Хорошая девочка
После того, как Кайл заскулил, как мальчишка, он сел на пассажирское сиденье моей машины, и я отвез его в школу. Я сказал ему, что если он не придет вовремя сегодня днем, то может попрощаться со своим мобильным телефоном.
Луанна права, что мне нужно отправить его обратно к сестре. Это не первый раз, когда Кайл выкидывает подобные фортели, и даже не десятый раз. До него ничего не доходит, так что, возможно, пришло время позволить ему потерпеть фиаско самому, чтобы он мог разобраться что к чему. У меня такое чувство, что он собирается вылететь первым рейсом из Лос-Анджелеса в Грецию, чтобы быть со своим отцом, но и это решение стало бы грубым озарением. Его отец живет на наследство своей жены, и я не думаю, что он готов к тому, чтобы Кайл откусил от пирога.
По дороге в школу я звоню своей сестре и говорю ей, что его время со мной подходит к концу. Она совсем не удивлена и говорит, что поговорит с ним сегодня вечером о том, чтобы закончить его обучение раньше срока, чтобы он мог вернуться жить к ней. Это немного сбросило груз с моих плеч, но мне все еще нужно пройти этот последний этап с ним. Я знаю, где-то в глубине души я люблю этого паренька, но он оказывается довольно дерьмовым племянником.
Когда подъезжаю к фасаду школы, я паркуюсь на обочине дороги и жду. Не многие из родителей здешних отпрысков возят их в школу самостоятельно, потому что это одна из самых дорогих частных школ в городе. Обычно у детишек есть шоферы, которые ждут, чтобы отвезти их домой, но это не в моем стиле. Снова проверяя время, я вижу, что Кайл вот-вот опоздает.
Я злюсь, что он давит на меня так скоро после нашего утреннего разговора, но я не должен удивляться. Я как раз выхожу из машины, когда вижу, как Надя проходит через парадные ворота и останавливается как вкопанная, когда видит меня.
Этим утром я потерял контроль, когда написал ей сообщение. Мне не следовало заходить так далеко, но я был поглощен желанием убедиться, что о ней позаботились, и, возможно, часть меня хотела быть тем, кто это сделает. Ладно, может быть, это все, чего я хотел, в частности, этого крайне желал набухший член меж моих ног, который становится тверже с каждой секундой. Мой взгляд перемещается с ее носков до колен, а затем переходит на кусочек кожи на ее бедре, который едва прикрыт юбкой. Ее блуза плотно облегает большую грудь, а то, как расстегнут воротничок, выглядит словно приглашение.
— Эй. — Надя улыбается мне, оглядывая улицу вверх и вниз.
— Ты здесь из-за Кайла?
— Да, но я рад тебя видеть. — Мой язык скользит по краю моих зубов, когда я думаю о том, чтобы потянуть её за волосы, собранные в конский хвост, и обернуть их вокруг моего запястья, пока она опускается на меня. Черт, я должен взять себя в руки. Это неправильно, так чертовски неправильно.
— Тебя подвезти?
В моей голове проносятся мысли о том, чтобы сказать Наде, что я устрою ей поездку, которую она не забудет до конца жизни, но мне удается сдержаться. Однако образ ее раздвинутых ног, когда она оседлает меня верхом, уже отпечатался в моем мозгу.
— Не уверена? Мой водитель сказал, что у него спустило колесо, поэтому он опаздывает.
— Садись, я отвезу тебя домой.
Надя открывает рот, чтобы что-то сказать, но я встречаюсь с ней взглядом, и она ловко закрывает свои красивые розовые губки. Боже, чего бы я только не отдал, чтобы отведать те, что скрыты под этой юбкой. Держу пари, они такие же пухлые.
— Я ждал, — слышу я жалобу Кайла, когда он проходит мимо нас с Надей и садится на переднее сиденье машины.
У меня вертится на кончике языка сказать ему, чтобы он садился на заднее сиденье, но Надя уже открыла дверь и проскальзывает внутрь.
— Все в порядке, — шепчет она так, что слышу только я, и я скриплю зубами, помогая ей пристегнуться и закрывая дверь.
— Где ты был? — спрашиваю я Кайла, когда сажусь за руль.
— Сидел во дворе; ты опаздываешь.
Закатив глаза, он смотрит в окно, и мне приходится бороться с желанием не сказать ему, чтобы он шел домой пешком.
Впереди загорается красный свет, и я смотрю в зеркало заднего вида на Надю. Моя грудь сжимается, когда я вижу, как она роется в своей сумке рядом с собой, и каким-то образом ее юбка задралась. Она не знает, что она так высоко задралась, а ее колени раздвинуты. Я вижу прелестный маленький белый треугольничек, покрывающий ее киску, и мой рот начинает наполняться слюной.
— Зеленый, — раздраженно говорит Кайл, и в этот момент глаза Нади встречаются с моими в зеркале.
Я вжимаю педаль газа в пол, но когда снова поднимаю взгляд, то замечаю, что ее колени все еще слегка раздвинуты. Потирая рот рукой, я сглатываю слюну и снова останавливаюсь на красный. Возможно, это мое воображение, но мне кажется, что её колени раздвинуты еще сильнее, и я облизываю губы.
— Зеленый! Боже, ты что, ослеп?
— Довольно!
Я рявкаю на Кайла, и он захлопывает рот, прежде чем снова уставиться в окно. Я молча останавливаюсь рядом с тротуаром и открываю машину.
— Выходи.
— Что?
Он смотрит на меня в замешательстве, а затем снова смотрит на тротуар.
— У тебя есть ключ, и ты знаешь дорогу. Я устал от твоего неуважения, и я не собираюсь позволять тебе проявлять его ко мне при Наде в машине. Топай пешком.
— К черту это дерьмо, — бормочет Кайл, выходя и захлопывая дверь.
Я отъезжаю от тротуара и снова начинаю вести машину. Долгое время в машине царит тишина, прежде чем я смотрю назад через зеркало заднего вида. Надя внимательно наблюдает за мной, и я вижу, что ее щеки порозовели. Неужели мои крики на Кайла завели её?
Я знаю, что не должен хотеть её так, как я хочу, и даже сейчас я говорю себе остановиться. Но один взгляд в эти красивые глаза лани, и я мужчина с неудовлетворёнными потребностями. Нужно, чтобы их вытащили на поверхность.
— Будь хорошей девочкой и снова разведи колени для меня, цветочек.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Надя
— Мистер Инсли? — Я, должно быть, неправильно его поняла.
Быть может, я каким-то образом выдумала то, что он сказал, потому что эти слова никак не могли слететь с его губ. У меня голова пошла кругом, когда он отругал Кайла, но твердость в его тоне что-то сотворила с моим телом. Мне показалось, что я почувствовала признаки доминанта в его сообщениях мне, но я отмахнулась от этого, как от видения чего-то, чего на самом деле и быть не могло. Он не писал мне до конца дня, и я была уверена, что я уловила в них неправильный посыл. Теперь я уже не так уверена в этом.
— Ты слышала, что я сказал. Мне не нравится повторять дважды.
У меня мгновенно намокли трусики под воздействием накатившего желания, и мне буквально приходится сдерживать вздох. Кто бы мог подумать, что тон чьего-то голоса может быть таким соблазнительным? Мое тело реагирует на него так, как я не до конца понимаю.
Я опускаю взгляд и понимаю, что моя юбка задралась до бедер, а ноги едва раздвинуты.
— Я жду, — поторапливает Уолш, а я на это лишь впиваюсь зубами в нижнюю губу.
Не заставляя его ждать ни секунды, я шире раздвигаю бедра и наблюдаю, как моя юбка продолжает задираться все выше. В зеркале его взгляд опускается ниже, и я ощущаю жар его взгляда у себя между ног.
О боже, какие трусики я надела сегодня? Я так спешила, что не подумала об этом, когда одевалась. Бьюсь об заклад, это мои дурацкие хлопчатобумажные трусики, хотя у меня есть и посимпатичнее. Я купила их, когда мы с сестрой ходили по магазинам, но я их почти не ношу. Я всегда думала, какой в этом смысл, ведь их же никто не видит. По крайней мере, я думала, что их никто не увидит.
Уолш издает звук, похожий на болезненное кряхтение, прежде чем снова посмотреть на дорогу.
— Не своди их вместе, — приказывает он, отъезжая от тротуара.
Пока я сижу там, делая, как мне велят, я чувствую, как влажный материал моих трусиков прилипает ко мне, и мой клитор начинает пульсировать. Время от времени Уолш переводит взгляд на зеркало, затем снова на дорогу. Когда он останавливается на следующем светофоре, он поворачивает голову, и на этот раз он смотрит прямо на пространство между моими раздвинутыми ногами.