Зомбосвят (СИ)

Жизнь ударника производства Павлу не нравилась, но не нравились ему и эти Костины намеки. Тот словно бы только и искал предлог, чтобы забыть о Цитадели, и выбрать какой-то иной путь. Вот и теперь он, похоже, присматривался к этим крестоносцам. Он еще ничего о них не знал, но вкусив здешнюю кормежку, уже готов был примкнуть к этой группе.
— Там, в Цитадели, возрождают цивилизацию, — напомнил Павел другу. — Поэтому и приходится много работать. Просто так мотаться по дорогам и жить мародерством проще и веселее, но этот путь никуда не ведет.
— Почему-то цивилизацию они хотят возродить моими руками, — проворчал Костя. — А свои, должно быть, берегут для более важных дел.
— Вернемся с коньяком, и все у нас наладится, — напомнил Павел, которого начала раздражать твердолобость друга. Как будто он не понимал, что только в Цитадели у них есть какое-то будущее. А в том, чтобы мотаться по мертвому миру, ничего хорошего нет. Уж он-то это знал не понаслышке. Вот так отравишься испорченной тушенкой, и каюк. Без квалифицированной медицинской помощи гарантированно отъедешь. А получить эту помощь нынче можно было только в Цитадели. И не ее одну. Еще некую стабильность, определенность. Свой дом, работу. Возможно, какую-то личную жизнь. Там, в крепости, за высокими стенами, был шанс вернуться к тому, ну, или почти к тому, что отнял у них всех зомби-апокалипсис — к более-менее нормальному существованию. И эта перспектива прельщала Павла куда больше, чем возврат к бродяжничеству.
— Мы еще его не нашли, — напомнил Костя. — Коньяк этот. И не факт, что найдем.
— Еще ведь толком и не искали, — проворчал Павел. — Что ты заранее сдаешься?
— Я не сдаюсь. Просто пытаюсь смотреть правде в глаза. Мы этот коньяк, может быть, три года будем искать. А будет ли он нужен князю через три года? Он к тому времени вообще о нем забудет. И о нас тоже. Я тебе не предлагаю все бросить, не думай. Просто давай присмотримся вот к этим ребятам. Они, вроде бы, неплохо живут. Группа у них большая, организованная. Вдруг они предложат нам остаться с ними?
Павел едва не наговорил другу гадостей. Костя был хорошим парнем, но иной раз демонстрировал поразительное легкомыслие. Кашкой его вкусной накормили, так он каких-то незнакомых людей за это готов к лику святых причислить. Ничего, по сути, о них не зная.
— Давай сперва узнаем все об этих крестоносцах, а потом уже решим, — предложил Павел. — Каша у них, может, и вкусная, но сами они какие-то мутные ребята.
— Да нормальные они, не придумывай, — возмутился Костя. Порция пшенки с тушенкой окончательно лишила его разума.
Павел едва удержался, чтобы не съездить Косте пустой чашкой по голове. А вот сказать пару отрезвляющих слов решил, но не срослось. Потому что в тот самый момент дверь автобуса распахнулась, и наружу выбрался тип со шрамом. А следом за ним появился еще один человек.
Этот новый персонаж разительно отличался от прочих крестоносцев. Облачен он был вовсе не в камуфляж, как все члены этой группы, а в белые одежды, покроем напоминающие наряд священника. Он был высок, худ и интенсивно бородат, из-за чего несколько смахивал на летописца Нестора. Возраст этого деятеля трудно было определить с наскока. В первое мгновение Павлу показалось, что дядьке уже под шестьдесят, но затем выяснилось, что он сильно ошибся с датировкой сего субъекта. Мужчине, на самом деле, было в районе сорока.
Едва бородач явил себя народу, как все крестоносцы, до того занятые послеобеденным отдыхом, вскочили со своих мест, и уставились на мужика в белом с обожанием и восторгом.
Павел с Костей тоже оторвали зады от земли. И очень вовремя. Тип со шрамом нащупал их взглядом, и поманил к себе.
— Похоже, этот, в белом, и есть их лидер, — негромко заметил Павел. — Странный какой-то.
— Да что ты заладил — странный, странный, — ворчливо произнес Костя. — Нормальные люди, ничего в них странного нет.
То безграничное доверие, которым друг Костя внезапно проникся к этим мутным типам, настолько испугало Павла, что он, никогда прежде не являвшийся адептом теории заговора, заподозрил неладное. Даже подумал, а не могли ли крестоносцы подмешать что-то им в пищу? Кашу они получили последними, так что ничто не мешало сдобрить ее неким психотропным препаратом, напрочь отключающим мозг. Впрочем, это предположение опровергалось хотя бы тем фактом, что он-то сам остался в своем уме. Почему же друг Костя так резко поглупел? В препаратах ли тут дело? Или же друг Костя всегда был таким наивным и доверчивым, просто за время их знакомства ему еще ни разу не представился случай продемонстрировать эти свои качества. А теперь вот все и вылезло наружу, во всей красе. Вылезло, как всегда, в самый неподходящий момент.
 
Они подошли к типу со шрамом и бородачу. Поздоровались. Бородач ответил на приветствие чуть заметным кивком.
— Значит, вы и есть те двое, которые прятались в церкви? — спросил он.
Голос у него был мягкий, вкрадчивый, и он никак не гармонировал с его же взглядом. А вот взгляд его был совсем иным. Павлу, заглянувшему в глаза бородатому предводителю крестоносцев, почудилось в них какое-то безумие. Именно такими глазами взирали на мир адепты всевозможных тоталитарных сект.
Впрочем, Павел решил, что ему, возможно, все это просто показалось. Эти люди ему не нравились. Притом он и сам не мог сказать, чем именно. И он, возможно, нарочно выискивал в них какие-то негативные черты, которых не было на самом деле.
— Да, это мы, — ответил Костя.
— Что ж, — все тем же мягким голосом произнес бородач, — это хорошо. То обстоятельство, что из всех городских зданий вы избрали в качестве убежища именно дом божий, едва ли является случайностью.
Павел всегда старался уважать чужие заблуждения, но сейчас промолчать не смог.
— Вообще-то это и была случайность, — сказал он, притом, как ему показалось, излишне резко. — Церковь оказалась ближайшим зданием, вот и все.
Тип со шрамом нахмурился, ему явно не понравился прозвучавший ответ. Но бородач лишь кротко улыбнулся.
— Если хочешь, можешь считать это простой случайностью, — великодушно позволил он.
Павел почувствовал себя неловко. Ему подумалось, что он, наверное, зря ответил так резко, да и вообще, с чего он, собственно, взъелся на этих людей? Они ведь, в конце концов, спасли ему жизнь. В самом буквальном смысле. Если бы не появление крестоносцев, их с Костей ожидало бы недолгое и весьма безрадостное будущее.
— Извините, — пробубнил Павел виновато. — Вы не подумайте ничего такого, мы вам очень благодарны. Если бы ваши люди случайно не нагрянули в ту церковь, мы бы там навсегда и остались.
— Многовато выходит случайностей, — лукаво улыбнулся бородач. — Ну, да это не так уж и важно. Вы живы, и это главное. Иван сказал, что вы не больно-то рвались ехать сюда.
Иваном, как понял Павел, звали типа со шрамом на роже.
— Нынче такие времена, что неизвестно куда и неизвестно с кем ездить чревато, — пояснил Павел.
— Это так, — испустив полный искренней печали вздох, согласился бородач. — Нынешние времена, они темны. И тьма эта проникает всюду, даже в людские сердца.
Павел едва не ляпнул, что мир до конца света тоже был населен далеко не одними лишь праведниками, но вовремя прикусил свой болтливый язык.
— Это правда, — поддакнул Костя, который глазел на бородача с каким-то жадным любопытством. — Иногда мне кажется, что плохих людей после зомби-апокалипсиса уцелело больше, чем хороших.
— Это не так, — мягко поправил его бородач. — Уцелели всякие, и хорошие, и плохие. Но даже хорошему человеку не устоять перед теми силами, что ворвались в наш мир. Под властью тьмы хороший человек станет плохим, а плохой еще хуже.
И вновь Павел лишь в самый последний момент прикусил язык. А ему ну очень хотелось поинтересоваться у бородача, к какому сорту людей принадлежит он сам и его команда — к просто плохим, или к еще худшим?
— Ну, мы вот двое хорошие ребята, — заулыбавшись, сообщил Костя.