И Боги порой бессильны (СИ)

– Что, дед, опять «рожу» подхватил?
– Да и откуда она, проклятущая, ко мне цепляется? Вот ни у кого в селе нет, а ко мне, окаянная, уже поди, четвертый раз прилипла.
– Не четвёртый, а пятый. Давай, иди в комнату, задирай портки на больной ноге, да на кровать ложись.
Подойдя к шкафу, Мара взяла миску, высыпала в неё горсть ржаной муки, добавила две ложки меда и листья бузины, перемешала всё тщательно. Подхватив красную тряпку, пошла в комнату.
– Сари! Покушала уже? Иди, учись «рожу» заговаривать.
Девчушку словно ветром сдуло от стола, до чего она любила, приготавливая снадобья, шептать заговор. Бабушка часто хвалила, гладя по голове, приговаривала, какая у нее внучка ладная шептунья. Один раз, шепча наговор над приготовленной из трав смесью, Сари увидела, как с ее пальчиков поплыли зеленоватые нити. Она так испугалась, что спрятала руки за спину и с расширенными от страха глазами рассказала обо всём бабушке, но та, лишь покачав головой, сказала, что Сари большая выдумщица. Когда в очередной раз, делая заговор, девочка вновь увидела зеленоватые нити, струящиеся из пальчиков, то уже не боялась, а из любопытства стала за ними наблюдать, но только решила ничего не рассказывать травнице.
– Открывай тетрадь, ищи название «Рожи» и учи заговор, а я пока деду ногу обработаю. Митяй, в каких краях тебя опять носило?
– Так… это, к оркам табуретки возил на продажу.
– Они что, себе сами не могут табуреток наделать? – намазывая смесь на ногу деду, Мара поглядывала на внучку, водящую пальцем по листу тетради.
– Где этим зелёным лавки делать? Им бы только воевать.
– Неужель до сих пор воюют?
– А то! Никак у демонов горную цепь отбить не могут. Поговаривают, что в этой горной цепи драгоценной руды немерено.
– Ну что, выучила? – поинтересовалась травница у девчушки.
– Никак грамоте обучена? – дед от любопытства даже привстал.
– А как травнице без грамотности? Вот и обучаю тому, что сама знаю. Мать моя сильной знахаркой была, а я вот только по травам. А у Сари так ладно шептать наговоры получается, вот и обучила ее грамоте. Чем еще зимними вечерами заниматься?
– И то верно. Ну, давай, малая, шепчи, чего ты там выучила.
Подойдя к Митяю, Сари протянула ладонь над вздутой красной голенью и зашептала.
– Первым разочком, первым часочком рожу сажали, рожу поливали, рожа не взошла, на нет пошла! Вторым разочком, вторым часочком, рожу поливали, рожа не взошла, на нет пошла… двенадцатым разочком, двенадцатым часочком рожу сажали, рожу поливали, рожа не взошла, на нет пошла!
Сари любовалась льющимися с пальчиков зелёнными святящимися нитями. В этот раз они были сильно насыщены зеленью и напоминали молодые тонкие стебельки трав, тянувшиеся к дневному светилу по весне.
– Все…закончила. Через три дня вы, дедушка, бегать будете и про рожу забудете, – Сари вытерла ладошкой капельки пота со лба, с улыбкой на лице посмотрела на деда.
По комнате разнесся задорный смех Митяя и Мары.
Губы малышки еще больше разошлись в улыбке.
– Бабушка… я побегу? – в черных глазах плясали всполохи счастья.
– Беги уж, егоза. Да допоздна не гуляй! Завтра поутру пойдём лисовицу и душицу собирать.
Дед Митяй, кряхтя, стал подниматься. Нахмурившись, покачал головой, седые брови взлетели вверх.
– А ведь и правда меньше болит. Вот уж ладная у тебя помощница. Коль через три дня заживёт, передам ей отрез на сарафан.
Дед ушел, оставив Мару одну, наедине с ее нелегкими думами о муже, подарившему ей маленький кусочек женского счастья. И еще об одном лишь жалела травница, что не понесла от него дитя. Одно утро любви не подарило самое драгоценное для женщины…
***
Четыре подруги, спрятавшись в высокой осоке на берегу речке, наблюдали за купающимися голышом мальчишками.
– Я вот не пойму, что это у них между ног болтается?
Нежана вертела головой, в удивлении рассматривая висевший отросток у мальчишек.
Нахмурив брови, засунув палец в рот и периодически грызя его, Сари размышляла.
 
– Похож на змия.
– Змия? – самая старшая из девчушек, Айка, скорчив рожицу, задумавшись, обдумывала схожесть змиев. – Похожи…
– А почему они такие разные по длине? – немногословная Вила внесла свою лепту в разговор.
– Вот ты даешь, Вилка! Змеи – они ведь разные. Есть маленькие, есть длинные, а есть отожравшиеся, толстущие!
– Да… У Радима самый длинный змий, – поделилась своими наблюдениями Айка.
Четверо пар глаз обратили свое внимание на отросток Радима, вокруг которого произрастали черные кучерявые волосы.
– Это, наверно, потому, что он старше всех, – подумав, высказала свою мысль Нежана.
– Наверно… и гнездо себе уже свил, – добавила к наблюдениям Сари.
– Ох и страшенные эти змии! А не пойти ли нам, девчонки, в сад к Гриде? У нее такая малина, смотришь, и слюни текут, – оторвав взгляд от непонятных отростков, переведя взгляд на подруг, предложила Айка.
– И то верно. Ну их, этих пацанов! Побежали к Гриде! – улыбаясь, Сари развернулась и пустилась наутек. – Кто быстрее! – выкрикнула она, подтрунивая девчонок.
– А Гриды дома нет?
Вдобавок к тому, что Вила была немногословна, она была еще и ужасной трусихой.
– Даже… – проглотив красную ягоду, Сари погладила себя по животу. – Если и дома, то нас не увидит. У нее здесь такие заросли, что она сюда и не суется.
– В прошлый раз ты тоже так говорила, когда мы яблоки воровали у деда Гарса в саду, досталось нам тогда крапивой, – кинув ягоду в рот, Нежана опасливо осмотрелась по сторонам.
– Так-то дед. Ему, поди, сто лет. Чего еще старому делать, как не за огородом наблюдать да ворон гонять. А Грида – девушка занятая. Она больше о своих нарядах и красоте думает. Да и крапиву рвать не будет, ручки свои забоится обжечь. Крапива в это время ой какая кусачая.
Малиной Сари была уже сыта по горло, поэтому пробежала быстрым взглядом по саду Гриды. Рот мгновенно наполнился слюной от вида висевших на дереве крупных зеленых яблок.
– Как думаешь? – толкнула она в бок рядом стоявшую Айку. – Яблоки созрели?
– Яблоки… пошли, попробуем.
Крадучись, подружки вышли из малинника, заговорщически переглянулись и молчаливо последовали одна за другой. Первой на яблоню забралась Сари. Уцепившись одной рукой за ствол, другой потянулась к яблоку с наливным красным бочком, висевшему на самой маковке дерева. Сорвав плод, она вонзила в него зубы и скривилась от кислоты сока, наполнившего рот. – Мать их за ногу! А кислючие какие!
– Ах, вы, засранки! Чего удумали! Яблоки воровать!
Всего чуть-чуть не хватило Сари времени, чтобы увернуться от тонкой лозины.
Вскрикнув, потерев заднее мягкое местечко, девчушка рванула вслед убежавшим подругам.
– Вот придите еще в мой сад! Я вам все ноги переломаю!
Продолжала кричать разозлившаяся хозяйка.
Повернувшись, Сари зло посмотрела на Гриду.
– Да что б все твои яблоки червяки сожрали!
– Ах, ты ж, пигалица мелкая!
Бросилась вслед рыжей проказнице Грида. Но вскоре, поняв, что не догонит рыжую бестию, погрозила лозиной, отбросила ее в сторону и зашагала к своему дому.
Убежав за село в поле, тяжело дыша, подружки завалились на траву. Раскинув руки в стороны, смотрели на плывущие белые облака в небе.
Первой не выдержала Айка. Повернувшись на живот, сорвав травинку, она, засунув ее в рот, стала перебирать зубами.
– Как думаете, червяки сожрут яблоки Гриды?
– Айка, откуда стольким червякам взяться? Ты видела, сколько на дереве яблок! – Нежана покачала головой, откинув русую косу за спину.
– Всё может быть. Вот ходит же дед Гарс, попердывает после того, как Сари его старым пердуном обозвала, – Вила вдумчивым взглядом обвела подруг.
– Бабка Квета жаловалась моей бабке, что ее дед последние портки пропердел, – схватившись за живот, Айка повалилась на траву и зашлась в звонком смехе.