Украду твое счастье (СИ)

Встаю.
- Извините меня. Мне нужно побыть одной. Мне еще вечером с детьми гулять.
- Погоди, Виталина, мы не закончили. И я бы хотел поговорить с тобой. – отец встает, как-то неловко мнется, и мне сразу сложно представить, что он бизнесмен, который ворочает какими-то колоссальными суммами.
Может, в этом все мужчины? Они хороши в глобальных вопросах. А в вопросах жизни, любви – начинают теряться как младенцы.
- Мы поговорим. Только не сейчас. Позже.
- Мне столько нужно сказать тебе, я…
- Ты все ей скажешь, Жень! Не видишь, девочка на самом деле устала? Я её сюда привез отдыхать. Иди, Вита, нам с твоим отцом есть о чем побеседовать. Не бойся, никуда он не денется.
- Хорошо. И… не надо только драться, ладно? И… еще… Вы все-таки ему объясните, что вы фиктивный жених.
- Фиктивный! Это я еще не решил!
- Зато я решила!
Говорю, и выхожу, чтобы не дать Дворжецкому что-то мне сказать в ответ.
Захожу к детям. У них послеобеденный сон. Спят так сладко, мои хорошие.
Разглядываю Яську – она приоткрыла ротик, сопит сладко. Умненькая, веселая девочка! Нам столько предстоит наверстать с ней! Но я готова!
Хочется стать ей настоящей мамой! Такой, как была моя.
Одно только исправить. Моя мама так и не дала мне отца. У Ярославы отец есть. И я, конечно, не вправе ее отнимать. Ни по обычным законам, на бумаге записанным, ни по законам человеческим.
Меня саму клонит в сон. Ложусь, но, странное дело, никак уснуть не могу. Думаю о том, как быть.
Егор опять написал такое злое сообщение.
«Совет да любовь. Я сегодня же заберу дочь, и насчет сына будет серьезный разговор».
Почему мы с ним никак не можем примириться? Простить друг друга? Даже если бы я была с Дворжецким – какое его дело? Почему он так себя ведет? Как собственник?
И как мне надо, чтобы он себя вел?
Внезапно понимаю, что я дико соскучилась, и очень хочу его увидеть. А еще… еще хочу, чтобы он меня поцеловал. Так же как тем вечером, когда я узнала правду о дочери. Перед тем, как дать мне уехать.
Закрываю глаза и вижу перед собой его. Так близко… Чувствую его дыхание. Вижу челюсти сжатые. Губы… такие мягкие, умеющие так сладко прикасаться к моим губам.
Сама не замечаю, как проваливаюсь в сладкий сон, в котором все у нас хорошо. Мы вместе, у нас дети, мы гуляем по пляжу, и мы так счастливы!
Просыпаюсь, словно от резкого толчка.
Поднимаю голову и понимаю, что уже поздний вечер. Темно. В комнате свет не горит, но я чувствую, что я не одна. От дверь отделяется фигура.
- Егор?
  
Глава 45.
 
Молчу. Не хочу ничего говорить. Хочу просто стоять вот так и смотреть на нее. Уже, наверное, минут десять наблюдаю как она спит и… еще бы наблюдал, наслаждался. Спокойная, тихая, умиротворенная. И улыбается во сне. И губки приоткрыты. Как у Яськи…
Хочется смотреть и одновременно хочется подойти, сесть рядом, погладить по голове. Лечь, обнять… потеряться в ней.
Чёрт, надо было сразу так и сделать, пока она не проснулась!
Но я просто побоялся все испортить. Подумал, что она проснется и начнет меня отталкивать, кричать, перебудит весь дом, а я тут и так на… на птичьих правах, в общем.
Меня же в дом не пустили!
Приехал, называется! Капец, вообще!
Нет, я понимаю, что я добрался до дома этого хренова ресторатора уже поздним вечером, но…
Дворжецкий передал охране меня не пропускать! На звонки мои никто не ответил. Я ему написал, что он удерживает мою дочь и я, вообще-то, могу в полицию заявить. Получил в ответ какой-то странный смайлик. Смайлик! Твою ж… От Дворжецкого!
Или… это Витаминка так развлекается с его телефона?
В общем, не хотят пускать не надо. Сам проберусь!
Обошел крепость со всех сторон, нашел уже место, вроде как проскочить можно – дерево растет близко, можно попытаться перемахнуть.
А тут сзади калиточка открылась, девушка молоденькая совсем с парнем вышли, быстро пошли смеясь по тропинке, а калиточку-то и не закрыли.
Ночное свидание? Прекрасно, мне только на руку, пусть Денис Александрович лучше проверяет работников и их моральный облик!
 
Я в калиточку прошел. Мне, господин Дворжецкий, особое приглашение не нужно!
Но злить меня я бы не советовал!
Зашел в дом, стараясь не шуметь. Внизу было тихо.
Мне повезло и все спят? Ну да, время уже… не детское.
 Я поднялся на второй этаж – тоже тишина.
Да уж. И я пробираюсь как ночной вор...
Странно, что у Дворжецкого такая хреновая охрана. И это он мне заливал, что тут мои дети и моя женщина будут в безопасности?
Весело! И что мне сделать? Украсть Яську, а утром поднять шум?
И как вообще понять, где тут кто?
Увидел, как из-под одной двери пробивается свет, и прикрыта не плотно. Заглянул осторожно. Горит ночник. В кроватях спят дети. Мои дети.
Интересно, а где их мать?
Открыл дверь в соседнюю комнату.
Витаминка. На огромной кровати.
Почему-то сердце сразу заныло. Была она с ним на этой кровати? Он же все-таки как-никак жених?
Не прохожу дальше. Стою у двери и смотрю.
Что мне делать? Что нам делать?
Говорить? Выяснять?
Не получается у нас говорить. Не получается.
Вижу, что Виталина просыпается, поднимает голову, чувствует, что не одна.
- Егор?
Другого ждала? Или…
Или меня?
Молчу. И она молчит.
Невыносимо это все. Хватит.
Подхожу к кровати, скидываю кроссовки, ложусь рядом, одним движением притягиваю к себе, подминаю, поймав ее судорожное дыхание.
Просто смотрю, пытаясь разглядеть глаза. В комнате темно, но на улице горит фонарь, и луна, полоска света от которой как раз освещает изголовье кровати.
Сколько же мне сказать ей хочется! Сколько же всего накопилось в душе!
Беру ее лицо в ладони, мягко, нежно. Такая податливая, такая… моя.
Опускаю голову целуя, сначала осторожно, потом все больше углубляя поцелуй, крепче, крепче, острее, более жадно. Пытаясь вложить в этот поцелуй все, что накопил за пять лет. Всю тоску ожидания.
Всю горечь и боль.
Я же умирал без тебя, сладкая моя, ласковая моя! Я же с ума сходил, представляя тебя с другими! Мне же хотелось все крушить и ломать! Да я в итоге и поломал. Жизнь поломал себе. Да и тебе наверное…
Дыхания не хватает, на мгновение прерываю поцелуй, прижимаясь к ее лбу. Если сейчас закричит, отпихнёт меня, ударит – все приму.
Жду даже этого. Жду наказания. Возмездия. Она должна меня убить за все то, что произошло, за все эти пять лет. За сына, которого без меня рожала, за дочь, которую безумная бывшая в порыве какого-то немыслимо глупого отчаяния решила таким образом на свет произвести… За все!
Вместо этого чувствую, как ее тело подо мной расслабляется, словно принимает меня. Ноги обвивают мои, прижимая сильнее…И всхлип, такой тихий, нежный.
Целую снова, еще глубже прорывая оборону, снимая все защитные барьеры, сминая бастионы, подавляя сопротивление. Чувствую ее пальцы, зарывающиеся в мои чуть отросшие волосы.
Она прижимает меня к себе так крепко! И дрожит. Словно боится, что я ее отпущу… выпущу!
Ни за что! Теперь больше нет!
Пробираюсь ладонями под длинную футболку, в которой она спала. Такая теплая нежная кожа. Такая знакомая вся, родная.
Чёрт я ведь помню ее всю! До впадинки, до ямочки! Помню все точки… вот эта, под ребрами, ей нравилось, когда я осторожно проводил там пальцами. Она вообще любила, когда я делал все медленно, нежно, аккуратно. И с ней мне хотелось быть таким. Наслаждаться, смаковать каждое движение, каждую ласку.
Это невероятное ощущение, словно ты вернулся домой.
Господи, как же хорошо!
Чувствую себя настолько опустошенным, и в то же время таким невероятно наполненным!
Все. Я теперь никому не позволю отобрать у нас вот это! У нас! Потому что я вижу, что и она, моя Витаминка в таком же состоянии!
Лежим обнявшись, слышу ее судорожные вздохи, почти всхлипы.