Дар для проклятого (СИ)

- И что же случилось дальше? Феи вернулись, и всё снова стало хорошо? – с надеждой спрашивает Бруно.
- Нет, милый, - мама ласково проводит рукой по встрепанным волосам брата, - эта сказка так и не обрела свой конец, а страшное проклятье до сих пор отравляет земли когда-то единой страны.
- Мам, ну хватит, - спешно прерываю, замечая страх в глазах мелкого, - нет никакой магии, и чудовищ никаких нет. 
С некоторым трудом захлопнув лежащую на коленях толстенную книгу, подхожу к кроватке брата и, глядя ему прямо в глаза, четко проговариваю:
– Это всего лишь страшная сказка. Никакие чудовища в наш мир не придут, как и феи с магами, потому что их никогда не существовало.
- Чудовищ действительно не надо бояться, Бруно, - мама сжимает ладонь брата, - пока рядом твоя сестра, никто не украдет твои сны.
- Вот именно, - киваю, - я всегда рядом, и ты всегда можешь прийти спать ко мне, если станет страшно.
- А что стало с сыном принца? Новым принцем? – неожиданно спрашивает Бруно. – Он тоже умер?
- В конце концов, умер, конечно, - мама рассмеялась, - но знаешь, - она склоняется к самому уху брата, и я невольно тоже подаюсь вперед, силясь услышать ее слова, - говорят, что где-то за Печальными Горами в заснеженной долине всё еще стоит замок проклятого принца, хранящий тайну о так и не снятом проклятии. 
- А если его снять, - шепчет Бруно, - то магия вернется в мир?
- Конечно, - мама кивает так уверенно, словно точно знает ответ.
- Но если магии не осталось, то кто же тогда борется с чудовищами, приходящими из тьмы? 
- А этого никто не знает, - мама разводит руками, - но может быть, в нашем мире еще остались феи, которые своим тайным присутствием оберегают людей от незримых чудовищ.
- Жаль только, что от чудовищ вполне зримых они защитить не могут, - в комнату, скрипнув давно несмазанной толстой дверью, внезапно заходит мокрый и уставший папа. – Простите, что прерываю увлекательную беседу, но у меня для вас плохие новости. Боюсь, нам снова придется переезжать.
- Ну мы же только… - было начинает канючить Бруно, но тут же замолкает под строгим взглядом матери.
- Когда? – звучит единственный вопрос.
- Боюсь, что не позже утра. Армия движется быстро и почти не встречает сопротивления. 
- Пойду собирать вещи, - резко побледневшая мама вскакивает с уютного старого кресла рядом с кроваткой Бруно и быстро выходит из комнаты.
- Постарайтесь уснуть, - говорит папа, по очереди целуя нас в лоб, - завтра придется рано вставать.
Киваю за нас обоих, и папа быстро выходит следом за мамой, плотно прикрыв за собой дверь.
- Гретэль, - испуганно шепчет брат после того, как я погасила свет, - как думаешь, проклятый принц в самом деле когда-то жил на свете?
- Нет, Бруно, - твердо произношу. - Это всего лишь любимая мамина сказка. А за Печальными Горами живут вполне себе обычные люди, да и замок там тоже есть, но без принца. Насколько я знаю, только с вполне себе обычным герцогом, ничуть не проклятым. Спи. Никакие чудовища к нам не придут, пока мы вместе.
***
Вздрагиваю, просыпаясь.
Если не считать хропящего Эрдика, никаких чудовищ рядом не обнаружилось, но в груди все равно заполошно громыхало сердце, окунувшееся в свой старый страх. Когда мама в мои пять лет рассказала эту историю, я еще три года не могла спать одна в темноте, каждый раз прося оставить маленький ночник рядом с кроватью. А потом появился Бруно, и я никогда больше не была одна.
И вот теперь я одна. Снова.
Всю оставшуюся ночь я просыпалась то от тянущихся ко мне из темноты рук, то от обезображенного проклятьем лица принца, почему-то с укором смотрящего на меня, то от зимней стужи, пробирающейся в сердце ядовитым осколком.
Утро я встретила рано.
- В туалет? – первое, что слышу от лорда, которому спалось не в пример лучше, чем мне.
- И поесть, - вздыхаю.
- Да, непременно, - Эрдик кивает, - давайте сделаем привал и спокойно займемся всеми необходимыми нам делами. Следующую ночь мы проведем в таверне, а пока придется подужаться с комфортом.
 
Киваю.
После лагеря мне и карета – высшая степень комфорта.
Как оказалось, план моего питания уже был четко расписан и включал в себя весь необходимый спектр питательных веществ, которые я не дополучала в лагере. Калорийность заготовленных блюд тоже зашкаливала, поэтому если в первые пару дней пути я с удовольствием и готовностью набрасывалась на всё, что мне предлагали, то вот на пятый день кормили меня уже едва ли не силой.
Но, надо признать, результаты моего нового ритма жизни довольно скоро начали проявляться: синяки под глазами почти исчезли, цвет лица из землистого перешел просто в бледный, а волосы начали стремительно отрастать, из-за чего их стало совершенно невозможно уложить в нормальную прическу. Не представляю, что можно придумать, когда длина всех волос настолько разная, что часть послушно вьется до лопаток, а часть постоянно лезет в глаза и уши в качестве раздражающего пушка.
Фигура моя тоже начала стремительно округляться, возвращая прежние объемы. И хотя лорд Эрдик по-прежнему считал меня непозволительно тощей, я сама была рада уже тому, что больше не напоминаю недобитый скелет, который будто всё никак не мог определиться, на этом он всё еще свете или уже все-таки на том.
На седьмой день пути впереди появились горы. Еще совсем белые, почти прозрачные они загадочно возвышались впереди, пугая своим неумолимым приближением. Деревень и постоялых дворов вокруг становилось всё меньше, и мы всё чаще ночевали в карете, не прерывая передвижение ни на минуту.
- Смотри, - на десятый день путешествия кивает в сторону окна Эрдик, - совсем близко.
Я не хотела смотреть, я, закутавшись в одеяло по самый нос, сидела и дрожала у стеночки. Снаружи уже стало так холодно, что даже непроницаемые стены кареты не спасали от низкой температуры.
Мотаю головой. С Эрдиком за время путешествия мы успели своеобразно сдружиться, томимые скукой, поэтому некоторые вольности он мне уже позволял.
- Д-д-да ну, - выдавливаю.
- Иди-иди, не пожалеешь, мерзлячка, - говорят мне полушутливо, и я все-таки проползаю вместе с одеялом полтора метра до окна.
Красота, развернувшаяся перед моим взглядом, поражала своим великолепием. Могучие, больше напоминающие скалы, горы возвышались над каретой, покровительственно окутывая нас своей тенью. Снежные шапки перекрывали горизонт, белесо поблескивая впереди, а узкая дорожка, на которую мы въехали, казалось тонкой ниточкой, что вот-вот оборвется, и мы упадем в бездну.
- Ни росточка, - шепчу пораженно, обозревая вокруг исключительно серые и коричневые оттенки.
- Потому горы и зовутся Печальными, - улыбается лорд, - здесь ничего не растет.
Откидываюсь обратно на сиденье, больше не реагируя на подзуживающие предложения посмотреть, как близко мы к краю или как высоко уже забрались.
Хватит уже, не надо мне новых сюжетов для ночных кошмаров, я еще старые не до конца досмотрела.
- Лорд Эрдик! – окрикивает кучер спустя несколько часов. – Плохие новости! Боюсь, на спуске нас ожидает сильная буря.
- Мы не сможем проехать? – кричит в ответ мой напрягшийся спутник.
Долгое молчание в ответ напугало нас обоих.
- Боюсь, у нас нет выбора, - наконец доносится решительное.
- Кареты ведь достаточно тяжелые и крепкие, чтобы выдержать сильные порывы ветра, верно? – спрашиваю напряженно.
- Не только ветер станет нам врагом, - задумчиво тянет лорд, выглядывая в окно.
Бросаю на него непонимающий взгляд, а затем тоже подползаю к окну, с опаской и любопытством в него заглядывая.
Неровные белые пятнышки сначала показались очередным обманом зрения, часто сопровождавшим обмороки от голода или физического истощения, но даже проморгавшись, я с удивлением обнаружила, что пятнышки не пропали.