Украденные прикосновения (ЛП)

Краем глаза я вижу, как две женщины в белых халатах выходят из больницы и бегут в нашу сторону. Позади них мужчина-медик толкает каталку.
"Ты отлично справилась, Дженни. Я положу ее тебе на грудь. Расстегните рубашку", — говорит медсестра, затем поворачивается ко мне, протягивая руку. Я отдаю ей свою куртку от Armani и смотрю, как она наклоняется внутрь машины, чтобы накрыть ребенка.
"Господи, Милен". Один из врачей, который только что прибыл, задыхается. "Мы займемся этим дальше, дорогая. Ты отлично справилась".
Белокурая медсестра Милен кивает и поднимается с асфальта. Ее радостное выражение лица сменяется растерянностью, как будто она только сейчас осознает, что произошло. У меня возникает желание схватить человека, ответственного за погашение ее улыбки, и наказать его за это, но винить некого. Это сама ситуация. Тем не менее, желание убить кого-нибудь не покидает меня.
Молодая медсестра направляется к входу в больницу, но через несколько шагов останавливается и прислоняется к припаркованной машине. Склонив голову, она смотрит на свои дрожащие руки, измазанные кровью, затем судорожно начинает вытирать их о переднюю часть своей униформы. Она очень молода. Около двадцати. Может быть, двадцать два или двадцать три, не больше. Вероятно, это были ее первые роды, но она хорошо держалась, и я не могу не восхищаться ею за это. Когда ее руки немного очистились, она оттолкнулась от машины и продолжила свой путь, но споткнулась. Сделав шаг в сторону, она прислоняется к соседней машине и закрывает глаза.
Я должен уйти. Просто развернуться, пойти к своей машине и поехать домой. Но я не могу. Как будто все мое существо сосредоточено на ней. Она выглядит такой потерянной и уязвимой. Поэтому вместо того, чтобы поступить разумно, я преодолеваю расстояние между нами и встаю прямо перед ней. Внезапно меня одолевает безумное желание протянуть руку и коснуться ее лица, но я подавляю это нелепое желание и просто наблюдаю за ней. Ее глаза открываются, и она смотрит на меня. Темно-зеленые.
"Парень в куртке", — говорит она и снова закрывает глаза. "Вы можете оставить свое имя и адрес на стойке регистрации. Я прослежу, чтобы они отправили вашу куртку обратно".
Ее голос звучит ровно, но руки все еще дрожат, как и все остальное тело. Пост-адреналиновая катастрофа. Я бросаю взгляд через плечо. Между нами и входом в больницу всего тридцать ярдов, но я сомневаюсь, что она сможет преодолеть это расстояние в таком состоянии. Ее ноги дрожат так сильно, что я ожидаю, что они подкосятся под ней в любую секунду. Она может споткнуться на обратном пути в здание и пораниться. Не знаю, почему такая возможность меня беспокоит.
Я наклоняюсь и беру ее маленькую фигурку на руки. С губ девушки срывается удивленный вскрик, но она не сразу жалуется. Она просто обхватывает меня за шею и смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Мы уже на полпути к входу, когда она начинает извиваться, чуть не выбив меня из равновесия.
"Опусти меня". Опять извивается: "Я могу идти, черт возьми".
Я продолжаю идти вперед с ней на руках, а она продолжает бить меня в грудь своими маленькими кулачками, пытаясь выскользнуть из моей хватки. Хотя она весит не более ста фунтов, она извивается, что делает задачу утомительной. Если она не остановится, мы оба можем оказаться на тротуаре лицом вниз.
Я поворачиваю голову, и наши носы случайно соприкасаются. Я замечаю, что у нее веснушки.
"Прекрати", — говорю я, и она перестает извиваться.
Она открывает рот, как будто собирается спорить со мной, но я сжимаю руки вокруг нее в знак предупреждения. Никто не имеет права ослушаться моего приказа. Девушка закрывает рот, сморщив нос, но ничего не говорит. Мудро. Я поворачиваю голову обратно к входу и иду дальше.
 
"Он был горячим?" спрашивает Андреа, моя лучшая подруга.
Я кладу телефон между плечом и щекой и достаю из холодильника остатки еды на ужин.
"Наверное", — говорю я и накладываю еду на свою тарелку. Я ничего не ела с завтрака.
"Что это за ответ? Был он или нет?"
"Был. Высокий. Дорогой костюм. Темные волосы, местами немного седые. От него приятно пахло". Очень, очень приятно. Я до сих пор чувствую запах его одеколона на своей футболке.
"Седые волосы? Сколько лет было тому парню?"
"Около тридцати. Возможно, преждевременно поседел". Я ставлю тарелку в микроволновку, установив таймер на одну минуту. Времени недостаточно, чтобы еда достаточно разогрелась, но этого хватит. Я слишком голодна, чтобы ждать еще дольше.
"И он ничего не сказал? Как его зовут?"
"Нет. Просто пронес меня в вестибюль больницы, усадил, потом развернулся и ушел".
"Ну, не могу сказать, что я удивлена. Ты всегда привлекала чудаков". Андреа смеется. "Тот анестезиолог, Рэнди, все еще преследует тебя?"
"Да". Я сажусь за маленький столик в углу со своей тарелкой и принимаюсь за еду. "Вчера он снова прислал мне цветы. На этот раз гвоздики. Я имею в виду, какого хрена? Они для похорон".
"Там была еще одна жуткая записка?"
"Да. Что-то о том, что моя кожа сияет, как лунный свет. Меня аж стошнило". Мой кот запрыгивает на стол, сует нос в мою чашку и пьет воду. Я похлопываю его кухонной тряпкой по голове. "Лежать, черт тебя дери!"
"Как ты думаешь, этот Рэнди опасен?" спрашивает Андреа. "Он преследует тебя уже несколько месяцев".
"Я так не думаю. Надеюсь, он скоро найдет, к кому приставать. Что происходит в Чикаго?" Я загружаю в рот еще одну порцию еды.
"Я видела твоего брата на днях. Он все еще думает, что ты в Иллинойсе".
"Окей. Пожалуйста, постарайся не проговориться перед ним. Анджело взбесится, если узнает, что я в Нью-Йорке".
"Тебе лучше вернуться в Чикаго, Милен. Здесь небезопасно. Что если кто-то из нью-йоркской семьи узнает, что ты там?". Она переходит на шепот. "Аджелло не пускает членов других семей Cosa Nostra на свою территорию без разрешения. Ты это прекрасно знаешь".
"Сомневаюсь, что пресловутый дон Аджелло станет изматывать себя из-за бедняжки как я, — бормочу я между укусами, — и в любом случае, мне нужно закончить резидентуру. Я вернусь, как только закончу". Кот снова запрыгивает на стол, крадет кусок мяса с моей тарелки и мчится в сторону ванной. "Когда-нибудь я задушу этого кота".
"Ты говоришь это уже несколько недель". Андреа смеется.
"Вчера он пришел домой с гребаным куриным крылышком. И куском рыбы за два дня до этого. Соседи подумают, что я приучила его воровать для меня еду". Я зеваю. "Я позвоню тебе завтра. Меня клонит в сон".
"Хорошо. Если ты снова столкнешься с этим сексуальным незнакомцем, обязательно возьми его номер".
"Да, конечно".
Я прерываю звонок и тащу себя к кровати на другой стороне моей квартиры. Она меньше, чем моя спальня дома, но она оплачена моими собственными деньгами, и я бы ни за что не поменяла ее. Я еще не сказала Андреа или кому-то еще, но я не планирую возвращаться в Чикаго. Никогда.
Я покончила со всем этим дерьмом Cosa Nostra.
В дверь моего кабинета резко постучали. Я поднимаю глаза от ноутбука и вижу, как входит начальник службы безопасности и кивает в сторону кресла по другую сторону стола.
" Ты нашел девушку?" спрашиваю я.
"Да. И вы не поверите". Нино садится и скрещивает руки перед грудью. "Она Милен Скардони. Младшая сестра одного из капо Чикаго, Анджело Скардони".