Катастрофа в две полоски

Я нехотя переворачиваюсь на спину, оказавшись в плотном кольце мужских рук. Пробую встать, но они еще и сильнее вжимают в гранитное тело.
У-у-уф, мое податливое тельце начинает слабо сопротивляться моему решительному настрою встать, да я бы и рада и дальше сопеть в подушку, но надо делать ноги, пока красавчик не проснулся. А то мы рискуем секс на одну ночь продолжить еще и сексом на одно утро, а потом и на один день, а потом… в общем! Сваливаем.
Аккуратно выползаю из кровати и оглядываю номер.
Нет, мне точно должно быть архи-стыдно! Я гореть должна от стыда! Но я горю от нового витка возбуждения. От нового прилива жара, когда взгляд цепляется за упругую задницу-орех мужчины, перевернувшегося на живот и подмявшего под себя вместо меня подушку.
И так ладошки зазудели. И так ноготочки зачесались впиться в этот орех и… У-у-уй, ну, чего он такой красавчик-то, а?!
Так все, Совина!
Мысленный подзатыльник, пинок под зад, разумеется тоже мысленный, но ощутимый, и двигаем ногами в сторону гостиной. Кажется, платье мое слетело где-то там…
Не сразу, но я его нахожу. А за ним “по горячим следам” нахожу трусы, но они в клочья. Лифчик найти мне не посчастливилось, а вот сумочка висит на ручке двери.
Бросаю взгляд в зеркало. Мама, дорогая! Лучше туда не смотреть.
Нахожу в сумочке непонятно откуда взявшийся карандаш, скручиваю из своей “соломы” дульку и впихиваю канцелярскую принадлежность, чтобы этот скворечник не развалился.
Напялила каблуки и… долго и усиленно подумав, стащила пиджак своего случайного секс-знакомого. Не идти же в семь утра в таком виде через весь холл элитного отеля? Как проститутка, ей богу, Лера! Хотя… наверное, я так себя чувствовать и должна. Разве что за ночь взяла не деньгами, а пиджаком.
Его я, кстати, накинула на плечи, прикрывая свой неподобающий вид, и на носочках вышла вон из номера.
Сердце бьется в груди, как припадочное. Ощущение, что я что-то натворила, но кроме как потери собственной гордости и первого в жизни перепиха с первым встречным, вообще ничегошеньки. Чиста, как ангел!
Уже в лифте достала телефон, благо последние десять процентов заряда есть, а вот полсотни пропущенных от Эллочки во-о-о-обще не воодушевляют!
Но с ней разберусь потом.
Захожу в приложение, вызываю такси, и уже через полчаса оказываюсь у себя дома.
Закрываю за собой дверь, приваливаюсь к ней спиной и утыкаюсь затылком, тихонько посмеиваясь:
– Вот это да, Валерия Никитична! – бубню себе под нос.
Это истеричное, точно вам говорю!
В себя я пришла только ближе к вечеру.
Приняв душ, весь день я благополучно проспала, а в шестом часу в чувство меня привела долбежка в дверь. И Сонькин голос, вопрошающий из подъезда:
– Совина, ты там вообще жива?!
Делать было нечего, пришлось вставать и впускать гостью в свою уютную однушку.
– Ну, как тебе сказать, – пожала я плечами, когда мы прошли на кухню.
– Н-да, я вижу, – протянула подруга, падая на стул. – Ты куда пропала? Я тебе всю ночь звонила-звонила, СМС строчила, как из пулемета, а ты заглохла. Вообще-то я начала волноваться!
– Никуда я не пропала, – отмахнулась, включая чайник и доставая кружки.
Мне надо срочно чего-то выпить, а то во рту пустыня Сахара. А голова, кажется, начала болеть пуще прежнего.
– Тогда почему не отвечала?
– Потому.
– Почему “потому”?
– Потому что я… кхм… мстила.
Сонька опешила. Сощурила свои зеленые глаза, тряхнула рыжей гривой чуть ли не до пояса и выдала:
– Ты сняла мужика?! – восхищенно, едва не хлопая в ладоши.
Вот! Вот почему мы с ней столько лет и дружим! Любая другая стала бы закатывать глаза и охать, мол: ой, Лера, девочки себя так не ведут! Или: Совина, да ты падшая женщина! Или коронное: да как так можно было, у тебя же сердце разбито! Вот именно потому, что оно разбито, мне и нужна была эта… встряска! А трясло нас вчера, о-о-ох, как знатно…
– Ну, вопрос тут, конечно, спорный, кто кого снял, но…
– Давай! – засуетилась Сонька, доставая тарелки и разрезая торт, – я вся во внимании. Покайтесь мне в своих грехах, Валерия Никитична. Я надеюсь, вы хорошо нагрешили? – пихает меня локотком в бок подруга.
 
– Достаточно, – ухмыльнулась я, наливая нам чай.
Сонька просидела у меня до самого позднего вечера.
Выслушав о моих вчерашних похождениях и ночных приключениях, поохала и поахала, посетовала, что я свалила и даже не оставила красавчику свой номер телефона, но потом, рассудив, что это к лучшему, ушла.
Правда, обещала вернуться. Завтра.
Я же с видом убитого человека взяла в руки мобильный и набрала номер Эллочки-стервочки.
Пришло время сдаваться. Она там, наверное, уже рвет и мечет.
Как же я буду без работы? А без журналистики?
С моей-то ипотекой! А помощи-то ждать неоткуда. Славик вон, дерьмом отборным оказался. Сонька сама крутится, как белка в колесе. Мама с папой – скромные работники завода, жители глубинки сибирской, откуда я сюда и перебралась девять лет назад, поступив в университет. Так что это я им и помогаю еще периодически. Вот и что делать прикажите, Валерия Никитична?
Вчера об этом надо было думать, когда вместо поисков компромата искала приключений на свои нижние девяносто.
Гудок. Один, второй, на третьем я услышала:
– Я очень надеюсь, что у тебя есть хорошее оправдание, Совина! – шипение в трубку.
Оправдание? Ну, все, что для меня может звучать как оправдание, для Эллы это лишь невнятный лепет и отмазки. Карьеристка до мозга костей, она уже всему штату работников как кость поперек горла стоит. Но нельзя не отметить, что благодаря такой ее хватке, наш журнал один из самых известных и процветающих в наше, прямо скажем, скверное время для печатных изданий.
– Ты почему молчала и не отзвонилась мне вчера? – этим тоном можно заморозить Ледовитый океан.
Вот и что, спрашивается, мне делать?
И тут меня осеняет!
Правда, стоило бы хорошенько подумать, прежде чем спустить с языка:
– Троицкий вчера ушел из банкетного зала в обществе девушки.
Ляпнула. Черт! Что я несу, дура?!
– Та-а-к, отсюда давай подробней, Лера. Кто она? Откуда она? Они были знакомы? Они любовники? Или, может, у него есть жена?
– Да… э-э, то есть нет. В общем, я не знаю, – сдалась я в попытке срочно придумать, что говорить дальше.
Сочинять на ходу – вообще дело неблагодарное, можно такого наворотить, а потом попросту забыть. Но не говорить же Эллочке, что это я сбежала с маскарада с незнакомцем, а Мирона Троицкого вообще в глаза не видела, и знать не знаю, кто он! И уж тем более, чем он занимался вчера на благотворительном вечере.
Внутри развернулась настоящая война: ангела и демона.
С одной стороны, врать я не умею и не люблю – это подло.
С другой, я и без работы остаться не могу, верно? Мне кушать надо. И ипотеку платить еще… цать лет. А зарплаты среднестатистического продавца мне не хватит, недвижимость в столице, между прочим, ого-го и го-го стоит! Даже на окраине. Даже студия-однушка. А именно должность продавца мне и светит, если Эллочка-стервочка, подключив свои связи, выкинет меня из мира журналистики. А потом еще я платьице на лето присмотрела, такое миленькое, беленькое, с цветочками. И туфельки в тон, и сумочку бы.
– Думаю нам надо попробовать эту даму найти. – Сделала я заключительный выпад.
Что уж, была не была.
– Ты проследила за ними? Как она выглядела? Ты хоть что-то узнала?
Узнала! Конечно, узнала. Что истории про секс-гигантов – это не враки и можно кончить с десяток раз за ночь. Но, к сожалению, меня сейчас не об этом спрашивает моя “любимая” начальница, и приходится включить все свое хромающее с похмелья воображение и сочинять.
Сочинять, сочинять и сочинять…
Да простит меня Мирон Троицкий, когда в журнале выйдет одна большущая статья-ложь. Хотя почему ложь сразу? Богатые мужики, они же часто так делают. Снимают себе девушек в клубах, барах, ресторанах или где там еще. И может, есть мизерный, но шанс, что я-таки верно ткнула пальцем в небо?