Хозяйка почты на улице Роз (СИ)

— Силы небесные! — Тилли шлепнула его тряпкой по шее. — Ты что такое говоришь, бессовестный! А ну-ка давай второе ухо!
Жозеф спрятался за меня, а я хохотала и не могла остановиться. Господи, ну разве тут соскучишься?
 Глава 36 
Когда парочка скрылась из вида, я, Жозеф и Тония вышли в сад и, не особо напрягаясь, оторвали пару досок. Потом мы забрались на территорию вдовы Блумкин, стараясь не мять цветы, так буйно цветущие на давно заброшенных клумбах. Заходить со стороны улицы не хотелось, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Этот день был таким же жарким, как и все предыдущие. Но, увлеченные таким интересным делом, как спасение вдовы Блумкин, мы даже не заметили, как яркое в своей синеве небо потемнело, стало тяжёлым, будто набухший купол. Солнце постепенно скрывалось за клубящейся чёрной тучей, но я обратила на это внимание, лишь почувствовав на коже холодное прикосновение до этого теплого ветра. Раздался оглушающий гром и следом за ним прозвучал не менее грозный раскат, предвестник надвигающейся бури.
Я дернула дверь, но она, как и главная оказалась запертой. Хотя разве можно было ожидать другого?
Жозеф присел у замка, внимательно изучил его, после чего деловито сказал:
— Не закрывайте мне свет, женщины. Я ничего не вижу.
— Как скажешь, — я отошла в сторону, уводя за собой Тонию. — Не будем мешать ему.
Парнишка пару минут ковырялся в замке, а потом мы услышали тихий щелчок.
— Готово! — он легко поднялся на ноги и толкнул дверь. — Прошу, леди.
— Спасибо! — я взъерошила его густые волосы и переступила порог дома вдовы Блумкин. — Вы со мной?
— Пусть Тония идет с вами, — Жозеф с серьезным лицом застыл у дверей. — А я буду наблюдать, чтобы никто не помешал вам!
— Правильно! Смотри в оба, дорогой! — Тония прикрыла дверь, и мы осторожно пошли по узкому коридорчику, ведущему к передней.
Вдова Блумкин сидела в гостиной у темного жерла очага, опустив голову на грудь. По тихому храпу я поняла, что старушка спит, и аккуратно, чтобы не испугать, прикоснулась к ее плечу.
— Шелли Блумкин! Проснитесь! Шелли Блумкин!
— Что такое?! — она резко подняла голову и уставилась на меня непонимающим, подозрительным взглядом. — Какого черта вам нужно от старой больной женщины?!
— Я — леди Рене, — я стала терпеливо объяснять ей, кто я такая. — Хозяйка почты. Вы помните, о чем мы с вами разговаривали совсем недавно?
— Когда? — вдова Блумкин зло прищурила глаза. — Вы что дуру из меня делаете?!
Обалдеть… Просто отлично! А я уже раскатала губу!
— Рене, она не помнит тебя… — расстроено прошептала Тония. — Все зря.
И тут вдруг старушка громко рассмеялась, тряся оборками своего чепца.
— Поверили! Я обвела вас вокруг пальца, глупые лягушата!
— Да вы шутница… — протянула я, раздраженно наблюдая за ней. — Заставили нас понервничать…
— Хоть что-то еще в моих силах! — женщина довольно улыбнулась. — Итак, что за приключение нас ждет?
— Осмотр доктора, — ответила я. — Чтобы ваши племянники не оспорили завещание в суде.
— Это правильно, правильно… Мальчики Блумкин просто так не сдадутся, — старушка поднялась. — Куда идти? И не станет ли нам помехой эта проклятая Юлия?
Похоже, Юлией звали ее служанку.
— Следуйте за мной, — решительно сказала я. — Юлии здесь нет.
Казалось, соседка была воодушевлена даже больше, чем я. Старушке очень хотелось избавиться от навязанной опеки, которая грозила закончиться ее смертью.
Доктор Либерман не скрывал своего изумления. Он несколько раз обошел вдову Блумкин, разглядывая женщину в лупу, которую он предварительно достал из кармана своей куртки.
— Шелли Блумкин, вы утверждаете, что я должен осмотреть вас и выдать заключение о вашей вменяемости?
— Я не утверждаю, а требую, — старушка наблюдала за ним пристальным взглядом. — Надеюсь, у вас нет сомнений в моей вменяемости?
— Сомнения должны быть всегда, — попытался пошутить доктор Либерман, но лучше бы он этого не делал.
— Ты понимаешь, что сейчас оскорбил даму, чертов прыщ? — прошипела вдова Блумкин, воткнув свою трость ему под ребро. — Я не из той породы, что опускает глазки перед мужчиной! И могу огреть тебя так, что райские кущи станут намного ближе, чем уготовано высшими силами!
 
Доктор нисколько не обиделся. Он громко захохотал, а потом заговорщицким тоном спросил:
— Шелли Блумкин, вы составите мне компанию после осмотра? Я приглашаю вас пропустить рюмочку-другую.
— Раз такое дело, то скорее заканчивай с этим, — старушка заметно приободрилась. — Только скажи, что нужно снять? Или начнешь снизу? Панталонов я не ношу с тех пор, как покойный господин Блумкин снял их с меня в парке на скамейке. Отличный был вечер, скажу я вам…
Я услышала, как охнула Тилли и, повернувшись, вытолкала ее за двери, выйдя вместе с ней.
— Пусть доктор осмотрит ее.
— Мы наплачемся с этой особой, леди Рене! Попомните мое слово! Ох, зря вы все это затеяли!
— Она славная, Тилли, прекрати ворчать! — я повела ее вниз. — Вот посмотришь, все будет хорошо!
— Ой, ли! — женщина не слушала меня. — Не говорите потом, что Тилли не предупреждала вас! Еще и эта непогода! Я так боюсь грома и молний! Мне всегда кажется, что во время грозы должно случиться что-то дурное!
— Тилли, хватит поддаваться дурным мыслям!
Доктор Либерман и вдова Блумкин спустились вниз примерно через час. Старушка была в хорошем расположении духа, ее щеки раскраснелись, а глаза озорно горели.
— Шелли Блумкин сказала, чтобы я отдал заключение о ее здоровье вам, — врач протянул мне лист с влажной печатью. — Вы мне можете объяснить, что происходит, леди Рене?
— Я собираюсь опекаться вдовой, — ответила я, и старушка быстро закивала головой.
— Да, да. Она станет опекаться мной, господин Либерман. Как вам такое?
— Но что скажут племянники вашего мужа?! — удивленно воскликнул доктор. — Вы ведь не одинока!
— А тебе-то что, грязная пробирка? — вдова уселась на стул и жадно облизнулась, глядя на печенье. — Давай-ка выпьем!
— Напасть, какая! — проворчала Тилли, открывая буфет. — Ох, напасть!
Зазвенел дверной колокольчик и у меня почему-то заколотилось сердце. Странное ощущение…
— Здесь есть кто-нибудь?!
На кухню забежал Балрик, испуганно тараща и без того большие глаза.
— Леди Рене, там… там…
Я вышла из кухни и на секунду замерла. Это был серебряноволосый Вульф Коулман. Он хмурил брови, постукивая пальцами по почтовой стойке.
— Ваше первородство, приветствую вас, — я улыбнулась ему. — Вы что-то хотели?
— О, добрый день, лед Рене. Приятно снова видеть вас, — морщинка между его бровями разгладилась. — У меня к вам важное дело.
— Я слушаю вас, — мне он был приятен, несмотря на грозную, вызывающую внешность.
— Леди Рене, наша корреспонденция должна доставляться сразу же. В первую очередь, — сказал дядюшка Гериуса. — Мой племянник против, чтобы ваши почтальоны выезжали за «Рыжие болота», поэтому каждый раз, когда будут привозить почту, сюда станет приезжать охрана. В её сопровождении вы будете доставлять все, что предназначено для нашей семьи, ведь только вы отвечаете за сохранность корреспонденции. Спрос будет с вас, леди Рене.
— А охрана не может доставлять вам вашу почту? — мне совсем не нравилось то, что он предлагал.
— Нет. Корреспонденция слишком важна. Вы как хозяйка почты обязаны исполнять свои обязанности перед первородным, — мягко, но со стальными нотками произнес лорд. — Вся наша корреспонденция будет помечена знаком особой важности. Вы не имеете права отказать в личной доставке.
— Хорошо, ваше первородство, — ответила я, склонив голову. — Как скажете.
— Не бойтесь, леди Рене. Не бойтесь, — лорд подмигнул мне и вышел.
 Глава 37 
— Не бойтесь… такой простой, как пять копеек! — я возмущенно наблюдала за ним в окно. Мужчина поправлял седло на своей лошади, поглаживая ее по густой медной гриве. — Села и поехала к разбойникам в лапы! Какая вообще корреспонденция этим хищникам?! Они ведь дикари! Вы должны друг другу петроглифы на камнях оставлять…