Заставь меня остаться

– До миллиарда осталось всего-ничего. Разочарована, что спала с «всего лишь» миллионером?
Он усмехается. Я тоже. Не хочу сейчас думать о том, что узнала, я лучше буду действовать, но чуть позже. А сейчас я хочу расслабиться, иначе сойду с ума.
– Разочарована ли я? Есть немного. Цветы, блин, – закатила я глаза. – Идеи у тебя только такие: либо цветы, либо ужастики?
– Думал над украшениями, – улыбнулся Марат.
– Скучно. Купил бы мне Бугатти, что ли. Думаю, именно так извиняются почти миллиардеры – Бугатти с бантом у подъезда, – пошутила я.
– А цвет? – тон у Марата тоже несерьезный.
– Хамелеон! И хром! И огроменный бант!
Боже, да мы оба чокнулись. Я хихикаю, будто две бутылки Кристинкиного марочного вина выпила, а Марат словно бабулиного самогона напробовался. Мне не до шуток, я всем телом чувствую дрожь как эхо от оргазма, когда пик позади, но еще потряхивает, вибрирует. Только это не оргазм, а стресс. И шутки нервические, дурацкие. Бугатти, блин. А всё соседский сынок, целыми днями смотрящий видео с обзорами машин.
Но меня и правда уже достала драма. Я должна грустить, сейчас самое время, и даже неприлично смеяться вроде бы, но… достало. Хочу жить! Хочу смеяться! Хочу шутить! Как Кристина хочу быть – легкой, несерьезной. Живот хочу наглаживать, ждать когда он начнет расти, рисовать на нем рожицы, фотографироваться. В парках гулять, ожидая осени, когда можно будет в желтые листья упасть, как на мягкий плед. Оттого и шучу, потому что иначе как вообще жить?
– Я всё проебал, Аль? Ты разлюбила меня? – спросил Марат уже у двери.
– Ты всё проебал, Марат. Я тебя не разлюбила, но я могу без тебя жить. С тобой – не хочу, – ответила я честно.
– А я без тебя не могу. И хочу с тобой.
– Жизнь несправедлива.
– Я тебя верну.
– Не стоит. Оба будем несчастливы, если силой вернешь, как грозил.
– Я не грозил. Я обозначил варианты.
– Ужасные варианты, – вспомнила я его слова про шантаж ребёнком. – Ты должен пообещать, что так не поступишь!
– Я постараюсь так не поступать, но я уже в том возрасте, когда точно понимаешь – лучше не говорить «никогда». Я всё равно тебя верну.
Он не уходит. Я стою у двери. Смотрим друг на друга, и оба ждем. Я – заверений, что Марат не станет возвращать меня силой, когда закончатся варианты с цветами, украшениями, и жуткими рассказами. Он – не знаю, чего. Может, моего всхлипа, броска на его шею, и слов, что раз папа был сволочью, то и не жаль мне его?
Но он не спешит давать мне обещаний. А я на шею ему не бросаюсь. И всё же, мы продолжаем стоять друг напротив друга, и ждать. Я не обманула Марата. Раньше думала, что если расстанемся вдруг, то я тут же умру. Вот буквально – сердце остановится от боли. Но нет, я могу жить и без него. И точно понимаю, если больше не увижу его никогда, жизнь не будет такой яркой, но я справлюсь. И где-то даже счастливее буду, чем с ним. Спокойнее, стабильнее, без боли. Я могу без него, и даже хочу этого, потому что с ним – страшно.
– Я ведь не убивал его, – прошептал Марат после очень долгой паузы, в которой мы застряли. – Я передумал его убивать, Аль. Не уследил, неверно персонал подобрал, частично виновен – да, но не убивал. Вернись! Просто вернись ко мне, раз не разлюбила. Доверься, и ты не пожалеешь. Знаю, что выбрал сегодня хреновый способ вернуть тебя, но я не мог бездействовать. Просто, мать твою, вернись, чтобы я не подох!
Гипнотически звучит. В голове моей карнавал от его слов. Я не желаю наказывать Марата, я верю… да, я верю, но я больше не представляю свою жизнь с ним. Ровно также, как совсем недавно не представляла жизнь без него.
Я ничего не ответила. Марат ушел, аккуратно закрыв за собой дверь, так и не дождавшись моего ответа. На следующий день он не пришел, хоть и писал мне. А вот утром…
Утром в мою дверь позвонили. И вручили папку, ключи, и три пакета. В пакетах была полезная еда, в папке – документы, а у подъезда стоял Бугатти, на фоне которого уже устроили фотосессию местные мальчишки. Бант тоже был в наличии.
 
И впервые за долгое время я рассмеялась не нервически, а искренне.
Марат неисправим.
 
Глава 9
 
Рядом стоит сосед. Тот самый, из-за которого я и узнала про Бугатти. Я смеюсь, а Альбертик обтекает.
– Охренеть. Интересно, что за супер-тёлка у нас живет? – пробормотал он.
Я перестала смеяться. Супер-тёлка?
– Прикинь, тачка почти два с половиной мульта стоит, – Альберт обернулся ко мне, и начал вещать про достоинства Бугатти, как помешанный.
– Угу… да… ага, – отвечала я, и почти всегда – не в тему.
– Только цвет чокнутый! – выдал он, и тут уже я обиделась.
– Чего это чокнутый? Красивый цвет. Вон как на солнце играет!
– Была бы черненькая с красными черри-полосами, было бы круче. Много ты понимаешь в машинах, – выдал этот вчерашний подросток. – Ну и где эта тёлка? Хочу посмотреть, за что её поблагодарили таким подарком.
– Может, от нее откупились? Ну, ужасный секс, на тебе машинку, и не попадайся больше на глаза? – прыснула я.
Альберт пригвоздил меня презрительным взглядом. Да-да, знаю. Дура.
С каждой секундой мне всё смешнее от этого подарка. В голове не укладывается сумма: два с половиной миллиона. И явно не рублей! Долларов, блин! Или, того хуже, евро!
А фотосессия на фоне машины продолжилась… ну ладно, постою как зритель. Не воспринимаю эту машину своей. Она для меня как хорошая шутка. Мне вот смешно, а у Альберта точно оргазм. В его возрасте бы на девушек так смотреть!
Я поднялась в квартиру, достала ключи и, веселясь, спустилась обратно во двор. Родители и бабушки отгоняли от машины малышню, боясь, что те поцарапают машину, и набезобразничают. А я вот взяла, подошла, и открыла Бугатти. И даже села за руль, умудрившись не сместить подарочный бант.
Здесь не пахнет ничем, и в то же время пахнет роскошью. Обернулась, и закатила глаза – если бы я вздумала ездить на этой машине, то точно пришлось бы её всю восклицательными знаками облепить. Чтобы сразу всем понятно было, что не гонщик за рулём, а всего лишь я.
Веселье начало плавно и неумолимо меня покидать. На соседнем сидении обнаружился еще один подарок – голубая коробочка. И нет, не с колечком, а с ожерельем и браслетом выполненными узлами. Тиффани.
Как-то всё это через чур.
«Ну и к чему этот жест?» – написала я в мессенджере.
Марату, разумеется.
«Разве ты не хотела Бугатти?»
«А тебя не смущает, что у меня нет прав? Водить я умею, но ужасно»
«Научишься, и будешь ездить» – пришел ответ.
«На Бугатти? С пузом? Марат, я прониклась, но вообще-то это шутка была насчет машины»
«Я в курсе, что это была шутка»
Ясно. Решил меня обыграть, хотя я и не играла. Марат не умеет не воевать.
«Ты стал на пару миллионов дальше от миллиарда. Разочаровываешь. Забери машину, и подари тому, кто её оценит»
«Тебе не нравится?»
Альберт стучит в окно. Выглядит офигевшим. Ну да, супер тёлкой оказалась я. Та, кто в сланцах мусор выносит. Вдобавок прыщ на лбу вылез. Та еще тёлка, у парнишки явно диссонанс.
Нравится ли мне машина? Да. Как что-то эстетически приятное. Точно также мне нравятся платья от известных модных домов за бешеные деньги. Я люблю мысленно примерять к себе роскошь, но жить предпочитаю просто. Машину хочу ту, которую не побоюсь поцарапать. Одежду люблю носить такую, в которой не жалко упасть на траву, и испортить.
Настроение летит в пропасть.
«Знаешь, лучше бы ты подарил цветы. Это не намёк. Это несбывшийся факт» – написала я Марату, и разрыдалась.
В глазах песок, слёзы текут, раздражают ядреной солью кожу. Без надрыва, без обиды. Может, именно так и взрослеют? Может, так приходит понимание?
Именно он и пришло. Это гребаное понимание. Сейчас. Со всей катастрофической неизбежностью – Марата я потеряла.