А теперь, побегай ты!

– Что это? – Я с недоверием смотрела на жидкость.
– Коньяк, Сушилина привезла, дед ее делает. Шикарная вещь. – Подруга принесла нам чайные кружки и решила меня угостить. Разлила и протянула.
Заглянув в стакан с милыми зайчатами, я охнула от запаха бормотухи, выпила и закусила шоколадом. Еще неизвестно, что противнее на вкус.
– А теперь рассказывай, с чего такие кардинальные меры? – Я подставила кружку, намекая на горячительное.
– Я вот что думаю. – Вика плеснула еще гадости. – Какой от нее толк? Что, сейчас у нас времена Пушкина, прекрасных дам и галантных кавалеров? Когда девица должна была блюсти себя до замужества? – Я отрицательно покачала головой, мы чокнулись и выпили. – Так вот, от нее одни проблемы!
– Это какие? – Для хорошо подвыпившей, соседка удивительно четко излагала свои мысли. И было интересно узнать, к чему привел мозг, заправленный градусом.
– А я объясню! Ты – девушка…
– Это бы я еще поспорила. – Я грустно посмотрела на свою грудь, откусывая кусочек шоколада.
– И нам, – указав пальцем на себя, а потом на меня, – приходится держать лицо. Мол, еще не время, ты меня торопишь… и т.п. Мы с тобой ждем тех мифических принцев, которые должны прискакать, полюбить и прочий бред. – Подружка икнула. – И вот, только тогда, на ложе из розовых лепестков, в шелковых простынях, потягивая дорогущее шампанское, возможно, принцу перепадет. Мы же правильные, а не какие-то там, прости господи, чтобы кидаться в постель.
– Допустим. – Я еще не понимала, к чему может привести эта логическая цепочка.
– А что делает принц? Он бедный надрывается, и дракона убил, и в кафе сводил, и на коне пару кругов вокруг твоей неприступной башни нарезал, да и тебя терпит. А все потому, что общество обязывает принцессу взлохматить. Иначе другие принцы его не поймут, так еще и ржать будут, как те кони. Вот и получается, мы все отказываемся, а принцам приходится доказывать, что они мужики, и заваливать, и заваливать принцесс… – Подруга выдохнула, закинула кусочек шоколада в рот и продолжила: – Порочный круг. Мы их динамим, а они пыжатся. А зачем? Когда можно иметь полноценные отношения? – Окончила пламенную речь и разлила еще по глоточку. – Я не призываю ложиться под каждого, но, возможно, у вас с Владом бы и по-другому сложилось.
Напиток уже дал свой эффект на мой кошачий вес, и я активно запротестовала:
– Не-е-ет, он бы все равно изменял!
– Скорее всего. Я его сегодня видела с двумя разными девицами. – Вика пригорюнилась. – Да и вообще, я хочу понять, что там за неземное удовольствие такое.
Я прыснула от смеха.
– Что?! – возмутилась подруга.
– С этого бы и начинала, а то пять минут про несправедливость мира рассказывала.
– Ев, а вы с Олегом ни-ни? – просила Вика. Я неопределенно пожала плечами. – Пятый месяц встречаетесь. Что, даже не намекал?
– Да был у нас момент, – ответила я. Не напиток, а сыворотка правды.
– И?
– Пригласил меня к себе, у него родители на отдых уехали. Как ты и говорила, цветы, шампанское. Потом навалился на меня, обслюнявил, аж холодно стало. – Вика слушала с интересом. – В общем, не получилось.
– Почему? Родители вернулись?
– Нет. Он когда возбуждается, начинает похрюкивать, и в какой-то момент он так явно хрюкнул, что я не выдержала и, не задумываясь, его передразнила. – Мое лицо залила краска, Вика поперхнулась шоколадкой и засмеялась в голос.
– Ты хрюкнула в ответ? – спросила она заикаясь.
Я кивнула.
– Хрюкнула и еще так визгливо добавила: «Уи-и-и». – У подруги на глазах выступили слезы, и она сама начала хрюкать, я ее поддержала, и мы хохотали до боли в животе. – Кажется, мы больше не вместе, он меня избегает, – добавила я, как приступ смеха сошел.
– Неудивительно.
– Вика, только не хрюкни при нем, ладно? – умоляла я.
Подруга залилась с новой силой, представив эту картину, а я ее поддержала.
– Девчат, имейте совесть, третий час, а у меня завтра зачет. – В дверном проеме торчало заспанное лицо Светки Поповой из соседней комнаты.
– Извини, Свет, мы уже ложимся, – заверила я.
 
Вика многозначительно поболтала перед лицом содержимым бутылки, там оставалось еще на пару глотков.
– Наливай, у меня завтра нет зачета. – Я подставила кружку.
Мы допили и, морщась, доели шоколадку. И продолжали разговор шепотом:
– Осталось найти тех, кто нам поможет с проблемой, – произнесла я.
– Ну-у-у, это не проблема, любого бери, да веди под белы рученьки. – Вика выкинула бутылку и убрала чашки со стола.
– Я не хочу любого…
– Да-да, прынца хочу! – передразнила она.
Мы тихо пробрались в душевые и чистили зубы, Подруга периодически похрюкивала и, заливалась пьяным смехом, закрывая ладошкой себе рот, но акустика была такая, что через пару минут, на нас орали не только Попова, но и девчонки из четыреста тринадцатой.
Конец учебного года не принес нам желаемого результата, и мы с Викой договорились, что за лето нужно успеть!
 
Глава 5
 
Ева
***
Поздно вечером в беседке я листала очередной роман. Интересно, а когда у меня заведутся те самые бабочки в животе, или они уже там есть, и их надо разбудить? Мой скромный опыт не мог подсказать. Все время уходило на учебу, а когда появлялся парень, то я не чувствовала того, что описано в книге.
Перевернув страницу, я с интересом читала о том, как героиня не может совладать с собой и ее ноги подгибаются в коленях, не выдержав напор ласк. Я громко хмыкнула. Завтра погуглю про фригидность.
Вернуться к чтению у меня не получилось. А, может, дело не во мне? Эта мысль никогда не посещала, а теперь настырно заняла позицию в голове. Опыт скромен, я бы сказала, минимален. Влад и Олег со своими похрюкиваниями – это все, с чем я знакома. Успокоив себя этой мыслью, я оставила книгу на столе. Дочитаю завтра.
Я неслышно вошла в дом и легла в кровать. Вторую неделю на улице стояла аномальная жара. Я вертелась в кровати и никак не могла провалиться в сон, постель липла к телу. Открыла окно настежь, убрала подушку и раскинула конечности. Голова заработала с новой силой. Из мыслей вырвали блеск мигалок и шум подъезжающей машины.
Я присела на подоконник, стараясь рассмотреть происходящее. Скорая остановилась около дома Киселевых, врач быстро прошмыгнул во двор, кажется, я его помню, когда-то он сбивал мне высокую температуру.
Через десять минут мужчина выбежал обратно и позвал водителя, который схватил носилки. На улицу вынесли бабу Любу. Тетя Вера и Дядя Женя суетились, стараясь помочь.
Скорая включила мигалки и быстро проехала по дороге.
В душе поселилось волнение: просто так не госпитализируют. Я проследила взглядом за удаляющимися огнями задних фар и поняла, что уснуть точно не удастся. Взяла телефон в руки написать Киселеву, что его бабушка в больнице, только что я ему скажу? Сама ничего толком не знаю. Вернулась в беседку и села за книгу.
Утром бабушка меня так и застала – полулежа в кресле с книгой на груди. Болела спина и шея, я с трудом поднялась и поплелась в душ.
– Бабуль, я ночью видела, как твою подругу скорая увезла, – сонно пробормотала я.
– Да ты что? Схожу, узнаю. А ты что в беседке спала? – отозвалась она.
– Жара ужасная в комнате, ба.
Я привела себя в порядок, накормила постояльцев и поплелась на пляж с корзиной. К одиннадцати утра стояло невыносимое пекло, практически все отдыхающие разошлись, и я спешила домой.
Бабушка с тетей Верой находились в нашей беседке, они молча смахивали слезы.
– Бабуль? – Я медленно подошла. – Теть Вер? – Вопросительно смотрела.
Женщина подняла на меня заплаканные глаза.
– Моя мама умерла, не выдержало сердце, – ответила она. – Сказали, такая жара опасна для пожилых. – Похлопала рядом с собой по скамейке.
Я присела и не знала, что сказать. В голове кружилась стандартная фраза для подобных случаев:
– Соболезную, теть Вер.