Пленники (СИ)

Ситуация усугублялась тем, что мы находились в маленькой квартире, где просто невозможно не сталкиваться друг с другом. Может, мне позвонить Стейси и попроситься пожить у нее, пока он тут? Ага, и показать свою слабость. Ведь даже непроходимый идиот поймет, что это обычное, трусливое бегство. К тому же, я не могу оставить их с Эми вдвоем. Несмотря на всю подстраховку, мало ли…
При одной только мысли об Эми и Адриане в постели из легких вышибало весь воздух. Охватывала жгучая ярость, разбавленная болью. Что это за эмоции? Ревность?
Вот только ревновать его я не имею ни малейшего права. Он не мой. Никогда им не был и никогда не будет. Блядь! Да я совершенно чокнутая! Мне срочно нужна помощь психиатра. Иначе, как объяснить, что я тут сижу и умираю по своему мучителю? «Стокгольмский синдром» во всей красе, не иначе.
Ощущая себя ничтожной трусихой, я несколько часов к ряду сидела в комнате и носа не высовывала. Жуткая злость на себя и свои реакции, и мужчину в соседней комнате пожирала меня изнутри. Это моя квартира, а я сижу тут и боюсь лишний шорох издать. Дожила. Стук в дверь мне показался невыносимо громким.
— Криста, ты так и будешь там сидеть? — услышала я голос источника моих мук. — Открой дверь, нам надо поговорить.
Нам надо поговорить — банальная фраза, которая, как правило, не подразумевает ничего хорошего. Но, тем не менее, я открыла эту злосчастную дверь, и, как мне показалось, с вызовом уставилась на мужчину.
Адриан молча вошел и сел в кресло. Вид у него был задумчивый и совсем не веселый.
— Послушай, то, что произошло… — он запнулся, подбирая правильные слова, — я просто хочу, чтобы ты меня правильно поняла…
— Я поняла тебя, — перебила я, — ты пришел сказать, что этот поцелуй был ошибкой. Я согласна с тобой.
Мне не хотелось слышать эти слова от него, даже произнесенные мной, они ранили.
— Просто я не хочу, чтобы ты питала ложные надежды на мой счет, Криста. Я люблю Сару и всегда буду любить только ее.
В этот момент мне хотелось испариться, умереть на месте. Его слова были хуже любого удара. Я знала это, знала и не тешила себя иллюзиями… ну почти, но слышать их вот так, от него… Это слишком невыносимо. Ужасно хотелось забиться в угол и рыдать там в голос.
— Когда я отпустил тебя, то наговорил много гадостей, за которые хотел бы извиниться. Ты — хорошая девушка, красивая, умная. Все при тебе, и я уверен, в один прекрасный день ты встретишь своего мужчину, которого полюбишь, и который ответит тебе взаимностью, но это не я.
Хватит! Хватит! Хватит! Я больше не могу! Неужели ты не понимаешь, не видишь, как я умираю от каждого твоего слова? Просто уйди и не мучай меня…
— Надеюсь, ты это понимаешь и не будешь чего-то ждать и надеяться. Не хочу, чтобы ты в меня влюблялась. Это не нужно ни мне, ни, в первую очередь, тебе.
«Не хочу, чтобы ты в меня влюблялась…» — слова эхом отдались в голове. Влюблялась… Боже! Боже милостивый! Да это уже произошло! Поздно… Слишком запоздалое предупреждение.
— Потому что я никогда не смогу тебе ответить. Я не полюблю тебя. Может, и хотел бы, да не могу. А случившееся… Это… Это просто физиология. Обычное сексуальное влечение, не более того, — закончил он, наконец.
Я смотрела на его такое прекрасное лицо. Черные, чуть вьющиеся волосы, яркие голубые глаза, красивые губы, которые недавно так горячо целовали меня… Все это стало мне родным, и, вместе с тем, никогда не станет моим. Искренне, совершенно искренне, я не понимала, за какие грехи мне эта мука. Почему из всех мужчин, которые встречались на моем пути, я полюбила именно его? Этого холодного, жестокого, замкнутого тирана. Человека, который причинил мне просто море боли душевной и физической. Который насиловал и пытал меня, который два месяца держал меня в заточении. Как такое могло произойти? Когда это случилось?
— Адриан, — тем не менее, сказала я, и голос мой был поразительно ровным и спокойным, — ты конечно произнес мне занимательную лекцию, но твое беспокойство не обосновано. Ты у меня, конечно, вызываешь много эмоций и желаний, но они далеки от романтических, так что не парься.
— Вот и славно, — облегченно выдохнул мужчина.
Он ушел, а я скатилась по стенке, не в силах справиться с собой. Из глаз ручьем лились слезы, а из груди рвались рыдания. Я до боли закусывала кулаки, пытаясь взять себя в руки, но и дать волю эмоциям не могла, ведь источник моей боли сидит за стенкой, не подозревая о буре в моей душе. Уйти. Бежать. Хоть ненадолго. Со скоростью света я переоделась в уличную одежду, а пудра скрыла покрасневшее лицо.
— Мне нужно отойти по делам, — сказала я, заглянув в комнату.
Мужчина читал какую-то книгу, оторвав взгляд от текста, он лишь коротко кивнул и сказал:
— Хорошо.
Опасаясь, что Адриан из окон может увидеть меня, я обычной походкой шла прочь и, как только скрылась из поля зрения собственных окон, почти побежала. У меня не было конкретной цели, я понятия не имела, куда иду, пока, в итоге, устав, не села на лавочку в каком-то безлюдном, мрачном дворе.
И вот сидя на облезлой лавочке, я, наконец, смогла позволить выход своим эмоциям. Мне было плевать, что кто-то может меня увидеть. Я рыдала в голос, горько и надрывно как никогда в жизни. Сколько раз я видела, как люди убивались от неразделенных чувств, и всегда считала, со мной такого точно не случится. Как говориться — никогда, не говори никогда.
Проклятый Адриан Джонсон! Зачем ты снова появился в моей жизни? Зачем вернулся и разрушил мое спокойствие? Ты столько раз пытался меня сломать, и, поздравляю, у тебя получилось. Я сломлена, раздавлена, убита чувствами и эмоциями, кипящими во мне. Безысходностью ситуации в целом.
Помню весь ужас, который испытывала, слушая о событиях жизни мужчины, случившихся девять лет назад. Помню, как сжималось сердце от жалости по отношению к погибшей такой страшной смертью девушке. Но сейчас… Сейчас я ее ненавижу. Ненавижу всем сердцем за то, что даже спустя столько лет, она все еще держит его. За то, что только она в его сердце. За то, что из-за нее у меня, да, наверное, ни у кого вообще нет шансов на любовь Адриана. Я понимаю, что это глупо, но горечь и обида слишком сильны. Они душат, ломая ребра.
Мне не хочется испытывать к нему этих чувств. Он их не заслужил. Я хочу ненавидеть его, но не получается. Почему, почему я такая идиотка?
— Криста? — услышала я знакомый голос, передо мной стоял Фред. Что он тут делает? — Что ты тут делаешь?
Образ парня расплывался из-за стоящих в глазах слез.
— Что с тобой? — испуганно спросил он, заметив мое состояние, — Тебя кто-то обидел? Только скажи, и я…
— Все в порядке, Фред, — шмыгнула я носом. — Никто меня не обижал.
— Ага, а почему ты тогда тут ревешь, как будто кто-то умер? — спросил парень, сверля меня взглядом.