Юная жена

— Они убили папу, — мрачно заявила Рори. — Разве может быть мир между нами? Как может король считать, что, заставив тебя жениться на одной из них, он что-то изменит?
— Ну, тихо, тихо, — мягко остановил ее Грэм. — Хватит, Рори. Нас призывают к Армстронгам, к ним мы и поедем.
На лице сестры тотчас отразился ужас.
— Поедем к ним? На их земли? Где они могут всех нас убить? Почему они сами не хотят к нам приехать? Почему только мы должны жертвовать всем? Что они сделали, чтобы заполучить расположение короля?
На губах Грэма промелькнула улыбка, его позабавило предположение сестры.
— Не думаю, что приказ отдать мне в жены свою дочь они расценивают как королевскую милость. Скорее всего им это дело нравится не больше, чем нам.
— Говорят, она с приветом, — сообщила Рори.
Грэм вздохнул.
— Думаю, на свадьбе мы все узнаем, как же иначе?
В этот момент из коридора раздался зычный голос Тига.
— Грэм! Черт побери, где ты?
Грэм снова вздохнул. Рори быстро улыбнулась, и тут, в поту и запекшейся крови, в дверь ввалился Тиг.
— Скажи, что это вранье! — рявкнул он.
— Ты оставил тренировочный бой, чтобы узнать, правду ли сказал тебе Боуэн? — спросил Грэм. — Решил, что он может соврать и что следует бросить свои обязанности и кинуться ко мне, чтобы задавать свои вопросы?
Тиг нахмурился, начал что-то бормотать, но умолк, только сейчас заметив, что их слушает сестренка. Он закрыл рот и опустил взгляд на покрывавшие его одежду пятна крови.
Рори была не такая, как все, другая. Для большинства женщин их клана кровь, насилие, битвы были частью жизни. Как еда или сон. Но Рори такая чувствительная. Бледнеет от вида крови, ненавидит боль и насилие.
— Черт возьми, Грэм! Перестань хоть на минуту изображать из себя лэрда и объясни толком, правда это или нет, чтобы я ушел и не расстраивал Рори еще больше!
— Она уже и так расстроилась, — заметил Грэм. — Очевидно, по той же причине, из-за которой ты расшумелся в коридоре, выкрикивая мое имя.
Тиг молчал. Мышцы его напряглись, губы сжались.
— Значит, это правда, — наконец выдавил он.
— Да, правда.
Тиг хотел выругаться, но сдержался и выскочил из комнаты. Его тяжелые шаги загрохотали по коридору.
— Да, — выдохнула Рори, — хорошие дела творятся у нас.
  
Глава 2
 
Рев Тэвиса Армстронга заполнил всю крепость и вырвался во внутренний двор, где тренировались его люди. Многие выронили мечи, другие, наоборот, приготовились к обороне, решив, что подступает опасность.
Эвелин не услышала отца, но ощутила, как задрожали каменные плиты пола, и догадалась, что в главном зале что-то произошло. Слишком много шума и беготни. Казалось, по замку с грохотом пронеслось стадо баранов.
Лицо Эвелин оставалось спокойным, но все же она выглянула из-за угла и посмотрела в пролет лестницы, чтобы узнать, что вызвало такое волнение в замке.
Ее отец с перекошенным от ярости лицом крепко сжимал в руке смятое письмо. Рядом, сложив на груди руки, стояли два ее брата, Броуди и Эйден. Даже с этого расстояния Эвелин видела, что их обуревает такой же гнев.
Она перевела взгляд на человека перед лэрдом. Он выглядел так, словно хотел оказаться где угодно, только не здесь. Очевидно, именно он принес дурные вести в письме, которое держал в руках отец.
Эвелин стала рассматривать незнакомца. Ясно, что это человек короля. На его щите герб короля, а на правой руке рубиновое кольцо, указывающее на его статус королевского посланца.
Эвелин подосадовала, что из-за позы отца не может разглядеть его губ, зато ей было отлично видно лицо посланца. Когда он снова заговорил, Эвелин сосредоточилась, твердо решив выяснить, что же он скажет ее отцу.
— Да исполнится воля короля. Он постановил, что свадьба должна состояться в течение двух недель. За это время вы успеете подготовиться. Свадьба состоится здесь. Король пришлет своего представителя, дабы проследить, что все совершилось должным образом.
Свадьба? Эвелин оживилась. Конечно, отец так рассердился не из-за свадьбы. И кстати, о чьей свадьбе речь? Король пришлет представителя? Все это так важно, так волнует! Она сможет увидеть новых, интересных людей.
В этот миг в зал влетела мать, которая, очевидно, подслушивала. Эвелин заморгала, пораженная ее дерзостью. Отец часто упрекал жену за то, что она вмешивается не в свое дело. Проку от этих упреков было мало, да и отец не мог по-настоящему долго сердиться на нее, но на сей раз все было иначе. Речь шла о посланце короля, и оскорбить его означало оскорбить короля.
— Тэвис! Ты не можешь этого допустить!
Эвелин едва сумела разобрать слова матери, когда они срывались с ее губ. Ее лицо было залито слезами. Неужели все из-за свадьбы? Эвелин нахмурилась. Какая-то бессмыслица!
Тэвис удержал жену за руку и повернулся так, что Эвелин смогла понять слова. Отец резко бросил ее брату Эйдену:
— Уведи отсюда свою мать.
Робина Армстронг отчаянно замотала головой, стараясь вырваться из рук сына.
— Это безумие! Не позволю бросить ее на съедение волкам! Так нельзя! Она не может исполнять супружеский долг. Это извращение, Тэвис! Ты не должен этого допустить!
У Эвелин мурашки побежали по спине. Она начала догадываться, что привело ее семью в такой ажиотаж. Свадьба? Мать в слезах? Что означают эти слова: «не может исполнять супружеский долг», «бросить на съедение волкам»? Кто они, эти волки?
Посланец короля хмурился. Очевидно, его пугало враждебное окружение, в котором он вдруг оказался.
— Таков приказ короля. Грэм Монтгомери и Эвелин Армстронг поженятся.
Эвелин прикрыла рот рукой, несмотря на то что уже три года не произносила ни слова. Жест был инстинктивным, словно она пыталась сдержать беззвучный крик, рвавшийся из самой глубины души.
Не желая ничего больше видеть, она повернулась, подхватила юбки и бросилась прочь из замка к роще на берегу ручья, питавшего ближнее озеро.
Привычно выбрав огромный валун, нависающий над водой там, где пенный поток ускорял свой бег среди скал, Эвелин опустилась на него. Ей казалось, что в голове возникают смутные воспоминания о шуме и грохоте ручья. Она так давно ничего не слышала, что звуковые образы уже начинали бледнеть и уходить из памяти. Эта потеря ее страшно печалила. Прежде она могла сидеть на своей скале и вспоминать журчание ручья и мир, который оно приносило в ее душу. Но со временем эти фантомные звуки испарились. Теперь Эвелин чувствовала, что все глубже погружается в беззвучную пустоту.
Подтянув колени, она положила на них руки, опустила подбородок и прикрыла глаза, но тут же распахнула — мир без звуков и зрительных образов был невыносим.
Замужество.
Именно помолвка привела ее к теперешнему состоянию, которое длится уже три года. Произошла беда, но она спасла Эвелин от нежелательного брака, на котором настаивал ее отец.
Эвелин охватила паника. Как такое возможно? Разве она сможет покинуть свое убежище, где ее так любят и берегут? Здесь никто не думает о ней дурно — по крайней мере никто не дерзнет сказать о ней что-то плохое. Отец проткнет мечом любого, кто посмеет обидеть его единственную дочь.
Однако Эвелин знала, о чем шепчутся у нее за спиной. Вернее, не за спиной, а прямо в глаза: «Полоумная. Тронутая. Сумасшедшая. Бедная девочка, никому-то она не нужна».
Эти люди ошибались, но Эвелин не пыталась их поправить. Это слишком опасно.
Она была помолвлена с Йеном Макхью. Отец Йена, вождь клана Макхью, очень стремился к этому браку, и отец Эвелин наконец согласился. Он всегда был осторожен с заключением новых союзов, однако Патрик Макхью принадлежал к тем немногим, кому отец доверял; пожалуй, их даже можно было назвать друзьями. Брак между единственной дочерью Тэвиса Армстронга и наследником Макхью казался самой естественной вещью на свете.
Однако Йен вовсе не был таким очаровательным молодым человеком, каким казался окружающим. Внешне он был безупречен. Истинное воплощение джентльмена, он сумел завоевать сердце ее матери и даже получить благословение братьев Эвелин, которые всегда были готовы встать на защиту сестры.