Армада Вторжения
Заслон, выставленный лягурами против приближающихся кораблей Роя, состоял только из пяти настоящих кораблей — двух легких крейсеров и трех эсминцев. Еще двенадцать вымпелов оказались оптоэлектронными фантомами. Прошло еще пятнадцать секунд, и один из разведчиков взорвался, получив прямое попадание снаряда. А вот второму кораблю удалось выйти в зону высоких орбит. Ему навстречу быстро отступали от планеты основные силы отряда людей и лягуров, который уже почти настигла волна выпущенных с поверхности противоорбитальных ракет.
Количество целей стало стремительно уменьшаться. Идентифицированные фантомы немедленно выводились из расчетов и переставали влиять на системы наведения кораблей Роя. Искусственный интеллект приказал своим кораблям продолжить разгон, чтобы встретиться с противником сразу после удара противоорбитальных ракет.
Корабль-разведчик исчез в яркой вспышке двойного попадания, но за секунду до гибели он успел передать новые данные, и полученная информация заставила искусственный интеллект резко изменить планы, отдав приказ о немедленном выходе из боя. Вот только оказалось, что уже поздно. Эскадра Роя втянулась в сражение с заслоном, на помощь которому быстро подходили основные силы отряда людей и лягуров, причем, что выглядело совершенно невозможным, не понесшие с начала боя никаких значимых потерь. Отдельные корабли получили повреждения, но все они до сих пор сохраняли боеспособность и оставались в строю.
Перед тем, как взорваться, корабль разведчик, наконец, смог полностью идентифицировать все выставленные противником оптоэлектронные фантомы. Призрачные крейсера и эсминцы были немедленно помечены, как ложные цели, но, как выяснилось, выставленная кораблями людей иллюзия этим далеко не ограничивалась. Такими же фантомами оказались и все крупные обломки на низких орбитах Энгвелу-3, однако главная проблема заключалась даже не в этом. Последняя волна противоорбитальных ракет, выпущенных с территории анклава, почти на сто процентов тоже состояла из фантомов, и именно это заставило искусственный интеллект Роя неверно оценить ситуацию.
Создание оптоэлектронных копий собственных кораблей являлось уже привычным для Роя тактическим приемом противника, и к нему вычислители кораблей эскадры были готовы, но теперь в ход пошли еще и фантомы противоорбитальных ракет Роя, причем не в качестве ложных целей, а как способ заставить искусственный интеллект совершить стратегическую ошибку и принять неверное решение.
Биологические расы вновь продемонстрировали свою способность применять нестандартные подходы, ведущие к победе в условиях, когда все расчеты указывают на неизбежность поражения. Новый Координатор Вторжения обозначал это их свойство нечеткими терминами «изощренная хитрость» и «подлое коварство», точное значение которых искусственный интеллект, управлявший остатками эскадры Роя, уяснить так и не смог. Впрочем, возможно, за несколько минут до своей гибели он стал на шаг ближе к пониманию того, что они означают.
* * *Противоорбитальные ракеты у анклава Роя на Энгвелу-3 практически закончились уже после пятой атаки наших кораблей. По-настоящему опасными были только две первые волны. Дальше нам уже приходилось самим разбавлять ракеты противника созданными «Скаутом» и «Барракудой» фантомами, чтобы при взгляде со стороны сохранялось впечатление, что Рой на планете продолжает отбиваться с прежней интенсивностью. Мне было очень интересно, что о наших умственных способностях думает центральный вычислитель островного анклава противника, наблюдая, как мы создаем оптоэлектронные копии его собственных ракет и сами же азартно их сбиваем. Впрочем, к каким бы выводам он ни пришел, как-то нам помешать или предупредить о происходящем корабли Роя в космосе вычислитель анклава не мог. Пробиться через помехи, выставленные, моими кораблями, его системы связи были не в состоянии, хотя такие попытки, естественно, предпринимались.
К моменту, когда остатки эскадры Роя всё-таки решились принять в участие в бою, наши генераторы ложных целей работали уже почти на пределе своих возможностей. «Ифрит» отправился в систему Чафал вместе с отрядом тага Гарха, и вся нагрузка по созданию оптоэлектронных призраков легла на «Скаут», «Барракуду» и «Восьмой форпост». Транспортник, правда, не обладал столь же мощной аппаратурой РЭБ, как малый разведчик и эсминец, так что он в этом деле играл лишь вспомогательную роль.
По мере уменьшения числа противоорбитальных ракет, стартующих с территории анклава Роя, нам приходилось генерировать всё больше фантомов для компенсации этой убыли, а наши возможности имели свои пределы. Генераторам ложных целей приходилось поддерживать не только оптоэлектронные призраки боевых кораблей и ракет Роя, но и создавать у приближающегося к планете противника иллюзию, что на низких орбитах Энгвелу-3 вращаются многочисленные обломки. В результате нагрузка на аппаратуру оказалась очень высокой, и я опасался, что в какой-то момент генераторы могут просто не справиться. Собственно, так и произошло, когда корабли-разведчики противника прорвались на подступы к планете. Вот только для уцелевших в предыдущем бою кораблей Роя это уже ничего изменить не могло.
— Противник в зоне досягаемости орудий главного калибра, — доложил командир отряда тяжелых крейсеров таг Кагри. — Дистанция практически предельная. Попадания вряд ли будут, но затруднить противнику маневрирование мы сможем. Прошу разрешения открыть огонь.
— Действуйте, таг.
Поняв, что ошибся в оценке понесенных нами потерь, вычислитель Роя попытался вывести свои корабли из боя, но сделать это могли успеть лишь корветы. Менее мобильные и маневренные эсминцы и легкие крейсера не имели возможности сменить курс столь же быстро. Стремясь прийти на помощь своему анклаву на Энгвелу-3, они набрали слишком высокую скорость, и теперь она работала против них самих. К тому же корабли Роя находились уже практически в боевых порядках выставленного нами заслона, и маневр разворота им предстояло выполнять, в условиях огневого контакта на короткой дистанции, что совсем не упрощало задачу.
В первые же пару минут боя искусственный интеллект, управлявший кораблями Роя, окончательно убедился, что спасти остатки эскадры не получится. Враг прекратил попытки сбежать и решил всё-таки принять бой, надеясь, ценой своей гибели нанести нам значимые потери. Однако теперь противнику пришлось иметь дело с совсем другим построением наших кораблей, в корне отличавшимся от того, с которым он столкнулся на первом этапе боя за систему Энгвелу. Тогда Рой противостоял разрозненным отрядам эскадры Общности, абсолютно бездарно раздерганным тантом Гриайхом по разным направлениям. Тяжелые корабли остались без прикрытия, а легкие крейсера и эсминцы были вынуждены действовать без поддержки тяжелых орудий. Ну а «Ифриту», помогавшему союзникам своими сканерами и средствами РЭБ, приходилось работать с неоптимальной дистанции, распыляя ресурсы на несколько удаленных друг от друга локальных схваток. Теперь же врага встретил компактный отряд боевых кораблей, в разы превосходящий его по огневой мощи и в полном объеме использующий возможности сканеров «Скаута» и «Барракуды».
Тем не менее, избежать потерь нам всё же не удалось. Вместо того, чтобы дождаться подхода тяжелых кораблей, просто связывая противника боем, кан Лирк отправил три эсминца, входившие в состав выставленного нами заслона, в торпедную атаку на вырвавшийся вперед легкий крейсер Роя. Остановить этот бред я не успел, хоть и пытался. Всё произошло слишком быстро, а отдавать команды напрямую командирам эсминцев я не мог из-за идиотской системы прохождения приказов, принятой во флоте Общности.
Поставленную задачу эсминцы выполнили. Получив чуть ли не десяток попаданий, крейсер Роя превратился в огненный шар, но и отходящие после атаки корабли лягуров попали под концентрированный ответный залп. Несмотря на все усилия наших средств РЭБ и плотный заградительный огонь двух тяжелых крейсеров, вернуться к основным силам отряда удалось только одному эсминцу. Действия кана Лирка меня просто взбесили, но судя по реакции лягуров, для них подобное было в порядке вещей, и я решил подождать с оргвыводами, как минимум, до конца боя.