Про две жизни и одну смерть (СИ)

Редьярд слыхал уже такое. Слышал и поверил тогда, сотни лет назад, ошеломленный тем, что его не пнули, не выставили перед собой, как щит. Когда прямо на городской площади Редьярда собирались схватить торговцы людьми, перед ним встала незнакомая девушка. Она нахмурила темные брови, едва различимые под белой вуалью, задвинула его за свою спину и сказала:
— Беги. Я все улажу.
Девушка велела бежать подальше от опасности, и Ред сбежал. Он не хотел мешать своей благодетельнице, чудесному, самому доброму человеку на земле. А потом он прождал её безо всякого толку, забившись, как крыса, под мост. Но спасительница не шла. Ублюдки, которые пытались утащить его за собой, простучали сапогами по плотным деревянным доскам, переругиваясь.
Ред обнимал ободранные колени и все ждал, до самой ночи, а потом побежал обратно. Хотя он желал остаться под этим мостом навсегда, умереть, как и полагалось, и не узнать правды.
Тело его благодетельницы лежало в грязи, и вместо белой вуали лицо её скрывала алая.
— Сестрёнка, — позвал Ред, опускаясь на колени.
Тогда он осторожно расправил испачканную одежду, жесткую от крови. Затянул пояс, чтобы его спасительница снова выглядела, как и полагается такому достойному человеку. Ред стольких оплакал, что думал, у него больше не осталось слез, но они все равно полились из его глаз.
Мир не заслужил таких людей — добрых и светлых, совсем без когтей и зубов. Слишком мягкие они были для этой грязной жизни, вот почему хищники пожирали их, одного за другим и ему снова пришлось копать могилу — уже не для своей несчастной матери, а для чужого по крови человека, который решил, что подыхающий от голода беспризорник стоит его жизни. Ред хотел было лечь рядом в мягкую землю, но понял, что не заслужил этого. Его никчемную жизнь выкупили, и он будет отдавать долг столько, сколько сможет. Если такие люди слишком чисты для этого мира, то Редьярд запачкается вместо них, так он решил тогда. Отрастит и когти, и клыки, и рога.
И он выполнил то обещание, что дал над могильным холмом. Не прошло и десятилетия, как люди принялись называть монстром уже его.
— Чего замер? Убирайся! — рявкнула Агния, выводя его из ступора. — И не смей… Пара поцелуев дала право нарушать приказы? Проваливай!
Агния смотрела на него с яростью, сила кипела вокруг неё, заставляя воду сиять. Редьярд рывком поднялся на ноги. Он слишком раскис. Его начальница кому хочешь задницу надерет, она ни капли не напоминала ту безоружную девушку из прошлого. Чего это на него нашло?
У Агнии не было вживленных разъемов, поэтому она подключилась напрямую, если это подходящее описание того, как она содрала штекеры когтями, зачистив проводки, и, сделав небольшие надрезы на предплечьях, засунула их прямо себе под кожу.
— Шевелись! — приказала ему Агния.
Её потряхивало, вода вокруг пульсировала, озаряемая вспышками, и она поспешно подтолкнула ошеломленную Фетиду к берегу. Редьярд поднял ту на руки, вытаскивая из воды, и, не оборачиваясь, сорвался с места.
Он бежал, ориентируясь на запах свежего воздуха, и только молился, чтобы запасов силы Агнии хватило до его возвращения. Редьярд не сразу понял, что они вырвались из подземелья — уже стемнело. Он тут же развернул крылья и, не обращая внимания на вскрик госпожи Фетиды, оттолкнулся от земли. От небоскреба «Ульф» до Бюро по прямой и десяти минут не было. Не утруждая себя проходом в двери, он кубарем ввалился в зал совещаний прямо через хрупкое стекло, укрыв свою ношу крыльями.
Редьярд с рук на руки передал застывшему от потрясения Ульфхаму его мать, бросил ошарашенным коллегам: «Все потом!». И выпрыгнул в окно.
Он набирал скорость, когда над городом расцвел бело-золотой цветок, и Редьярд только успел закрыть глаза ладонью, как следом пришел грохот, и взрывной волной его отбросило и перевернуло, смяв крылья. Редьярд с трудом выровнялся и, не веря своим глазам, устремился к небоскребу «Ульф». Пламя вырывалось с нижних этажей, словно взрыв произошел где-то под землей.
И он, мать вашу, знал, где именно!
 
Нечего было и думать о том, чтобы пройти старым путем, каменный свод обрушился, погребая вход в пещеру, и Редьярд с яростным криком развернулся, устремляясь обратно к небоскребу.
Агния — нежить, но если её разорвать на крошечные части, сможет ли она восстановиться?
Редьярд хватал плиты обрушившихся перекрытий, отбрасывал их и пробивался вглубь «Ульфа». На него падали горящие куски обшивки, но он смахивал их, не замечая, как те прожигают его кожу и оставляют дыры на перепонках крыльев. Редьярд прошел с десяток метров через полыхающее здание, когда жар на его груди стал нестерпимым, и он понял, что это не огонь, это артефакт на шее!
Он схватился за него, щурясь и кашляя.
— Куда ты полез?! — услышал он мысленные вопли Агнии. — Выбирайся!
— Где?.. Где ты? — спросил Редьярд, хватая ртом отравленный воздух.
— Смотрю на полыхающий небоскреб и придурка, который нырнул прямо в огонь! Глаза у тебя есть?
Редьярд в ту же секунду развернулся и принялся выбираться наружу, туда, где еще остался благословенный кислород. Он нашел Агнию, скрытую ветвями старого раскидистого дуба и, не думая слишком долго, кинулся к ней, впечатав спиной в шершавый ствол. Дерево жалобно тряхнуло ветками, но устояло.
— Жива! — выдохнул Редьярд с облегчением, стискивая Агнию в объятиях.
— Технически — нет, — не удержалась та. — Но я в порядке, если ты об этом, — Агния недовольно свела брови, разглядев в отсветах пожарища, во что превратился Редьярд. — Пришлось бежать раньше времени, в лабораторию вернулись работники «Ульфа». Я отключилась от системы, а перед этим послала мощный импульс, чтобы сжечь генератор. Немного перестаралась, — нехотя признала Агния. — И отпусти меня, ты в копоти и воняешь гарью.
— Обойдешься, — проворчал Редьярд, утыкаясь носом в прохладную шею.
— Ты отпускаешь меня сам, или я ломаю тебе руки, — сказала Агния и задергалась в его объятиях. — Сюда направляется директор Магнус с подмогой!
С этими словами она, как кошка, выскользнула из его объятий, и Редьярд не стал противиться, все еще счастливый от мысли, что ему не придется собирать пазл под названием Агния, выскребая детальки из-под обломков.
— Похоже, ты стал слишком высокого о себе мнения. Следует поработать над твоей дисциплиной, — сказала Агния, но Редьярд и не думал беспокоиться.
— Так и знал, что тебе просто понравился тот ошейник, — с облегчением рассмеялся он. — Ладно, с тобой я готов играть в такие игры.
— Придурок!
  
Добро пожаловать в ад
 
Пока Разор не просочился в её команду и сердце, Агнии ни разу не хотелось забиться в темный угол и не видеть никого лет двести.
— Госпожа Агния.
Даже мягкий голос Свейна заставлял её кипеть. Она знала — надо идти и разбираться, но, видят боги, сегодня она готова была отказаться от своего поста и уйти в горы.
— Еще немного, и Редьярд перекинется и начнет разносить все вокруг.
— Я его самого потом разнесу, — проговорила Агния сквозь зубы, но пошла вслед за Свейном в комнату совещаний, из которой доносились громкие голоса.
— Господин мой! Ред! Жизнь потеряла смысл, я оплакивала тебя десятки лет, не в силах поверить в страшную участь, что постигла моего императора.
У окна стоял Редьярд, и Агния не могла понять — то ли он сам готов сигануть в это окно, то ли вот-вот вышвырнет в него стоящую перед ним на коленях женщину — та цеплялась за штанину и все норовила ладонями подняться повыше. Редьярд в ответ попытался стряхнуть ее руки с себя, как жеребец, нервно бьющий копытом. У стеночки стояли близнецы и Гера, с нескрываемым восторгом наблюдая за представлением.
— Все лишние — проваливайте, — велела Агния и указала бесполезным зевакам на выход.
Женщина, услышав её приказ, подняла свои большие, миндалевидной формы глаза. Ее слезы сияли росой на нежных щеках, а искусанные губы неестественно алели. Вид ее казался не жалким или нелепым. Плакала она так, чтобы все окружающие мужчины начали вопрошать: «Кого надо прибить, только чтобы вернуть улыбку на лицо красавицы?»