Начисто

Не думаю, что он на меня рыпнется.
И за других я могу быть спокойна, так?
Прямо сейчас Игорь выясняет имя моего мифического любовника, через которого он вознамерился в очередной раз меня продавить. Но ничего у него не выйдет. В реальности у меня никого нет. Зато виртуально… М-м-м. Все же, как бы дико это не звучало, то, что Клим сидит – несомненный плюс. Я вышибаю клин Климом, и это работает: отвлекает, дает мне силы, поддерживает веру в себя и не позволяет сдаться. А если учесть, что при этом я еще и ничем не рискую… Боже, это же счастье какое-то!
«В общем, если мы захотим повторить наш потрясающий виртуальный трах, можно быть уверенным, что о нем никто не прознает», – строчу на эмоциях и, закусив губу, впиваюсь взглядом в экран. Очень интересно, как Клим отреагирует на мою провокацию. Очень. В животе тяжелеет и становится горячо-горячо.
«Та-а-ак. Девочка моя, ты ли это?»
– С зэком опять переписываешься?
От неожиданности я пугливо подпрыгиваю.
– Господи, ты меня напугала!
– Ну, простите. Кто ж виноват, что ты, когда с ним общаешься, ничего вокруг не видишь!
Валя забавно пыхтит. Я закатываю глаза. Пододвигаю ей чай и снова утыкаюсь в телефон.
«А что, нужны доказательства?»
«Нужны. Пришлешь фото?»
Задумчиво стучу пальцами по столу. Демоны внутри подстрекают меня к безумству. Мне так надоело бояться, переживать, суетиться, перестраховываться, что просто хочется немного похулиганить.
– Ва-а-аль, а сфоткай меня, а?
Взбиваю пальцами волосы, кусаю губы.
– Зачем это? – подозрительно интересуется она.
– Затем! Что, тебе трудно? Давай на фоне окна. Солнце уже переместилось. Не засветит.
Отдаю Валюхе айфон, перетаскиваю стул к окну и сажусь на него, выставив перед собой ноги, чтобы те казались длинней. Сегодня на мне атласная сорочка на тонких лямках. Приспускаю одну с плеча. Голову откидываю так, чтобы волосы красиво спадали к полу.
– Ты меня пугаешь, Яся.
– Просто сделай, блин, фото!
– Для него? А если он извращуга, а?! Или станет тебя ими шантажировать?!
Да. Я понимаю, что такие варианты нельзя исключать. Я не из тех баб, кто может от любви потерять голову. Но я готова пойти на риск. Адреналин шпарит.
– Чем шантажировать? Моими фото в одежде? П-ф-ф.
В этом весь смысл. Риск есть, да. Но он минимален. Это как дайвинг с акулами. Ты ныряешь с ними, потому что знаешь – эти монстры практически никогда не нападают на людей. Но тебя все равно колбасит, потому что всегда остается ма-а-аленький риск быть съеденным.
– А дальше что ты ему будешь слать? – бурчит Валюха, делая несколько кадров. Я то так, то эдак кручусь. По этим фото непонятно, где они сделаны. Просто окно. Просто стул. Просто я.
– Валь, не порти мне кайф, а? У меня одна радость в жизни.
Из своей корзинки возмущенно мякает Майя. Видно, не понравилось той, что я ее сбросила со счетов. Я смеюсь. Валюха возвращает мне телефон.
– Если ты не поторопишься, мы опоздаем к выписке.
– Уже бегу.
Выбираю наиболее удачное фото и отсылаю Климу.
«Нравлюсь?» – строчу, закусив язык.
«Это свежее фото?»
«Ему меньше двух минут. А что?»
«Интересно, кто тебя фотографировал».
Валюха без зазрения совести читает мою переписку, стоя над душой. Поднимаю на нее задумчивый взгляд:
«Так мой охранник».
Минута – нет ответа. Другая…
– Ясь, мы правда опаздываем!
– Ну, так одевайся, – отчего-то психую я. И подскакиваю, чтобы одеться тоже.
Лето догорает. Те немногие отпускники, что уезжали, возвращаются в город, отчего уже который день тот стоит в девятибалльных пробках. Летние веранды ресторанов еще работают, но по вечерам гостям уже выдают пледы, и на столах все чаще можно увидеть кружки с глинтвейном.
Разговаривать не хочется. Я верчу головой по сторонам, разглядываю куда-то бегущих прохожих.
– Ясь…
– М-м-м?
– За нами вон та серая тачка едет от самого дома.
Гляжу в зеркало заднего вида. Я бы и сама заметила хвост, если бы не была так рассеянна. Потому что никто от меня и не думает прятаться. Это такой акт устрашения. Постоянное напоминание о том, что Молотов рядом. Как же я устала. Дико-дико от всего этого устала!
 
– Ну и хер с ним.
– И все? А делать-то ты что-нибудь будешь?
– Буду. Светку выписали, руки у меня развязаны.
– И?
– Свалю на первое время куда-то.
– А как же твой зэк?
Не знаю. Не знаю, как он. Переписываться мы можем откуда угодно. О большем не стоит задумываться. Я же умная баба, что толку? Ну, вот что мне от него? Помог скрасить сложный период – спасибо, но на большее я вряд ли решусь.
Из-за заторов к больнице подъезжаем, когда Света с детьми и Адилем уже выходят. Что бы и кто не говорил про моего брата, надежнее него мужчину трудно найти. Все три недели, что Света провела в больнице, он от нее ни на шаг не отходил. Однажды, придя ее навестить, я застала их с Адилем целующимися, как подростки. А потом, когда мы остались одни, Света тихо спросила:
– Как думаешь, можно ли всё простить и начать заново?
– Насчет «всё» не уверена, но в некоторых случаях очень даже.
– Это страшно, Ясь, – Светка по-детски закусила дрожащую губу. – Когда уже на все махнул рукой – не так больно. А если опять поверить…
– Я понимаю, котеночек. Но знаешь, что-то мне подсказывает, ты не пожалеешь.
Светка кивнула. Разгладила пальцами складочки на одеяле, пожевала губу:
– Сама ты Молотова прощать не торопишься.
– Как я и сказала, есть вещи, которые просто невозможно простить.
Невозможно, да. Хотя я совру, если скажу, что избавилась от искушения это сделать.
Возвращаясь в реальность, трясу головой.
– Это кто тут на своих двоих? – улыбаюсь.
– Привет! Мы уж думали, вы не приедете.
– И пропустим твою выписку? Еще чего! – осторожно обнимаю невестку. Выглядит она довольно неплохо, учитывая, что ей довелось пережить. – У меня тут для тебя небольшой презент.
– Опять сертификат в магазин белья? Ты неоригинальная, – улыбается невестка.
– Ну да. Адиль ведь так и не увидел твои трусики с прорехой, – подкалываю я, веселясь.
– А вот врачи, наверное, насмотрелись, – ржет Валюха. Светка вспыхивает в ответ, но в ее глазах искрят смешинки.
– Боюсь, мне нескоро разрешат вернуться в большой секс, – шепчет, чтобы сыновья не услышали, а сама озабоченные взгляды на мужа бросает.
– И что по этому поводу говорит Адиль?
Света подставляет лицо ветерку. И загадочно улыбается.
– Говорит, что будет ждать меня столько, сколько понадобится. И что больше никаких блядей. Вот не знаю, верить ли?
- Судя по твоей довольной морде, ты уже поверила, – фыркает Валюха. – И слава Богу. А то ты даже нас достала со своей ревностью. Иной раз мне хотелось тебя встряхнуть, чтобы мозги на место встали.
– Я встряхнулась, Валь, уж поверь.
– Ну, мы еще долго будем стоять? Давайте по коням! – командует Адиль, закрывая багажник, куда складывал многочисленные вещи жены, которыми она успела обрасти за три недели в больнице. – Вы же заедете к нам?
– Вечером, ага? Ненадолго.
Адиль пожимает плечами. Машу рукой племяшам и возвращаюсь в машину. Если честно, я бы с гораздо большей радостью сейчас побыла с семьей, но у меня последний рабочий день. Надо сдаваться, хочет этого Молотов или нет. Свое заявление я положила ему на стол на следующий день после той безобразной сцены в гостиной. Дальше честно отработала положенные две недели. И сверху еще одну, потому что Игорь очень попросил. Но на этом все. Тяжело ли мне завершать этот этап? Страшно ли? На самом деле – очень. Я же здесь ко многому приложила руку.
Утыкаюсь в телефон, но Клим так ничего и не отвечает на мое последнее сообщение. Непонятно, почему меня это гнетет. Ничего такого вроде бы, да? Однако я не могу избавиться от мерзкого чувства, что допустила какую-то непростительную ошибку.
Дверь в кабинет открывается. Я оборачиваюсь. Молотов! Стоит, пялится на беспорядок, что я устроила.