Анжарская академия. Темный магистр исцелению не подлежит (СИ)

Эта грязь навсегда осталась со мной. Прикипела, въелась под кожу. Я слишком долго не находила в себе смелости прекратить те отношения. И Райс видел, к чему это все привело. Осуждал, укорял… Я заметила это той ночью в черном взгляде.
– Она пыталась объяснить, что приглашена мной, – продолжал рассказ магистр. – Показывала помолвочный браслет, фамильный, древний… Отец не мог его не узнать. Он обвинил ее во лжи и воровстве и…
– И?
– И сорвал украшение, нарушив один из древнейших законов, – Райс пнул подвернувшийся камень. – Разбил магическую помолвку. Вложил столько силы, что…
Мы миновали и лечебницу, и партэль, но я едва скользнула взглядом по знакомым очертаниям. История магистра заняла меня всецело. Что-то подсказывало, что это первый и последний приступ откровенности между нами. Я и сама-то не любила раскрывать другим душу, а у Райса явно была аллергия на беседы.
– Разрыв материи случился прямо по центру дома, в зале для торжеств. Твари изнанки бросились в наш мир, опутывая своими липкими хоботками и щупальцами все, на что натыкались. Моя невеста имела слабую одаренность и, столкнувшись с тьмой, упала в глубокой обморок. Никто ей не помог, никто не спас. Дом разрушился, часть его затянуло в разлом, часть осталась здесь, в Тарлине…
– А ваши родители? – усилием воли я закрыла распахнутый рот и взволнованно сжала губы.
– Они выжили, но отец сильно пострадал. Следующее столкновение с тьмой стало бы для него смертельным, так что они решили сбежать. От проблем, от грязного Тарлина, раздираемого мраком. Род Райсов весьма обеспечен, отцу требовался уход… Родители наняли одаренного «проходимца», чтобы перевел их на Саци. Им хватило средств, чтобы выкупить себе пожизненное пребывание на каком-то из местных оздоровительных курортов.
– А как же вы?
– Все имущество, оставшееся в Эррене, завещали мне, велев непременно продолжить род и передать благословенное имя Райсов наследнику. Представьте себе, Вика: им, истерзанным разрывом и озабоченным своим благополучием, вдруг стало неважно, кто станет моей невестой. Не испорчу ли я репутацию рода и достойна ли будет девушка носить наше имя.
– Вы больше не виделись?
– Я уехал в Анжар за день до их отбытия. Уверен, чемоданы они дотащили и без меня, – хмуро проворчал Райс. – Я не спрашивал, от чего бежит отец. От смерти, от вины или от наказания. В том разрыве погибло двенадцать человек. Восемь слуг, двое наших соседей, один случайный прохожий и…
– И ваша невеста, – я сглотнула горечь.
– Ежегодно я получаю с Саци отчеты о здоровье родителей и их благополучии. Иногда счета за дополнительные траты. Мать увлеклась магическими коктейлями, а отец восстанавливается массажами в подпространстве. Но не письма… Нет, писем не получаю.
В тягучем, вязком молчании, горчащем на вкус, мы вернулись к вояжеру. За эту небольшую прогулку я вдруг ощутила себя невероятно уставшей. И с охотой забралась на знакомый диванчик.
– Этот кристалл я нашел в тот день, – магистр сел напротив и щелкнул ногтем по зажиму с «джантариком». – Я пытался разбирать завалы, но из всех щелей лезла тьма. Маг-гвардейцы оттащили меня в лечебницу, к выжившим слугам. Тварей из разрыва еще несколько дней ловили по всему Тарлину. Пошли легенды, что часть из них спряталась в обломках и затаилась…
– Вы поэтому поехали на окраину преподавать темные чары и штопать разрывы? Из мести?
– Анжар не самое популярное место у магов моего уровня. Кто-то же должен? И да… у меня с Тьмой свои счеты. Той ночью я получил дар и теперь за него расплачиваюсь, как умею.
Он прикрылся газетой, которую, если я верно подметила, успел прочитать уже раз семь за поездку.
– А вы, хавранка-психиёлог? – проворчали из-за страниц.
– А?
– Родители гордились вашими успехами?
– Я их не знала, – спокойно пожала плечами. – От меня отказались в раннем детстве, и я помню себя только в приютах. Хозяйка первого была не самой тактичной дамой. Она быстро объяснила воспитанникам, почему мы оказались в этом богами забытом заведении.
 
– И почему же? – с недоумением прохрипел магистр и согнул страницу, открывая часть лица и выдающийся нос.
– Потому что нашим родителям были не нужны дети второго сорта.
– В смысле «второго»?
Ну что он как маленький? Ах да, «Ра-а-айс». Древний род, сильная искра и вот это все. Откуда ему знать, что происходит за болотами дальше его породистого носа?
– В том самом смысле. «Второго». Читается так же, как пишется. Вы не возражаете, если я посплю?
Я улеглась на диванчик и отвернулась от любознательного магистра. Вояжер покачивался на ровной дороге, и я старательно сопела, изображая сон.
Средняя и даже слабая одаренность – не приговор. Но в случае если оба родителя принадлежат к крепкому древнему роду, искра в их потомках всегда получается яркой и сильной. Всегда. Без исключений.
Однажды хозяйка первого приюта, изрядно пригубив эшерской, показала мне газету. Как сейчас помню – «Либтоунский Вестник». Она мерзко хихикала, мусоля какую-то сплетню. О том, что представительницу известного рода, благородную замужнюю даму, подозревают в многолетней интрижке с водителем частного вояжера.
Тыкала длинным костлявым пальцем в картинку, демонстрируя мне красивую рыжеволосую леди, и приговаривала: «От линялого гхарра не родится благородная хара. Вот потому-то, деточка, ты и второй сорт. И место твое в лучшем случае в партэле».
С той ночи я делала все, чтобы доказать ей, а потом и мэтру Сайлэ, обратное.
  
Глава 17
 
В промышленный Либтоун, задымленный и душный, утыканный магическими фабриками и деловыми офисами, мы въехали поздним вечером. Миновали фонтан четырех стихий, проехались по богатой Ривер-штрасс, докатились до окраины города и выбрались наконец из серого смога. Шпили знаменитой Либтоунской академии приближались, и Райс отложил газету.
Нас встречали сир Саливар, главный целитель, моложавый подтянутый ректор, сменивший на посту пожилого сира Дариуса, и еще какой-то маг в ярко-синем халате до пола.
– Что-то вы зачастили из Анжара! – прокряхтел целитель, подавая третьему спутнику светильник, источавший во все стороны ярко-рыжие лучи, и толстую папку. – Неугомонные.
– Дело не терпит… – выдавил Райс и остервенело потер рукав.
– Да уж потерпело бы до утра, – ворчал Саливар, возвращаясь за ворота.
Нас с Райсом на территорию академии не пригласили. Видимо, магистр настоял, чтобы сразу по прибытии нам устроили экскурсию в храм. И то, что ни гхарра не видать вокруг, его волновало мало.
– Простите старика Салли, его хронические хвори мучают который день, – ободряюще подмигнул ректор и кивнул на мага в синем. – Это хранитель храма-музея, сир Таэли. Он сопроводит вас в зону раскопок и магической реставрации.
Коротко поприветствовав нас, сир Таэли разжег фонарь сильнее, так, что рыжий свет залил дорожку в лес аж до самых елок. И медленно двинулся вперед, приглашая следовать за ним.
– Это был любимый храм Имиры Сиятельной. Место силы… Раньше сюда водили экскурсии, – шептал маг, ступая в лесную чащу.
– Он подземный? – я закашлялась, оглядев круглый валун, прикрывающий вход в пещеру. Залитые рыжим светом, раскромсанные и осыпавшиеся ступени убегали вниз.
Сердце согревала мысль, что раз вокруг столько защитных экранов, значит, вход закрыт. И мы туда не полезем.
– Он не просел в землю, как многие полагают, а намеренно строился так, – пояснил хранитель. – Имира, заступница юных дев, опекала тех, кому грозит беда. Всем девицам, искавшим помощи, разрешали спрятаться тут. Позволяли укрыться в самом безопасном месте.
– В безопасном? – с сомнением заглянула за экран.
Да от той лестницы одни воспоминания остались! И явные попытки укрепить их чарами выглядели, ей Варху, хлипковато.
– Говорят, когда керрактское войско демонов во главе с Верховным высадилось на островах Маути и двинулось на Эррен, бежавшие оттуда маутянки укрылись именно здесь. Тут, под золотыми сводами, они нашли убежище, спасение от жестоких воинов. Чтобы сохранить девам жизнь и невинность, Имира сама вышла к Верховному и позволила надеть на себя оковы.