Белые лилии
В горле у меня встает комок от непролитых слез. Я сглатываю и продолжаю, прежде чем Бэйлор сможет что-нибудь вставить:
–Но дело в том, что для меня это был не просто секс. Это был лучший секс в моей жизни. Ничто даже близко не сравнится с тем, что я испытала тогда сГриффином. Я мечтаю об этом каждую ночь. Я думаю об этом каждый день. Теперь я буду все сравнивать с тем разом, и буду обречена на разочарование. Какой вообще смысл в том, чтобы быть с кем-то еще?
В трубке опять слышна какая-то чертова детская возня.
–И что я, черт побери, должна делать сГорошинкой?! Я думала, что смогу. Я думала, что это возможно. Если бы мы попытались сделать это вместе сГриффином. Но теперь я осталась одна. Вполне возможно, что он вообще мертв. Он этого не хочет. Он не хочет Эрона.
Я набираю в грудь воздуха и произношу слова, которые меня окончательно убивают:
–Он не хочет меня.
Я закрываю глаза и полностью погружаюсь в чувство вины.
–Мне кажется, я не смогу, Бэйлор. Я не смогу вырастить ребенка. Я найду ему приемных родителей.
Тишина. Бэйлор шокирована моими признаниями. Наверняка она сейчас пытается придумать, что бы такое мне сказать, по-сестрински ласковое, но не может. Что она может сказать, чтобы меня утешить?
–Скайлар, мне пора. У меня встреча. Но я позвоню тебе попозже, и мы поговорим, хорошо?
Я киваю. Ну конечно, ей надо идти. Она же не хочет потом жалеть о словах, которые на самом деле хочет мне сказать.
–Да, давай попозже,– говорю я.
Потом вешаю трубку и спускаюсь по ступенькам. Я стараюсь не смотреть на фотографии Эрин. Я знаю, что она на меня смотрит. Она знает, что я сделала. Что я собираюсь сделать.
Я смотрю на фотографии Гриффина с его отцом. Это единственные фотографии во всей студии, на которых присутствует Гриффин. Обычно он находится по другую сторону от объектива. Его отец был так счастлив, что станет дедушкой. Интересно, он тоже меня возненавидит?
Я подхожу и достаю из чехла любимый фотоаппарат Гриффина. Фотоаппарат – это продолжение Гриффина, когда я держу его в руках, я чувствую себя ближе к нему. Я беру фотоаппарат с собой в гостиную и залезаю с ним на диван. Я засыпаю, мечтая о том, как Гриффин запечатлевает на пленке своего сына. Меня. Семью, которой мы должны были стать.
Кто-то звонит в дверь. Три раза. Какие нетерпеливые!
–Да иду я!– Я сонно поднимаюсь с цокольного этажа, гадая, чья сегодня очередь «присматривать за Скайлар». Смотрю в боковое окно. Бэйлор. Ох, ну прекрасно, она притащила с собой ребенка. Только этого мне не хватало.
Я открываю дверь и иду на кухню готовить кофе.
–Не беспокойся, сестренка, мне не нужно никакой помощи,– дуется Бэйлор, затаскивая коляску сДжордан и потом возвращаясь за целой кучей разной фигни. Зачем одному крошечному младенцу столько барахла?
Бэйлор паркует коляску и проверяет свою дочь, которая довольно смотрит в потолок.
–Непредвиденная ситуация,– говорит Бэйлор.– Мне нужно, чтобы ты посидела сДжордан.
Кофе мне больше не нужен. Я и без него проснулась.
–Что?! Нет!
Она бы хоть подумала головой! Я никогда не сижу с детьми. Дети меня ненавидят. Я понятия не имею, чего они хотят. Я смотрю на свой живот и прошу прощения у двадцатидвухнедельного Эрона за то, что ему выпали такие хреновые карты.
–Ну пожалуйста, Скайлар. Больше никто не может. Я всем позвонила. Я не могу пропустить встречу со своим агентом.– Бэйлор смотрит на часы.– Если через полчаса я не буду у него, он от меня откажется. А это лучший агент вНью-Йорке. Я неделями откладывала встречу, и он серьезно разозлился. Ты должна мне помочь!
Бэйлор достает из гигантской сумки с детскими вещами блокнот.
–Я все записала. Делай все по расписанию. С Джордан очень легко справиться.
Бэйлор достает из сумки несколько бутылочек и ставит их в холодильник.
–Я сцедила молока на случай, если не успею к следующему кормлению через два часа.
Я широко раскрываю глаза от ужаса:
–Через два часа?! Ты оставляешь ее на два часа? Что мне с ней делать, Бэйлор?
Я пытаюсь вспомнить те несколько раз, когда я сидела с сыном Бэйлор Мэддоксом. Но вспоминаю только, как моя младшая сестра Пайпер держала его на руках, кормила его, переодевала его. Я, кажется, просто играла сМэддоксом, а когда ему что-то было нужно, я сразу передавала его Пайпер. Я совсем ничего не умею. Бэйлор не может доверить мне своего полуторамесячного младенца! Да она просто потеряла свой чертов рассудок!
–Ну я не знаю. Подержать ее на ручках?– Бэйлор смотрит на меня, как на идиотку.– Джордан – младенец, Скайлар. Ей немного нужно. Если она заплачет, проверь подгузник. Возьми ее на ручки и походи с ней по дому. О, есть идея! Посади ее в шезлонг, который Эрин купила для детской. У тебя здесь есть все, что нужно.
Бэйлор смотрит на часы и ахает:
–Черт, мне пора! Все будет хорошо. Если тебе понадобится совет, позвони маме, она в ресторане на Лонг-Айленде. Я вернусь как только смогу.– ИБэйлор выходит за дверь, прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово.
Я оглядываюсь по сторонам. Может, меня разыгрывают? Это не может происходить на самом деле. Ни один человек в здравом уме не оставит со мной младенца. Джордан что-то пищит, и я заглядываю к ней в коляску.
–Твоя мама сошла с ума, ты об этом знаешь?
Малышка просто смотрит на меня. Кажется, она улыбается. Такие маленькие дети уже умеют улыбаться? Потом раздается ужасный звук. Как взрыв диареи. Я кидаюсь к входной двери и сбегаю вниз по ступенькам.
–Бэйлор!– кричу я по направлению к метро.
Я стою и жду, когда что-нибудь произойдет. Что угодно.
Потом опускаю голову и возвращаюсь в дом. Джордан теперь по-настоящему ерзает. И здесь ужасно воняет. Я закидываю на плечо сумку с детскими вещами. Потом наклоняюсь и беру Джордан на руки, но при этом сумка падает на пол. Какая я неуклюжая! Я кладу сумку на диван и поднимаю Джордан. Я крепко держу ее одной рукой, поддерживая ей головку, как мне показывала Бэйлор, а другой рукой вешаю на плечо сумку. Получилось! Ладно, я все смогу.
Гордая собой, я направляюсь к лестнице. У первой ступеньки я останавливаюсь и смотрю наверх. А что, если я споткнусь и уроню малышку? Что, если я оступлюсь и мы обе упадем? Кто, блин, решил, что детская должна быть наверху? Как стольким людям вообще удалось выжить?
Шаг за шагом я поднимаюсь по ступенькам, пока мы наконец не оказываемся наверху, и я с облегчением выдыхаю. Я захожу в детскую и рассматриваю затейливый пеленальный столик. Но потом решаю, что он слишком опасен. Джордан может с него упасть. Я кладу ее в детскую кроватку, достаю из шкафа одеяло и расстилаю его на полу. Потом беру подгузник и влажную салфетку из приготовленной Бэйлор сумки и кладу их рядом с одеялом. Я беру Джордан, осторожно кладу ее на центр одеяла и начинаю раздевать. Пока я пытаюсь вытащить ее крошечные ручки из рукавов, я проклинаю садистов, которые шьют детскую одежду – и тут замечаю застежки в паху.
