Юная жена

— Говори, Монтгомери. Я выслушаю тебя, а потом приму решение.
— Этот человек считает себя Всевышним, — вполголоса пробурчал Боуэн.
Грэм поднял руку, призывая брата к молчанию.
— Ты знал, что Эвелин вовсе не сумасшедшая? Знал, что она очень умная хитрая девушка, сообразительная и добрая как ангел?
Тэвис застыл от изумления. Меньше всего он ждал от Грэма подобных слов.
— Она глухая, Армстронг, глухая, а не глупая. Не тронутая, не сумасшедшая. Она просто не слышит, но умеет читать по губам и так узнает, что говорят люди.
— Откуда тебе все это известно? — внезапно охрипнув, спросил Армстронг.
— Она сама мне сказала.
— Ты лжешь! — взревел Эйден. — Она не может говорить, потому что онемела после несчастного случая.
Тиг в мгновение ока выхватил меч.
— Не смей оскорблять моего брата! Он говорит правду. Я сам слышал, как Эвелин говорит.
Тэвис сверкнул глазами на Эйдена и приказал ему замолчать, потом обратился к Грэму:
— Она говорила с тобой? Правда, что она глухая?
Грэм кивнул.
— Но тогда почему? — В глазах старого воина появилось горькое недоумение. Он как будто постарел в одно мгновение. Было видно, что слова Грэма ранили его в самое сердце. — Почему она так долго нас обманывала? — хрипло спросил он.
— Эвелин боялась, что ее выдадут замуж за Йена Макхью, — сказал Грэм тихим голосом. — Решила, что ей представился шанс избежать свадьбы. Поэтому она позволила вам и всему клану поверить, что она не в себе. Это спасало ее от того, чего она боялась больше всего на свете. Йен запугивал ее с той минуты, когда начались разговоры о браке. Подробно описывал, как будет мучить ее после свадьбы. Вот она и ухватилась за представившуюся возможность. Со временем ложь укоренилась, и Эвелин уже не знала, как выбраться из этого положения.
Тэвис побледнел и с силой потер затылок.
— Она же мне говорила… О Боже, она пришла ко мне… А я ей не поверил. Думал, это обычные девичьи страхи. Я понятия не имел…
— Ты не оставил ей выбора, — отрезал Грэм.
— А сейчас? Ты говоришь, она у него? Как это случилось? Почему ты не защищал ее как должно? — гневно заговорил Тэвис.
— Ты прав. Я не исполнил свой долг. Моя вина в том, что она оказалась в руках этого мерзавца.
— Нет! — выкрикнул Боуэн, покраснев от возмущения. — Я не позволю тебе брать вину на себя за это дело. Меньше двух недель назад его ранили из арбалета. Ранил человек, у которого были ножны с эмблемой Армстронгов.
Тэвис вскинул голову. Глаза загорелись бешеным огнем.
— Я не приказывал нападать на своего зятя. Ни за что не стал бы рисковать благополучием моей дочери. Более того, я не стал бы нарушать договор о преданности и клятву, принесенную Богу и моему королю.
— Я знаю, — спокойно сказал Грэм. — Я не сразу узнал все обстоятельства. Эвелин пришлось пережить много тревог. Именно она рассказала нам о ножнах.
Тэвис прикрыл глаза. Его ноздри трепетали от возбуждения.
— Моя собственная дочь поверила, что я мог предать ее таким образом?
— Ее предали четыре человека из моего клана, которые действовали в сговоре с Йеном Макхью. Вчера вечером Макхью похитил ее, а люди, которым я доверял, помогли ему скрыться. Армстронг, я не намерен воевать с тобой. Я только хочу, чтобы моя жена вернулась под мой кров.
Тэвис долго смотрел на Грэма, словно хотел прожечь взглядом. Наконец его глаза удивленно расширились.
— Ты любишь мою дочь.
— Моя любовь к ней сильнее, чем ненависть к тебе. Поэтому я сегодня не возьмусь за оружие. Не выступлю против тебя. Вместо этого я прошу у тебя помощи в битве против Макхью.
Тэвис, Броуди и Эйден слушали его с изумлением, потом переглянулись и снова посмотрели на Грэма и его братьев. Во взгляде Тэвиса появилось уважение.
— Собирай своих людей, — отрывисто произнес он. — До замка Макхью полдня пути. Выступаем прямо сейчас.
  
Глава 44
 
— Они как будто не ожидают нападения, — заметил Боуэн, глядя сверху на замок Макхью.
Грэм нахмурился, но согласился с братом. В крепости не чувствовалось никакой суеты. Люди занимались обычными повседневными делами. Патрулей на границе не было. Похоже, никто не предупредил Макхью, что к крепости приближается большая армия, воины не готовились к бою.
Все было тихо. Слишком тихо. Солнце еще высоко стояло над горизонтом, но в крепости как будто уже собирались отходить ко сну.
Подобная лень и невнимательность непростительны. Неужели вождь Макхью совсем не заботится о безопасности своего клана? А может, он рассчитывает, что Монтгомери и Армстронги уже воюют и ему нечего опасаться?
Тэвис подался вперед и впился взглядом в Грэма.
— Если это трюк, Монтгомери, я не успокоюсь, пока не сотру с лица земли тебя и всю твою родню.
В ответ Грэм пришпорил коня, чтобы спуститься к воротам замка Макхью. С такой большой армией о внезапности нападения не могло быть и речи. Он надеялся, что ради спасения членов своего клана лэрд Макхью не станет поддерживать дикие замыслы своего сына и заставит его отпустить Эвелин. А если нет, то Грэм Монтгомери был готов уничтожить всех Макхью до последнего.
Когда Грэм подскакал к воротам, а из-за перевала появились сотни его воинов, внутри крепости Макхью поднялась тревога. Там явно началась паника. Слышались лязг металла, вопли женщин, плач детей и крик животных. Грэм не пустил в свое сердце милосердие. Там, внутри, была его жена, измученная и перепуганная, и только Богу известно, что ей пришлось уже перенести.
Через минуту на сторожевой башне появился Патрик Макхью. Открывшаяся перед ним картина привела его в ужас.
— Тэвис, зачем ты явился под мои стены? Похоже, собираешься воевать? — прокричал он.
— Я пришел за своей женой! — грозно проревел Грэм, прежде чем Тэвис успел ответить.
Патрик побледнел. На его лбу выступил пот.
— За женой? Лэрд, я не видел твоей жены. Почему ты ищешь ее здесь?
Грэм рассвирепел.
— Не испытывай мое терпение, Макхью. Давай сюда своего выродка! Это насмешка, а не сын. Иначе, клянусь, я перебью твоих родственников, всех до единого!
Патрик поднял обе руки.
— Тэвис, будь благоразумен. Ну пожалуйста, поговори с Монтгомери. Мы же с тобой друзья, союзники. Я не видел Эвелин, поверь мне. Я не могу воевать сразу против двух кланов и надеяться на победу. Я не стану рисковать своими людьми. Мы не сделали ничего дурного.
Тэвис заколебался и устремил взгляд на Грэма. На мгновение Грэму показалось, что Тэвис примет сторону Патрика Макхью. Он едва сдерживал бешенство, но Тэвис обратился к нему вполголоса, задав очень своевременный вопрос:
— Возможно ли, чтобы Патрик не знал о делах своего сына?
Грэм скептически скривил губы.
— Трудно в это поверить. Однако если Патрик не совершил ничего дурного, он не станет возражать, чтобы его сын явился и опроверг предъявленные ему обвинения. И позволит нам обыскать крепость.
Тэвис кивнул в знак согласия.
— Приведи своего сына! — прокричал Грэм. — Если ты говоришь, что не совершал дурного, то открой ворота, позволь обыскать крепость и допросить твоего сына. И знай, Макхью, это не просьба. Мы войдем любым способом. Сам решай, как это будет. Делай, что я говорю. Я не намерен ждать ни минуты и верну себе жену.
— Клянусь всеми святыми, я не знаю, о чем ты говоришь! — с отчаянием в голосе ответил Патрик. Было видно, что он охвачен страхом.
— Приведи сына, — ледяным тоном повторил Грэм. — Так ты спасешь себя и свой клан от полного уничтожения.
— Прошу тебя, дай мне минуту. Я позову сына. Только не убивай его. Он не мог совершить того, в чем ты его обвиняешь.
— Если он невиновен, тебе нечего бояться, — пообещал Тэвис. — Перестань тянуть время и приведи его. Если моя дочь пострадала, ты будешь иметь дело не с Монтгомери, а со мной.
Осознав наконец, что два враждующих клана выступают в союзе, Патрик сдался.
— Приведите сюда Йена, — приказал он одному из своих людей. — Откройте ворота и впустите благородных лэрдов.