Немоногамия (СИ)

— Боже мой, Ян… — произношу на одном выдохе и распахиваю глаза, когда муж пытается отодвинуть в сторону моё бельё.
Я хочу прикрыться и сбежать, но Каминский предупредительно качает головой и подавляет моё сопротивление. Он выполняет задуманное и нежно проводит пальцами между половых губ, выбивая протяжный стон из моих лёгких.
— Если тебе не понравится — я попрошу его уехать, — спокойно произносит. — Верь мне.
Утвердительно кивнув, доверяю ему всю себя. Голую, чувствительную. Возбуждённую и потерянную. Чуточку хмельную от алкоголя и всего происходящего.
Ян подхватывает меня на руки и усаживает на стол. Широко разводит ноги, приятно ласкает. То надавливая на чувствительные точки, то кружа вокруг них, то болезненно-сладко проникая в меня пальцами.
Я обнимаю мужа за шею, касаюсь губами горячей кожи. Осознаю, что то, что мы делаем — абсолютно аморально, но прекратить не могу.
Когда муж оттягивает резинку своих штанов вместе с бельем и обхватывает рукой тяжёлый член, я слышу, как открывается дверь, ведущая на веранду. В ушах звенит от осознания того, что мы больше не одни. Концентрированное возбуждение собирается внизу живота, нагревается и плавится.
В гостиную на несколько секунд врывается пропахший дождём ветер, который по идее должен отрезвить, но он почему-то не отрезвляет. Я дрожу, ловлю поцелуй мужа. Слышу щелчок закрываемой двери и тяжёлые приближающиеся к нам шаги.
  
Глава 15.
 
***
Моё и без того беспокойное сердце начинает усиленно качать кровь и стучать во много раз чаще, заглушая посторонние звуки и со всей силы тараня рёбра в попытке прорваться наружу, чтобы упорхнуть, упасть и разбиться. Только бы не было меня здесь и в эту минуту.
«Мы больше не одни, не одни!», — кричит обезумевшая мысль в голове. Следом за ней несётся сотня других. Путаных, разных. Пытающихся привести меня в чувство и отрезвить.
Заметив боковым взглядом фигуру Титова, я крепче цепляюсь в футболку мужа и пытаюсь скрыться от посторонних глаз. Я почти обнажена — из одежды на мне только полупрозрачные кружевные стринги, которые прямо сейчас Ян отодвинул в сторону, чтобы ласкать меня пальцами на столе. И я более чем уверена, что Вова видит это как на ладони.
Реальность поражает и обескураживает. Я захлёбываюсь от эмоций и похоти, задыхаюсь от ощущений. Даже в самых смелых своих фантазиях я не могла представить того, что сейчас происходит, потому что в них никогда не было третьего человека. Друга нашей семьи.
— Всё нормально, – уверено произносит Ян, задевая губами висок. – Не бойся, слышишь?
Родной голос сладкой волной прокатывается по коже и ненадолго успокаивает. Это всего лишь эксперимент. Пока неизвестный, новый. Я не знаю, как он пройдёт и понравится ли мне, потому что не участвовала в подобном, но точно знаю, что муж не сделает мне плохо или больно даже назло. Даже тогда, когда мы находимся в шаге от развода.
Я до сих пор с теплотой вспоминаю период, когда Ян мотался по городу, чтобы разобраться с обидчиками и уничтожить мои компрометирующие фото. Не потому, что они грозили его репутации, а для того, чтобы я перестала плакать и наконец захотела жить и смеяться.
Поймав хаотичный поцелуй в губы, я чувствую его на щеках и на подбородке. Каминский опускается ниже и припадает к груди, едва ощутимо прикусывая соски и задевая их кончиком языка, точно зная, что мне нравится и что именно я люблю, с целью помочь и раскрепостить, ведь он уже настроился на игру.
Я зарываюсь пальцами в густые волосы Яна и обвиваю ногами его бёдра, заряжаясь мощной энергетикой, снизить градус которой мне сейчас не под силу. Муж горит желанием, требованием. Почти что необходимостью. Я не успела узнать: присутствие Вовы – это экспромт или спланированная акция? Впрочем, уже не столь важно.
Титов садится в кресло, откидывается на мягкую спинку и опускает руки на подлокотники. Шумно выдыхая и не пытаясь прикрыть топорщащуюся молнию на джинсах. И тогда я рискую посмотреть ему в глаза, принимая жадные ласки Яна и перестав игнорировать тот факт, что низ живота наливается тягучим раскалённым жаром, а соски почти болят от возбуждения.
 
Вова достаёт из пачки сигарету, вставляет её в губы. Щёлкает зажигалкой, затягивается густым дымом. Я впервые вижу его столь серьёзным и молчаливым. Не знаю, о чём он думает, но смотрит внимательно и сосредоточено, цепко впиваясь глазами в мои, словно пытается пробраться в душу и без слов показать, что на месте моего мужа хочет быть и он. Сейчас же. Сию минуту. Направляя в меня член, резко толкаясь и сгребая ладонями мои ягодицы.
— Он просто посмотрит, — заявляет Ян. – Посмотрит, как я тебя трахаю, ладно?
Согласно кивнув, я боюсь узнать, что будет после просмотра? Титов присоединится к нам? Приблизится? Станет трогать? Трахать? Что? Боже мой.
Я принимаю очередной размашистый толчок, который выбивает протяжный стон из моей груди и заставляет мозг плавиться от вожделения. Каждая клетка моего тела чересчур остро реагирует на заинтересованного зрителя. И я признаю, что такого со мной раньше не было. Выгибаю спину, наслаждаюсь. Тело пробивает настолько сильной дрожью, что, если бы я стояла на ногах, то точно бы рухнула на пол.
— Разденься, — хрипло шепчу мужу на ухо. – Разденься, пожалуйста, Ян. Я одна здесь без одежды.
Будучи неуверенной, что осталась услышанной, тянусь к футболке мужа и поднимаю её вверх. Каминский помогает себя раздеть, цепляет голодным затянутым поволокой взглядом. Слегка улыбается, тянется за поцелуем. Здоровая конкуренция его и правда мощно подстёгивает.
Я провожу ладонями по смуглой коже, задевая короткие чёрные волоски и трогая перекатывающиеся под пальцами мышцы. Ян оборачивается, смотрит на Вову.
— Тит, ты тоже разденься. Майе некомфортно.
У меня не только перехватывает дыхание, но и перестаёт стучать сердце. В доме находится двое возбуждённых мужчин, которые даже не скрывают своих намерений. Они голодны, взвинчены. Теперь без одежды и хотят меня. И я понятия не имею, что будет дальше и какой сценарий мне уготован. Происходящее действительно напоминает спектакль, где мне в самую последнюю очередь вручили второстепенную роль и забыли предоставить весь текст. Я импровизирую, боюсь. Но выхожу из-за кулис и продолжаю играть на голых инстинктах.
Отвечая на поцелуй Яна, я прижимаюсь к нему и улавливаю быстрые и резкие движения. Чёрная футболка падает на пол, слышится щелчок пряжки ремня и звук открываемой молнии.
Приняв размашистый толчок, я чувствую болезненное прикосновение пальцев на бёдрах. Стараюсь не думать о том, что Титов сейчас, возможно, сидит в гостиной нашего дома уже без белья, но у меня откровенно плохо получается.
— Хочешь почувствовать его член в себе? – низким голосом спрашивает Ян.
Моргаю, задыхаюсь. Муж скользит внутри меня быстро и жёстко. Выбивая из тела постыдные влажные звуки, даря наслаждение и подводя к грани.
— Хочешь? – опять задаёт вопрос, думая, что я не расслышала.
Не знаю, что снова заставляет меня посмотреть на Вову, но первым делом я замечаю, как ходит ходором его грудная клетка. Затем ощупываю взглядом рельефный живот, выпирающие кубики пресса и тёмную дорожку волос. С сорвавшимся пульсом рассматриваю смуглый член с крупной блестящей головкой и оплетающими немаленькую длину венами, по которому Титов проводит ладонью то вверх, то вниз, внимательно отслеживая выражение шока на моём лице и слегка усмехаясь. Прямо транслируя, что уже определился с желанием, которое по правилам игры я должна исполнить.
Мир вокруг начинает кружиться, переворачиваться. Изображение перед глазами расплывается в мутное пятно, а затем разлетается на яркие вспышки. С губ срываются безжалостные стоны, а душа будто отрывается от тела и парит над землёй. Ян что-то негромко приговаривает, перекрывая кислород страстными поцелуями и влажными касаниями языка. Я впиваюсь ногтями в его плечи и тону, и задыхаюсь. И чувствую, чувствую.