Белые лилии

По пути обратно я прихватываю с собой несколько вещей и кладу их на столик перед Гриффином.
–Сначала – самое важное,– говорю я.– Выбирай: кепка или сеточка для волос?
Он выбирает бейсболку с логотипом «УМитчелла», которую я ему предложила.
–И тебе нужно будет надеть халат или фартук.
Он выбирает фартук с надписью «Ешьте уМитчелла».
Потом идет за мной на кухню.
–Как это надевают?– спрашивает Гриффин, вертя в руках длинные завязки фартука.
Я смотрю на него и не могу удержаться от смеха. Он понятия не имеет, как надеть фартук. Я забираю фартук у него из рук и продеваю ему через голову. И тут осознаю свою ошибку. Приближаться к нему – да еще на такое расстояние, на котором я чувствую его запах,– было плохой идеей. Это вызывает в моем теле какую-то животную реакцию, которую я, кажется, совсем не контролирую. Я перекрещиваю завязки фартука у него за спиной и возвращаю их обратно. Наши лица совсем близко. Слишком близко. Я осознаю, что практически обнимаю его, и когда я, сама того не желая, смотрю в его стальные глаза, я чувствую у себя в животе какое-то порхание. На секунду я задумываюсь, не ребенок ли это шевелится, но потом вспоминаю, как Эрин сказала, что я смогу его почувствовать еще только через месяц.
Гриффин держится на почтительном расстоянии, вытянув руки в стороны, чтобы мне не мешать. Я пытаюсь не думать о том, что на его одежде теперь написано мое имя. Он чертовски неплохо в ней выглядит. Завязав фартук, я прикрываю глаза.
–Ты в порядке?– забеспокоился Гриффин.– Тебя снова тошнит?
Я качаю головой.
–Нет. Уже несколько недель не тошнит.
Я делаю несколько шагов в сторону – к месту, где я храню свою одежду для готовки. По мере увеличения расстояния между нами мое тело немного расслабляется. Я надеваю фартук и кепку, делаю еще один глубокий вдох и поворачиваюсь к нему.
Теперь его очередь смеяться. Он смотрит на мой фартук. Я так часто его надеваю, что иногда забываю, что на нем написано. На нем поросенок из мультика и надпись: «Каждой свинке глажу спинку».
Потом он замечает мою бейсболку:
–«Янкис», значит?
–Ну, я выросла в тридцати минутах езды отсюда. К тому же моя подруга Дженна помолвлена сДжейком Хэнсоном, который тренирует их бэттеров.
–Тебе это сойдет с рук только потому, что на кухне обязательно нужно быть в кепке,– с деланым раздражением произносит Гриффин.– Но чтобы ты знала, если я встречу тебя в этой кепке на улице, все резко изменится.
–Не фанат «Янкис»?– дразню его я.
–Я вырос вОгайо,– говорит он.– Там все болеют за «Индианс» [5].
Я чувствую укол в сердце. Интересно, он такой же страстный фанат бейсбола, как и я? В детстве папа по очереди брал меня и моих сестер на матчи «Янкис». Так он проводил с каждой из нас время по отдельности. С этими матчами связаны многие из лучших моих детских воспоминаний. Я улыбаюсь, думая о том, что Гриффин, наверное, будет делать со своим ребенком что-то подобное.
–Знаешь, Джейк, наверное, мог бы достать вам билеты на хорошие места, когда они будут тут играть. Если хочешь, я у него спрошу.
Лицо Гриффина озаряется:
–Правда? Было бы здорово!
Он вдруг скептически смотрит на меня.
–Подожди-ка, он же не заставит меня нацепить на себя всякую фигню с логотипом «Янкис», правда?
Я со смехом отвечаю:
–Ну если Дженна пойдет с вами, то тебе придется это надеть, иначе она на тебя плюнет.
Гриффин обдумывает мои слова.
–Положа руку на сердце, не думаю, что смогу надеть что-то, кроме одежды с логотипом «Индианс».
Я киваю в знак понимания его верности спортивной команде.
–Могу попытаться достать тебе билеты на матч в день, когда Дженна работает.
–О, было бы классно!
От искренней улыбки уГриффина вокруг глаз появляются морщинки. Он выглядит почти как ребенок, и я на секунду задумываюсь, будет ли ребенок, которого я вынашиваю, похож на него.
Я киваю на дверь в кухню.
–Готов?– спрашиваю я.
–Да,– отвечает он.– Кстати, спасибо, что согласилась. Я знаю, что Эрин нас обоих заставила силой.
–Без проблем,– говорю я.– К тому же ты знаком со своей женой? Ей довольно трудно отказать.
–Ты себе даже не представляешь насколько,– смеется Гриффин, качая головой.
В следующие полчаса мы собираем все необходимое, варим листы для лазаньи, поджариваем итальянскую колбаску и фарш и кладем все ингредиенты в кастрюлю с соусом.
–А что за работа была у тебя сегодня?– спрашиваю я.
Гриффин помешивает соус, как я ему показала.
–Съемка для журнала «Вог». Их штатный фотограф задержался вЛос-Анджелесе, и они пригласили меня. Я уже фотографировал для них раньше.
–Ого, для «Вог»?– Я стараюсь делать вид, что меня это не очень впечатляет, хотя это совсем не так.– И что ты снимал?
–Разворот для Дня святого Валентина,– отвечает он.
–А не рановато? До Дня святого Валентина еще полгода.
–Вот так рано они снимают,– говорит он.
–Наверное, здорово, когда тебя все время окружают сексуальные топ-модели,– говорю я.
–Не-а, не особо,– пожимает плечами Гриффин.– Большинство из них все равно потом фотошопят. Эти девушки не идут ни в какое сравнение с тобой и с Эрин.
Я смотрю на него так, словно у него выросла третья рука.
–А что не так?– говорит он.– Это правда. Вы сЭрин обе могли бы быть фотомоделями.
–Эрин могла бы быть фотомоделью,– возражаюя.– Она прекрасна.
–Ты себя недооцениваешь, Скайлар,– говорит он.– Ты тоже очень красивая. И гораздо естественнее, чем большинство фотомоделей, которых я снимаю. Они все выглядят анорексично. А ты настоящая. И это платье выгодно подчеркивает твои зеленые глаза. Ты прекрасно выглядишь.
Я ухмыляюсь, когда он быстро отводит взгляд от моего декольте – фартук не закрывает его полностью. Я беру одноразовую ложку и лезу в кастрюлю, чтобы еще раз попробовать фарш.
Гриффин смотрит на меня.
–Если будешь и дальше есть столько мяса, то растолстеешь,– шутит он.– Ты уже миллион раз попробовала.
Я открываю рот от изумления.
–Ты что, только что упрекнул беременную женщину в том, что она ест?!– отчитываю я его.
–Я просто тебя дразнил,– говорит он, закатывая глаза.