Лето нашей любви (СИ)

В тот вечер, когда Павел приехал к нему после изнурительного рабочего дня, дед с энтузиазмом накрыл на стол, радуясь, что внук приехал с ночевкой. Посидели. Выпили по рюмке настойки. Затем Павел помыл посуду, а дед заварил вкусный чай с малиной. Достал блюдо с пирогом. Нарезал его огромными кусками и разложил по блюдцам. Внуку кусок выбрал тот, где было больше грушевого варенья. А потом, бросив мимолетный взгляд на Павла, задумался. Махнул рукой и, пока внук не видел, плеснул в чашки с чаем наливки. Чисто в профилактических целях, да.
Павел, когда сел напротив него, отхлебнул горячего напитка и укоризненно посмотрел на деда. Но промолчал. И даже не вылет содержимое своей чашки в раковину. Пожалуй, действительно устал.
Вот тогда-то дед и выведал все, что его интересовало. Хотя, если бы Павел не хотел делиться своими мыслями, то не был бы столь откровенным. Наверное, ему просто надо было все свои мысли разложить по полочкам. А лучше у него это получалось, когда он разговаривал с ним, своим дедом.
Евгений Леонидович умело ставил наводящие вопросы, а Павел, взвешивая каждое свое слово, отвечал.
Его рассказы дед удивил. Он заставил старого задуматься. А потом и утвердиться в своем намерении свести этих двоих. Возможно, они и без его вмешательства сойдутся, но это же может произойти черт знает когда. А дед ждать не хотел. Он правнуков хотел понянчить!..
— Сын вчера звонил, — удрученно сказала его дочь.
Евгений Леонидович встрепенулся. Поднял голову и заинтересованно посмотрел на нее. Она вздохнула. Осушила бокал.
— Сказал, что следующей весной свадьбу будут играть, — как весть о похоронах, а не о празднике, промолвила она.
За столом повисло молчание.
Захар Егорович крепко сжал вилку. Павел остался равнодушным. Взгляд Карины стал сочувственным. Похоже, его дочь успела рассказать их гостье о будущей невестке.
Евгению Леонидовичу тоже не нравилась избранница старшего внука. Но лезть туда он не собирался. Бесполезно. Тот упрямый, как мул. Пока сам не обожжется — не поймет.
— Жизнь — изменчива, — тихо нарушила безмолвие Карина. — Вот я, например, тоже собиралась в следующем году выходить замуж. А теперь — нет. — Она улыбнулась натянуто, но с намерением подбодрить тех, кто сидит напротив нее.
— Сегодня нет, а завтра — да, — легкомысленно заметил дед, отложив на тарелку надкусанный кусок мяса.
Все за столом уставились на него с удивлением. Только Павел быстро отвел свой взгляд, словно стакан с соком был ему интересней, чем мысли старика. Евгений Леонидович кривовато улыбнулся. Хлебнул вина. Причмокнул от удовольствия и откинулся назад, сложив руки на животе. Обвел всех внимательным взглядом. Остановил его на Карине.
— Дурное дело — не хитрое. Здесь главное с кандидатом в мужья не ошибиться, — назидательно изрек он.
Карина кивнула, соглашаясь. А потом заговорщицки улыбнулась.
— Теперь мои кандидаты в мужья будут проходить проверку у вас, — льстиво обратилась она к нему.
Дед важно кивнул. Он точно выдаст ее замуж за правильного человека!
***
На дворе было довольно свежо, так что в первый момент Карина пожалела, что не взяла с собой кофту или плед. Но возвращаться в дом не захотела. Только бросила через плечо взгляд на входную дверь, а потом и на окно. Домочадцы готовились ко сну. Дед так вообще пошел первым: привык ложиться рано. И перед уходом не забыл возмутиться, что интернет здесь слабый. Анна Евгеньевна только добродушно отмахнулась от него. Захар Егорович вообще проигнорировал. В этот момент он активно уговаривал Павла выпить на посошок. Тот категорически отказывался. Он был самым трезвым среди них. Самым серьёзным. Самым… В общем, лучшим.
К этому логическому выводу Карина пришла после того, как Павел самостоятельно начал убирать со стола. Пока все еще спокойно сидели и воодушевленно болтали, он спокойно отнес грязную посуду в кухню. Разложил остатки пищи по контейнерам и убрал в холодильник. Даже стол вытер. А потом пошел мыть посуду. Это был культурный шок. Карина уже не таясь с открытым ртом, проводила статную фигуру своего компаньона ошеломленным взором. В реальность его вернул звонкий смех Анны Евгеньевне. Карина вздрогнула и, не меняя удивленного выражения лица, посмотрела на тетушку.
 
— Он всегда таким был. Хозяйственным. Наверное, сказывается воспитание деда. С ним не забалуешь. Это сейчас он добряк, а раньше нас всех держал в ежовых рукавицах, — мягко начала объяснять Анна Евгеньевна.
Супруг ей поддакнул.
— Жаль только, что нашего охламона не смог таким ответственным и трудолюбивым воспитать, — высказал он свое мнение.
— Надо было чаще отвозить его к отцу! — обиженно огрызнулась тетушка. — А мы его своей любовью слишком разбаловали, — мрачно добавила она.
— А где родители Павла? — задала вопрос Карина, который давно уже волновал ее. Ни разу за пять лет она не слышала никаких упоминаний о них.
Супружеская пара переглянулся. Тетушка сжала губы. Ее муж прочистил горло и поспешил уйти. Стало понятно, что ответа не будет. Заинтриговали, однако. Но настаивать Карина не решилась.
Поднялась из-за стола, попрощалась с тетушкой и нетвердой походкой направилась в дом. Приняла душ, переоделась в легкий сарафан. А мысли все равно витали вокруг вопроса: где родители Павла?
Неужели он сирота? Обидно за него, если это так.
Её взгляд невольно метнулся к телефону. Можно этот вопрос задать Лине или Татьяне. Уже кто-то из них точно устроит допрос своим благоверным. А потом передадут ответ ей, Карине.
Вот только так поступать совсем не хотелось. Лучше у самого Павла спросить об этом при случае.
Кивнула, соглашаясь со своим умозаключением. Прихватила телефон и тихонько начала спускаться на первый этаж. Там, не удержавшись, зашла в кухню. Налила вино в бокал. Бросила в рот ягодку винограда. И вышла на улицу со своим добром. По тропинке прошла в сад. Остановилась на мгновение, чтобы полюбоваться им в темное время суток. Сказочно.
Взгляд бросила направо. Здесь, возле бани, стояла скамейка. Самая простая и довольно старая, но на вид еще крепка. Села. Пригубила вино и аккуратно отставила бокал. Откинула голову назад, закрыла глаза и удовлетворенно улыбнулась. Хорошо! Сейчас она немного так посидит, а потом позвонит Вике…
Она не услышала, как он подошел. А может просто и не прислушалась, наслаждаясь летней ночью. И она даже не предполагала, что ее уединение кто-то может потревожить. Только когда на ее ноги опустилось что-то теплое и мягкое, Карина встрепенулась и открыла глаза. Над ней нависал Павел, словно темная и незыблемая скала.
Удивилась. А он тем временем выпрямился во весь свой огромный рост. Спрятал руки в карманы брюк.
Карина опустила взгляд вниз. Один край ее рта дернулся в намерении улыбнуться. Сдержалась. Он принес ей плед.
— Спасибо, — приглушенно поблагодарила она, не зная, что еще сказать.
— По ночам уже прохладно. — Его бас в тишине раздался, как взрыв, хотя он и постарался говорить тише.
Она кивнула.
— Я прихватила с собой горючее, чтобы не замерзнуть, — все же решила она указать на бокал с вином. В темноте его трудно было увидеть.
— И все же, — произнес Павел, не меняя каменного выражения лица и тона голоса. Развернулся, чтобы уйти. Но сделав шаг, остановился, будто вспомнил то, о чем хотел ей сказать.
Карина прикусила губу, наблюдая за ним. Вернее, просто изучая его спину в темноте. Ей хотелось предложить ему посидеть вместе, но язык почему-то не поворачивался сказать это. Хотелось действий от него. А он… Сухарь равнодушный. Устала она бегать за ним. И уже готова сдаться окончательно. Собрать вещи и уехать домой. В принципе, она и так достаточно уже отдохнула.
Павел, словно подслушав ее мысли, медленно развернулся и спросил:
— Не против моей компании?
Карина в недоумении подняла брови. Поспешно мотнула головой.
Он сел рядом. Слишком близко, хотя на лавочке и впятером уместились бы. Сел, задев ее колено своим.