Белые лилии

Я говорю про секс. Про то, что вы сГриффином занимались любовью. Если ты читаешь это письмо, это уже произошло. Но если ты его читаешь, значит, что-то пошло не так. Я бы хотела увидеть будущее. Но не могу. Я всего лишь человек, ну или, может, уже ангел. Я могу только представить себя на твоем месте. Что бы я чувствовала, если бы только что переспала с мужем своей лучшей подруги?
Могу себе представить, что ты несешь на себе тяжкое бремя вины. Стыда. Предательства. Как ты могла так поступить со своей лучшей подругой?
Я могу сказать тебе только одно: ПЕРЕСТАНЬ!
Я все это организовала, Скайлар. Я устроила так, чтобы ты оказалась в такой ситуации. Я свела вас вместе с единственной целью: чтобы у вас возникли чувства друг к другу. Если кого-то и надо в этом винить, то меня. Вы попали в ловушку, которую я для вас приготовила.
Я солгала – я хочу сказать еще одну вещь: ВЫБРОСЬ ЭТО ИЗ ГОЛОВЫ!
Ты ни в чем не виновата. Ты делаешь ровно то, о чем я тебя просила. Ты пытаешься выполнить мою последнюю просьбу. Ты даешь себе возможность быть счастливой. И позволь тебе сказать, Скайлар, что ты этого заслуживаешь. Ты заслуживаешь каждого любовного прикосновения Гриффина. Каждого нежного слова, которое он тебе шепчет. Каждого прекрасного ребенка, которого он тебе подарит. А ябуду улыбаться, глядя на вас с небес. На самом деле вам это не нужно, но если ты почему-то считаешь, что это не так, то вот: явам разрешаю. Я дарю вам свое разрешение от всего сердца, сейчас и навсегда. Я благословляю тебя любить, жить и быть счастливой с ним.
Не буду делать вид, что знаю, кто из вас (а может, вы оба?) борется со своими чувствами. Не буду делать вид, что знаю какую-то волшебную мудрость, которая разрушит все стены, которые вы между собой воздвигли. Не буду делать вид, что обладаю небесной силой, которая сможет что-то исправить.
Я могу сказать только следующее.
Не теряй веры. И люби их.
Люби их всем сердцем.
Люби их всегда.
Твоя лучшая подруга на земле и на небесах,
Эрин

Я еще раз перечитываю письмо, потом складываю его и кладу обратно в конверт. А потом делаю то, чего не делала уже несколько недель. Я улыбаюсь. Словно тяжелая ноша упала с моих плеч. С моего сердца. Это, может, и не изменит того, что Гриффин ушел и может никогда не вернуться. Но я ощущаю, как чувство вины покидает меня, словно Эрин привязала к нему веревочку и вытягивает его из каждой клеточки моего тела.

Потом я делаю большой вздох, словно это первый мой вздох за четырнадцать долгих дней. Я осознаю, что Джордан провела со мной вчера двенадцать часов и выжила. И я тоже выжила.

Я кладу руку на свой растущий живот.

–Тебе придется проявить ко мне немного снисхождения, Эрон. Но я справлюсь.

Я оглядываюсь по сторонам. Я заняла комнату для гостей почти месяц назад.

Но мамы не спят в комнате для гостей.

Я поднимаюсь, иду по коридору и открываю дверь в спальню Гриффина. Его костюм все еще валяется смятым на полу. Стакан с водой Эрин стоит, испаряясь, на ее тумбочке. Подушки Гриффина так и лежат на диване, на котором он спал. Я провожу рукой по дубовой кровати. Я толкаю ее – но не могу даже сдвинуть с места. Я хватаю телефон:

–Мейсон, мне нужна твоя помощь.

Повесив трубку, я замечаю свое отражение в зеркале и смеюсь. Вчера после душа я так спешила к малышке Джордан, что случайно надела одну из футболок Гриффина с логотипом бейсбольной команды противника.

Как хорошо смеяться! Как хорошо улыбаться! Как хорошо, что у меня впереди целая жизнь!

Я звоню Минди и говорю, что вернусь на работу в конце недели, после того как улажу несколько дел. Наконец, я звоню Бэйлор. Я хочу сказать ей только одно:

–Спасибо!

Даже по телефону я чувствую ее облегчение.

–Всегда пожалуйста, сестренка.

Я спускаюсь по лестнице, сажусь на диван и смотрю на урну с прахом, стоящую на камине. Не знаю, почему я решила поставить ее туда. Может, оттуда лучше всего за нами наблюдать. Пока мы не решим, где ее настоящее место.

Я вздыхаю: Мы. Нет никаких нас. Есть только я. Но я все равно как-нибудь устрою все наилучшим образом.

Я обращаюсь к урне:

–Не волнуйся, Эрин. Я справлюсь.

Я просыпаюсь от громких звуков, которые долбят мне по черепу, как кувалдой. Я пытаюсь спрятаться от них – и от света, пробивающегося сквозь занавески,– под подушкой.

Подождите-ка… голоса?

Я сажусь на постели и немедленно ругаю себя за то, что поднялся слишком быстро: от этого боль, и так уже пронизывающая мою голову, стала еще сильнее.

Я оглядываюсь вокруг: хорошо знакомая спальня в номере, где я прожил уже немало времени. Но что-то изменилось. И кто там разговаривает за дверью? Я оглядываюсь в поисках ответа. И, к сожалению, ответ не заставляет себя ждать.

Вот дерьмо! Я все-таки это сделал.

На полу валяется куча женской одежды. Платье. Туфли на высоком каблуке.

Я снова ложусь и приподнимаю простыню. Я голый. Я качаю головой: яуже достиг дна? Сначала я ушел из семьи. Ну как бы семьи. Потом я хотел забыться в алкоголе. А теперь сплю с незнакомками. Неужели я все же превратился в своего отца?

Я оглядываю пол в поисках пресловутой квадратной обертки. Ее нет. Я медленно иду в смежную ванную и проверяю мусорную корзину. Не-а.

Смотрю на себя в зеркало. Я совсем на себя не похож.

–Какого черта ты наделал?!

Я умываюсь, потом жадно пью, засунув голову под кран.

Натянув на себя какую-то одежду, я неуверенно открываю дверь в соседнюю комнату, не зная, что меня там ожидает. Секунду я прислушиваюсь. Потом я слышу знакомый мужской голос и широко распахиваю дверь.

–Какого черта ты тут делаешь?

Мейсон оглядывает меня с головы до ног. Видок у меня, наверное, тот еще. Я потираю щетину на лице. Не помню, когда я в последний раз брился. Да что там, я даже не уверен, принимал ли в последнее время душ. Мейсон неодобрительно качает головой:

–По-моему, это я должен задать тебе этот вопрос, приятель.

Я не отвечаю ему и перевожу взгляд на женщину. На ней моя рубашка. Рубашка доходит ей до колен, а воротник свисает с обнаженного плеча. Она похожа на нее. Очень похожа. Поэтому я ее выбрал?

Женщина с сочувствием смотрит на меня и протягивает руку:

–Тэмми. Приятно познакомиться, Гриффин.

В недоумении я перевожу взгляд с нее на Мейсона.