Запретная девочка Тагира (СИ)

Мотаю головой.
Никогда не думал, что буду разговаривать так спокойно с этой женщиной. Хотя я сейчас и не знаю, как себя вести. И, похоже, у нее такие же чувства. Но это хорошо, что мы вдвоем, без Полины.
- Виола, - начинаю я, но она опережает меня.
- Тагир, разреши мне сказать. Можно? – смотрит и ждет от меня ответа.
Киваю. Она садится тоже за стол.
- Я никогда не думала, что все вот так может обернуться, - произносит тихо. – Мы знаем друг друга давно. Очень давно. Но жизнь так развернулась… - вздыхает. – Я знаю, что я была не права. Знаю. Сейчас мне больно вспоминать те моменты, когда мы с тобой встречались. Давно… как будто в прошлой жизни… это было так давно… кажется… Но на самом деле… Я знаю, ты не простишь меня…
- Виола…
- Подожди, Тагир. Дай мне, пожалуйста, сказать. Очень прошу тебя. Мне очень тяжело, но, если я не скажу сейчас, то просто не смогу жить с этим. Ты не простишь меня и будешь прав. И я не могу требовать от тебя другого. Но должна попросить прощения. Прости меня. За все, что было. И… за маму свою прости… Я поступила ужасно, - зажмуривается и отворачивается. – Я ненавижу себя прежнюю. Но это было и это не забудется никогда. Все, что я могу сделать, попросить прощения. Прости.
Замолкает и тишина. Давящая, но в то же время, как будто освобождающая от чего-то. От чего-то тяжелого.
- И еще одно, - Виола опять поворачивается ко мне и смотрит в глаза. – Ты не простишь меня, но умоляю тебя. Только об одном умоляю. Тагир… не обижай Полину… - и мне кажется или у нее слезы на глазах. – Пожалуйста. Она не виновата. Ни в чем не виновата, - Виола всхлипывает. – Она еще так мало прожила на этом свете, но столько ей пришлось испытать, - закрывает лицо руками и плачет. Я сижу молча. Виола всхлипывает пару раз и продолжает: - я знаю, и моя вина есть в этом. Я думала, так будет лучше. Я – плохая мать. Я знаю. Но умоляю, Тагир, - убирает от лица руки и смотрит на меня, - умоляю. Не обижай ее. Просто дай нам уйти. И мы больше никогда не помешаем тебе. Не напомним о себе. Она.. она не заслуживает этого. И она… она привыкает. Понимаешь? Она думает о тебе и говорит о тебе. Ей будет очень больно, Тагир. Но не слишком ли много боли? Она же не виновата, что…
- Виола, - понимаю, что, чем дальше, тем ее несет все больше и больше. Пора это остановить. – Успокойтесь. Слезы вряд ли помогут. Это хорошо, что вы начали этот разговор. Да, вы правы, мне нелегко сейчас сидеть тут и слушать вас. Нелегко. И, наверное, еще не скоро станет легче. Но… - долго смотрю ей в глаза, - ради Полины я должен попробовать. И вы должны. Если любите ее.
- Люблю, - уверенно произносит она. – Люблю, Тагир. А ты? Что ты испытываешь к ней? По ее рассказам я поняла, что… что…
- Что я люблю ее, Виола. Люблю. Мне сложно было признать это, но это так. Я люблю Полину и говорил ей много раз об этом. И хочу, чтобы она всегда со мной была. Всегда. Не из-за мести, а из-за любви. И поэтому я сейчас здесь сижу и разговариваю с вами. Если бы не Полина…
- Я понимаю, - опускает взгляд. – Спасибо тебе, Тагир. За то, что спас меня, спасибо. И за откровенный разговор. Надеюсь, что когда-нибудь мы сможем говорить с тобой по-другому.
В этот момент в дверях появляется Полина. Встречается со мной взглядом и приподнимает брови. Потом оглядывается с опаской на мать. Я сам встаю и подхожу к ней. Целую в губы и обнимаю. Она дрожит. Я чувствую дрожь ее тела.
- Все хорошо, - шепчу ей на ушко.
Мы прощаемся с Виолой и я оставляю, на всякий случай, человека в машине рядом с домом. Хотя всех уже повязали, но мало ли. Первое время все еще надо быть осторожными.
51. Тагир
- Ну что? Домой? – подмигиваю я Полине в машине. – К нам домой.
Смотрю на нее и не могу удержаться, чтобы не поцеловать. Сминаю грудь, вспоминая, какая она мягкая. Пальцами нащупываю сосок. Твердый уже. Веду руку вниз и, когда она оказывается у Полины между ног, она громко выдыхает.
- Скучала? – шепчу я. – Я пиздец как скучал, Полин. Ладно, поехали. Всё дома. Хочу тебя долго и на кровати, а не в машине.
 
Я мчу, порой нарушая скоростной режим. До дома остается совсем немного, когда Полина просит:
- Тагир! Остановись, пожалуйста!
Быстро смотрю на нее, а она прижимает ладонь ко рту. Я выруливаю на обочину и едва успеваю затормозить, как Полина тут же выскакивает и я слышу характерные звуки.
Что это?
Подбегаю к ней, подаю салфетку и бутылку минералки.
- Ты в порядке? Живот крутит? – спрашиваю, придерживая ее.
- Не знаю. Живот не болит. Мутит что-то, - произносит слабым голоском. Приподнимается. – Вроде, отпустило. Может, от быстрой езды? – смотрит на меня.
- Хорошо, я сбавлю скорость. Едем? Или еще не все?
- Да нет, не мутит больше.
Я еду очень аккуратно, вцепившись в руль. Еще чуть-чуть.
И вот мы дома. Я подхватываю Полину и заношу внутрь. Сажаю на тумбочку прямо в коридоре и впиваясь ей в шею. Хочу прямо здесь. Не дотяну до спальни. Пытаюсь снять с нее одежду и тут опять:
- Тагир! – Полина отталкивает меня, спрыгивает с тумбочки и бежит. Я лишь удивленно смотрю ей в спину.
Да что, сука, происходит?!
Терпеливо жду ее, прислонившись к стене.
Полина появляется. Бледная, с опухшими глазами.
- Полин, что такое? – подхожу к ней и глажу по волосам. – Тебе нехорошо? Может, ты съела что-то?
- Суши, - поднимает на меня взгляд. – Мы с мамой суши заказывали. Может, они?
- Ясно. Поехали, - беру ее за руку и тяну.
- Куда?
- К доктору. Надо же это лечить. А вдруг что-то серьезное?
- Ну, мне уже лучше, - сопротивляется она.
- Тебе и после первого раза лучше было, - сажаю ее в машину и завожу мотор. – Я сказал, к доктору. Значит, к доктору.
Привожу Полину к знакомому в медицинский центр. Она хоть и говорит, что ей уже лучше, но выглядит бледной. Правда, больше ее не тошнило уже.
- Задержка есть? – первый же вопрос, который задает врач после моего рассказа о состоянии Полины. Спрашивает это он, правда, не у меня, а у девчонки.
Полина смущается и опускает взгляд.
- Что значит «задержка»? – до меня, наконец, доходит смысл вопроса. – Вы что? Вы думаете, что она беременна?
- Скорее всего, - пожимает плечами врач. – Живот не болит, анализы в норме. На отравление не похоже. А вот тошнота и головокружение…
- Подождите, - я хмурюсь. – А можно точно узнать?
- Можно. Кровь сдайте. Завтра анализ будет готов и тогда уже сможем сказать точно.
- Завтра?
- Да. А пока покой, - врач улыбается Полине. – Все хорошо будет, не переживайте. Если опять почувствуете недомогание, звоните. Приедем и заберем. А пока я не вижу оснований оставлять вас тут. Организм здоров. И то, что происходит сейчас, вполне естественно. Ну, я почти в этом уверен.
Потом он поворачивается ко мне, а у меня в голове мысли скачут. Полина беременна? Это же мой ребенок. Но я никогда не думал о ребенке. Даже когда кончал в нее.
- Вам помощь нужна? – спрашивает у меня врач, видимо, заметив мое состояние.
Смотрю на него стеклянными глазами. Мотаю головой.
До дома мы едем молча. У каждого из нас свои мысли. Я догадываюсь, о чем думает Полина. Мне и самому сложно свыкнуться с этой мыслью.
А что если доктор ошибся?
- Я хочу одна побыть, - тихо произносит Полина, как только мы заходим в дом. И, не дождавшись ответа, идет в комнату. В ту самую комнату, где она провела столько дней и ночей. В свою комнату. Не в нашу.
Но, наверное, она права. Сейчас нам надо обоим осознать то, что мы услышали.
Я молча наблюдаю, как она исчезает за дверью и иду в кабинет. Не работать, а пить.
Плюхаюсь в кресло с бутылкой и отпиваю прямо из горла.
Ребенок.
Готов ли я к такому повороту? А Полина? Ведь она девчонка совсем.
Я не думал о последствиях, когда кончал в нее. Вначале просто было плевать на последствия. И на Полину. Я убеждал себя в этом, что мне плевать.