, сильно ущипнул себя за руку. Это не сон и не наваждение. Калейдоскоп воспоминаний обо всем случившемся ввел в ступор. Мысли о попытках кем-то завладеть моим телом одернули меня, и ладонь невольно коснулась груди. Присутствие черной сущности никак не ощущалось — я с облегчением выдохнул.
Сделав несколько шагов, я остановился на дороге из гранитной брусчатки. Русалки меня уже не интересовали, и взор устремился наверх. Надо мной не было неба — привычного неба — что-то непроглядно черное вдали: без звезд, облаков, луны и солнца. Создавалось впечатление, что свет исходил от земли и, поднимаясь выше, начинал рассеиваться, переходя в абсолютную тьму. Именно поэтому теней не было. Нигде, ни подо мной, ни под деревьями, домами. Все излучало свет самостоятельно. Образовывалась гигантская полусфера свечения, куполом накрывающая этот мир. За плавно переходящей границей пугающе нависало безжизненное черное пространство.
 
Я осмотрелся по сторонам. Дома из моей реальности, но из разных эпох и мест — архитектурный винегрет. Разнообразные постройки шли вниз по улице: барочные витые фасады, хрущевки, рубленые избы, кирпичные коттеджи, мазанки, небрежно разбросанные по одной стороне дороги. Некоторые нагромождены друг на друга, будто они спеклись в одно целое. Изредка попадались ровно обрезанные половины домов, словно кто-то скопировал часть из нашего мира и вставил сюда.
Людей не было. Скорее не было видно. Вдалеке улица упиралась во что-то невероятно большое — холм, вершиной уходивший в купол над этим миром. Весь усеянный до макушки домами и руинами, и так густо, что возникала мысль, что под ними есть и другие руины более ранних строений. Холм состоял из десятка ярусов с ломаными краями и заканчивался ровно срезанной вершиной.
Все вокруг стало тускнеть, словно кто-то убавляет яркость у монитора. Русалки давно скрылись из виду. Оставалось только идти вдоль водохранилища в надежде кого-нибудь встретить. Одна, застроенная странными домами, половина улицы заросла кустарником, березами, елями — все вперемешку. Другая простиралась ровно расчищенной полосой вдоль водохранилища. Лишь кое-где виднелись фундаменты прежних строений.
Белки, прыгающие по верхушкам деревьев, изредка заостряли на себе внимание. Чем ближе я приближался к холму, тем чаще встречались сращенные строения. Все было нагромождено друг на друга: выходившие из стен трубы теплосетей, дома с множеством углов, обрезанные бетонные балконы, деревянный брус, поглощенный кирпичной стеной. Холм становился все ближе.
Я остановился у разобранного здания. Между аккуратно сбитых с кладки шлакоблоков проходила метровая расщелина в земле. За ее краями виднелось непроглядно-черное пространство. Я поднял увесистый блок и бросил его во тьму. Наклонив голову, прислушался к ожидаемому звуку удара.
Резкий грохот впереди дороги всколыхнул верхушки деревьев, разогнав белок и птиц. Сквозь поднятую пыль показалась гигантская полусфера. Наполненный серым дымом массивный стометровый купол перекрыл собой холм из наваленных домов. Еще грохот и он лопнул, рассеивая серый туман. В надежде покинуть это место, я вбежал в посеревшее пространство, направляясь ровно в середину. Впереди уже не было дороги, а стояли два с половиной железнодорожных вагона и искореженный микроавтобус.
Заметив человеческие фигуры в машине, я побежал к ним. Под ногами захрустел уголь, высыпавшийся из ровно обрезанной половины вагона. Я смотрел только на микроавтобус: люди выбирались из проема лобового окна, с одной стороны, замятые боковым ударом двери, другая сторона блокирована железнодорожным вагоном. Мужчина и женщина помогали выбраться молодой рыжеволосой девушке. Она будто выпархивала из груды металла, как из кокона. Люди в моем возрасте скорее чуют друг друга. Это не примечание каких-то черт, как в зрелости, больше звериное чутье. Рыжеволосая девушка, вероятнее всего, тоже «учуяла» меня, но стремилась не показывать этого. Старания ее были настолько неловкими, что это заметили ее родители. Они помогли спуститься с бампера «кенгурятника» и поставили девушку рядом с собой.
Передо мной стояли невредимые, по-видимому муж с женой и чертовски привлекательная рыжеволосая девушка лет девятнадцати. По их перепуганным глазам, как у Натальи Степановны, мне стало ясно, что нужно сказать хоть что-то:
— Я Эд… я, как и вы тут…
— Стой парень! — с небольшим прибалтийским акцентом остановил меня рослый с седой щетиной мужчина в пиджаке. — Я не успел проскочить перед составом. Потом странное свечение… Я умер?!