Время Рыцарей (СИ)
– Я, наверное, слишком жадный, но я не чувствую себя мужем Кристины. Она не смеет ночевать со мной больше трех-четырех ночей подряд: Великий Ворон разрешил ей навещать меня, а жить она обязана с остальными. Сколько входит в это «навещать», Кристина не спрашивает: опасается, что раз в неделю. Тогда мы будем видеться еще реже. Я стараюсь сделать дом удобным для нее, но вещей Кристины в нем почти нет. Моя первая жена, Лара, оставляла свой след везде. Выбирала занавески на свой вкус, салфетки всякие вышитые, баночки с притираниями повсюду валялись, гребни, заколки. Я еще долго находил их после ее смерти. Кристина как призрак: появляется и исчезает. Я никогда не знаю, придет она или нет. Каждый день я подхожу к собственному дому, с трепетом открываю дверь и либо счастлив до криков, либо смотрю в пустоту и знаю, что придется ждать до завтра.
– Мне жаль, – мягко сказал Нил, – потерпите, и все будет хорошо.
– Про болезнь Лары тоже так говорили, – Марк устало потер лицо, – а потом она умерла. Кристина жива, она любит меня, и мы можем быть вместе. Мне должно этого хватать, но не хватает. Тем более сейчас.
– Что ты имеешь в виду?
– Великий Ворон поручил Кристине задание. Она предупредила, что если я застану ее в городе в странном облике, то не должен подходить и звать по имени, иначе все испорчу. Она боится, что ее тогда накажут, как Шарлотту и Рейвена.
– Что за задание она выполняет? – быстро спросил Нил.
– Ей запретили мне сообщать. Я ведь стражник, а не Ворон. Меня не могут заколдовать, чтобы я молчал и ничего не выдал тебе, – Марк сжал кулаки, – лучше бы заколдовали. Я был бы рядом с ней всегда и наказывали бы нас обоих, а не одну ее.
– Ты же понимаешь, что это глупо? Кристина проклята, и ничего хорошего в проклятии нет. Оно отняло ее у тебя.
– Шарлотта и Рейвен несут это бремя вдвоем, – упрямо возразил Марк, – живут вместе, служат и не скрывают друг от друга свою жизнь. Я бы все отдал, чтобы мы с Кристиной не расставались, а жили настоящей семьей. А сейчас я не знаю, что ждет нас в будущем, и меня это сводит с ума.
– Как только Прекрасный Принц убьет Великого Ворона, никто вам больше не помешает, – успокоил его Нил, – вы скоро будете вместе.
– Скоро? Нил, ты не слышал, как нового Принца называют горожане? Трусливый Принц. Он ведь так и не посмел войти в город. Спрятался от Воронов за высокими стенами, бросив нас всех. Рыцарей уважают, но его – презирают. Никто не верит, что он сможет победить Великого Ворона.
Марк помолчал, затем хмыкнул.
– А хочешь узнать, кто его так прозвал?
– Вороны, кто же еще? – хмуро ответил Нил.
Он и не думал, что его ложь настолько испортит Джеку репутацию.
– Не угадал. Гийом.
– Что? Ты уверен?
– Не до конца. Но еще неделю-две назад никто такого не говорил. Потом я услышал это прозвище в споре Анри и Томаса. Оно впервые прозвучало у нас в участке. Сегодня я обходил рынки, и угадай, о ком говорят люди? Как-то очень резко всплыло это «Трусливый Принц». Как с тобой, когда Гийом пытался тебя очернить. Он это умеет: придумать остроумную кличку или слух, изящно сформулировать и запустить в народ, как самодельный кораблик в ручей. Он из господина Отто сделал «ленивого старика Отто», хотя до него никто прежнего начальника так не звал. Чуется мне, он и к «Трусливому Принцу» руку приложил.
– Марк, позови его ко мне, – коротко приказал Нил.
Кажется, пришло время для разноса.
– Утречка, Нил, – бодро поздоровался Гийом, заходя, – какие будут распоряжения?
– Запри дверь. Кличка «Трусливый Принц» – твоих рук дело?
– Моих. Но прежде чем ты начнешь ругаться, позволь мне объяснить.
Нил подавил порыв гнева.
– Время пошло.
– Я сделал это, чтобы Джек почувствовал себя оскорбленным и доказал, что он – не трус. Когда над тобой смеется весь город, ты захочешь доказать, что они ошибаются. Хотя бы самому себе.
Нил покачал головой.
– Для такой реакции нужно быть гордым человеком, жаждущим уважения окружающих, но чувствительным к сплетням. Таким, как ты. Джек не такой.
– Это ты не такой, – возразил Гийом, – а как отреагирует он, мы не знаем.
– Гийом, ты – Рыцарь. Ты должен защищать и поддерживать своего господина, а не бить его в спину. Ему нужна наша помощь. Наша верность и готовность умереть за него.
– Пинок ему нужен, Нил. Не работают твои верность и поддержка. Джек ничего не хочет делать по-хорошему. Давай разок попробуем по-плохому.
– А если Джек окончательно разуверится в своих силах? Ты опозорил его на весь город!
Гийом хмыкнул.
– Ты на Рудольфа посмотри. Вот человек, над которым только ленивый не смеялся из-за выходки той Воронессы. Его реакция была именно такой, как я сказал: Рудольф разозлился, пожелал разобраться с Воронами и пошел к тебе в Рыцари. И ты принял его. Теперь его уважают все, даже я, хотя раньше он меня страшно бесил. С Джеком будет тоже самое. А если не выйдет, то будут тебе верность, поддержка и все остальное.
Нил нахмурился.
– В любом случае, уже поздно. Я не буду говорить Джеку, что это твоих рук дело, иначе он перестанет доверять нам всем, а тебя выгонит. Но это последний раз, когда я тебя прикрываю. Дальше будешь разбираться с последствиями выходок сам.
– Принято, – легко согласился Гийом, – я знаю, что делаю. И ты увидишь результаты очень скоро.
Домой Нил вернулся в отвратительном настроении. Все шло наперекосяк: Джек продолжал избегать его, Вороны оставались в рабстве, но верить им было нельзя, Гийом опять подкидывал проблемы. Почему же у Нила ничего толком не получалось? Он ведь выбрал свой путь и шел по нему, готовый сражаться за жизни горожан и Воронов. Что же он делал не так, из-за чего результаты выходили настолько паршивые?
Стукнула оконная рама. Нил обернулся и замер.
– Привет, – улыбнулся Рейвен, – давно не виделись. Не хочешь подраться?
Глава 25. Скажи мне, кто твой друг.
Решение отправиться к Нилу возникло внезапно: Шарлотта передала просьбу навестить его, и Рейвен понял, что соскучился. Могли же они еще немного подружить, пока Рыцари играли в прятки с Льюисом, и он успешно их обыгрывал? Только нужно было вначале помириться: в последнюю нормальную встречу Рейвен сказал, что дружба с Рыцарем ему не нужна и Нил наверняка обиделся. В детстве он редко дулся, но если считал причину обиды серьезной, то отказывался даже разговаривать с Дирком и уходил лепить тарелки с отцом. Приходилось ждать, пока остынет, и заманивать новыми играми или местами для тайных убежищ. Нил был слишком любопытным и озорным ребенком, чтобы отказываться от развлечений, которые Дирк ему устраивал.
Жаль, что сейчас такой метод с ним бы не сработал.
А с другой стороны, не попробуешь – не узнаешь.
Рейвен ухмыльнулся, но все же решил начать с чего попроще. Захватил подарок и полетел к дому Нила. Если того не будет, он влезет в окно и оставит его на видном месте. А потом начнет прятать в его доме вещи в разных неожиданных местах, чтобы Нил поломал над этим голову. Интересно, как быстро он догадается, чьих это рук дело?
Но Нил был дома: окна приветливо светились в темноте, а сам он возился с приготовлением еды. Когда Рейвен влез в окно, он обернулся.
– Привет. Давно не виделись. Не хочешь подраться? – предложил Рейвен.
Если так подумать, намять друг другу бока тоже было неплохим способом примирения.
– Не хочу. Что велел передать Великий Ворон?
– Ничего. Мне стало скучно, и я решил заглянуть к тебе. Как жизнь?
– Отвратительно. Если ты прилетел вытягивать информацию о Прекрасном Принце, то лучше лети обратно к Шарлотте.
Нил явно был не в духе. Рейвен прикинул, какими способами развеселить его, но понял, что ничего кроме пустой болтовни предложить не сможет.
– Дай угадаю: все вокруг тупые бестолочи и позорят тебя, задуманное не получается, женщины не дают. И сидеть больно, потому что на заднице чирей вскочил.