Ресивер

Я поправляю ее очки так, чтобы они не мешали, и заправляю тонкую прядь волос под шапку. Отэм, кажется, перестает дышать, во все глаза глядя на меня. Я вздыхаю, убирая руки.
– Сколько тачдаунов посмотрела?
Она зажмуривается и краснеет.
– Около двадцати, – выдает виноватым голосом.
– Надо было попросить не гуглить меня.
– Тогда я бы не пришла, потому что не хожу с незнакомцами в горы.
– Ты так говоришь, как будто мы собрались на Эверест с палатками, – смеюсь я.
– И все же.
– Насколько хорошо ты узнала меня, посмотрев двадцать тачдаунов? – вопросительно приподнимаю бровь.
– Узнала лучше, когда посмотрела интервью для спортивного канала.
Закатываю глаза и, положив руку на спину Отэм, подхватываю свою куртку и подталкиваю девушку на выход.
– Не смотри больше. В личной беседе ты узнаешь меня лучше.
Мы выходим на улицу, и я подхватываю борд, который оставил на террасе ресторанчика.
– Красивый, – кивает в сторону доски Отэм.
– У тебя есть борд?
– Нет. Я же не катаюсь на сноуборде, забыл?
– Значит, идем арендуем.
Спустя пару часов Отэм уже сносно держится на сноуборде. Правда, еще делает это «О-о-о» с размахиванием руками, как всякий новичок. Ей кажется, что если она будет кричать «о-о-о», это поможет ей как-то удержаться на ногах. Она снова летит мимо, и я уже вижу, что сейчас упадет.
– Падай правильно! – кричу, когда вижу, как Отэм заваливается. – Лови задний кант! Сгруппируйся! Руки! Спрячь руки, Отэм!
Наконец она оказывается на снегу. К счастью, в последний момент Отэм слышит мои инструкции и не пытается опереться на руки при падении, так что я спокоен за ее кисти. Подбегаю и протягиваю ладони, чтобы помочь ей подняться. Она хохочет.
– Слушай, я уже собралась выставлять руки.
– Я видел.
– И подбородок не прижала. А потом вспомнила, как ты описывал травмы сноубордистов. Как представила себе, что мне, возможно, придется лететь домой в гипсе, сразу все твои уроки вспомнились.
– Тогда давай еще поучимся падать. Только теперь ловим передний кант. Задний ты отточила хорошо, а с передним надо еще поработать. Ты все равно выставляешь вперед руки и колени.
Мы катаемся еще несколько часов, прерываясь только на отдых. Отэм способная ученица и очень выносливая, учитывая, сколько раз она поднималась и падала. Потом по ее просьбе я показываю, как катаюсь, и сам едва не падаю с доски. Все же кататься для себя и для показухи – это разные вещи. К тому же, каждый инструктор скажет, что отвлекаться во время езды на сноуборде – все равно что подписать себе приговор.
Прервавшись на обед, мы еще немного катаемся, а потом я покупаю нам горячий шоколад, и мы садимся на скамейке на вершине горы, и пьем, болтая.
– Знаешь, ты на поле такой агрессивный, мне даже сначала показалось, что я, наверное, смотрю не на того игрока.
– Такой уж я выбрал спорт.
– А у тебя травмы были?
– У каждого игрока они были в той или иной степени.
– А в какой были у тебя?
– Скажем так, критично я не пострадал ни разу. Один раз сломал руку, один раз было сотрясение. А так только ушибы и царапины.
– Меня ужаснул эпизод, когда тебя подсекли, упав тебе под ноги. Ты тогда так летел, что, я думала, после падения не встанешь.
Усмехаюсь, понимая, о каком случае идет речь.
– Ты слишком эмпатична, тебе нельзя иметь парня-спортсмена.
– Это ты сейчас меня так отшил? – с улыбкой спрашивает она, и я тоже улыбаюсь.
– Разве я посмею? Но если ты все же решишься на отношения с профессиональным спортсменом, должна заранее быть готова к его травмам. И должна понимать, что мы приучены падать и травм не боимся.
– О, это, конечно, успокаивает, – улыбается она, а потом поворачивает голову, когда огни над подъемниками загораются. – Здесь так красиво, что дух захватывает.
– Согласен.
Мы некоторое время любуемся тем, как в сумерках скрываются горы, как катаются по склонам люди и дети играют в снежки в стороне от спуска.
– Покатаемся еще немного? – спрашивает Отэм, выбрасывая стакан в мусорку. Я делаю то же самое, вставая, и натягиваю перчатки.
 
– Пойдем.
– Научи меня каким-нибудь трюкам, – просит она, когда мы, прихватив доски, выходим на склон.
– Рановато, ты только учишься падать.
– Ну пожалуйста, – она выгибает брови «домиком», а я смеюсь.
– И часто это срабатывает?
– Постоянно, – широко улыбается Отэм, а я вздыхаю с притворным раздражением.
– Ладно, идем.
Пока учу ее, Отэм падает десятки раз, но не жалуется, а только смеется и старается как можно скорее встать на ноги. Последнее падение заканчивается тем, что она ложится на снег и смеется.
– Все! – выкрикивает она. – Кажется, у меня села батарейка. Нет сил подняться.
Я подъезжаю к ней и протягиваю руки. Отэм хватается за них и поднимается, но покачивается, пока ловит равновесие, так что мне приходится обнять ее за талию и прижать к себе. И в это мгновение вдруг становится тихо-тихо, а мне удается расслышать ее шумное, быстрое дыхание, и почувствовать его на своих губах. Наклоняюсь еще немного, и теперь наши губы оказываются в паре сантиметров. Из-за больших лыжных очков я не могу рассмотреть глаза Отэм, но по приоткрытым губам и ускоренному дыханию понимаю, что она ждет поцелуя. Беру секундный тайм-аут, чтобы прислушаться к ощущениям. Но нет, того, что я ожидаю, не чувствую. Нет острого желания прижаться к губам, почувствовать ее вкус, дыхание. Услышать тихий, едва различимый стон. Проглотить его и напирать сильнее, чтобы следующий был громче.
Мне недоступна та девушка, с которой я чувствовал такое. Дважды в жизни, но эти два раза выжжены в моей памяти сильнее, чем все предыдущие и последующие. Даже не коснувшись губ Отэм, я уже знаю, что она не подарит мне эти ощущения. Можно было бы обмануться. Притвориться, что это так. Воспользоваться тем, что мы на отдыхе всего на пару дней, и закрутить короткий роман с Отэм. К сожалению, от него не снесет крышу. И уже через неделю я едва ли вспомню, откуда она родом.
Есть множество девушек, которые согласились бы на такой сценарий развития событий, но почему-то именно Отэм мне не хочется в это втягивать. Она настоящая. Искренняя и живая. Мне уже очень давно не попадались такие девушки. Пожалуй, кроме Зои – ассистентки и девуши Мэтта Картера, квотербека нашей команды, и еще пары девчонок из футбольного клуба, я давно не встречал кого-то по-настоящему искреннего. Мне не хочется убивать это в Отэм.
Может, я, конечно, ошибаюсь, и на самом деле она была бы не против короткого приключения на горнолыжном курорте. Хотя она скорее похожа на ту, которая после окончания отпуска все же будет ждать моего звонка. Может, она уже мысленно строит наш дом, устанавливает там бассейн и красит низкий заборчик в идеально белый цвет? Кто знает? Но проверять как-то не хочется.
Отодвигаюсь от Отэм, а она на мгновение замирает, после чего прочищает горло и опускает голову. Сжимает руки и, слегка тряхнув головой, снова смотрит на меня со смущенной улыбкой. Такая красавица и умница. Почему же меня не пробирает с ней так, как с Хлоей? Если бы я почувствовал с Отэм хоть десятую долю того, что ощущаю в присутствии Хлои, даже не касаясь ее, я бы сошел с ума от счастья. Но, говорят, сердце не выбирает, ради кого биться чаще. Оно просто это делает.
– Что ж… гм… спасибо, что научил стоять на борде, – произносит Отэм, а потом присаживается и начинает отстегивать ботинки от доски. – Теперь осталось только научиться ездить.
Я слышу, как подрагивает ее голос, но Отэм пытается изображать крутышку, которой все нипочем. Я успеваю оценить эту ее черту. Она и правда отлично держится, так что заслуживает еще больше уважения в моих глазах.
– Мне, пожалуй, пора возвращаться, – она кивает на гору.
– Давай я отвезу тебя к твоему домику.
– О, мы с друзьями хотели еще немного посидеть в баре. Если хочешь, можешь присоединиться.
По ее лицу и интонации я понимаю, что она совсем не хочет, чтобы я остался на вечер в компании ее друзей. Сейчас она, скорее всего, нуждается в пространстве, чтобы подлатать потрепанную гордость. Снимаю очки и смотрю на Отэм так, чтобы она понимала, что я сожалею о том, что от нее у меня не заходится сердце. Я правда сожалею. Не знаю, какая жизненная история у этой девушки, и, возможно, там тоже настолько большой список проблем, что я едва ли смогу с ними справиться. Но все же, глядя на нее, создается впечатление, что с ней мне было бы легко. По крайней мере, она не является невестой моего брата, а это уже немало значит.