Третий – не лишний! (СИ)

 – Какой вид, – облизнулся на меня сзади Эмилио. Я обиженно отвернулась, и тут меня застали врасплох и скрутили, разложив на кровати.
 – Изнасилуете? – поинтересовалась я, начиная дергаться.
 – Всенепременно, – пообещал мне синеглазый и пошел за... водой.
 Притащив теплую воду в красивом керамическом тазике, они очень споро обтерли меня с ног до головы мягкой тряпкой, потом смазали все пострадавшие на их взгляд места и замотали в одеяло.
 – У тебя ничего не болит? – поинтересовался Эмилио, забираясь рядом, пока Филлипэ утаскивал использованную воду.
 – Болит, – буркнула я, поворачиваясь к нему спиной. Из вредности.
 – Где? – озаботился он.
 – Запястья, – капризничала я, начиная осознавать свою власть над ними. Хотя и не понимала – почему. – Вы ж, медведи, если уж схватите...
 Мне поцеловали каждое запястье, потом каждую щиколотку, потом каждый пальчик... Потом пришел успокоившийся Филлипэ и тоже полечил...
 – А больше я пока не придумала, что у меня еще болит, – пробормотала я, погружаясь в дрему. – Когда придумаю – скажу.
 – Спи, заноза, – поцеловал меня Филлипэ в макушку, укладывая мою голову на свою грудь.
 И я уснула, обогретая с двух сторон большими и теплыми партнерами. И хотела бы сказать 'по траху' – но не могу. Язык не поворачивается. Они ко мне относятся... не могу сказать 'сердечно' или 'любовно'. Но все же как-то странно и необычно...
  Ну да ладно. Разберусь со временем.
 Я сладко посапывала до самого полудня. Проснувшись, обнаружила, что мои грелки во весь рост удрали. Видимо, от греха подальше. В прямом смысле этого слова. Но зато вместо себя взамен оставили теплое, стеганое одеяло, подбитое мехом.
 Господи, хорошо, что не вибратор. С их заботливостью станется подложить мне электронного друга для хорошего настроения.
 Я зевнула и сладко потянулась, наслаждаясь одиночеством и покоем...
 – Куда прешь, скотина косоглазая! – заорали внизу. – Тебе куда было сказано это нести, а? А ты куда понес?
 – И что тут за светопреставление? – нахмурилась я, быстро соскакивая с постели и заворачиваясь в шелковую простынь. Осторожно высунула нос за дверь – никого. Тогда прокралась к лестнице и свесилась вниз, рассматривая переполох, царивший на первом этаже.
 Итого... Два молодых парня – один рыжий нахал, второй – высоченный белобрысый угрюмец, меткими пинками и едкими словечками подгоняли слуг, которые грузили окрестный домашний скарб в корзины и сундуки и выносили за порог.
 – О, как! – вытаращилась я на это действо. – Приплыли. Это типа, чтобы алименты не платить? Или – прости любимая, но прошлая ночь была ошибкой?
 – Чего встал? – наградил белобрысый пинком зазевавшегося слугу. – Тебе тут, что, медом намазано?
 – Там... это... леди, – пробасил слуга, кивая в мою сторону.
 'Леди' мне быть понравилось. Хоть и недолго, судя по срочно наметившемуся переезду. Только мне непонятна их мужская логика. Я бы, например, выставила бы меня за дверь с вещами, а они сами съезжают. Лоси застоялись? Рога пылью покрылись? Так мы счас встряхнем!
 – Доброе утро, леди, – поклонился мне высокий блондин, привлекая внимание рыжего. Тоже, кстати, достаточно высокого. После чего рыжий мне, в свою очередь, поклонился и быстренько свалил. Никак пошел господ предупреждать, что их за хвост поймали.
 – И вам доброе утро, – подарила я всем улыбку, от которой встала вся работа. Все, кто находился внизу, уставились на меня с выражением неописуемого счастья. Я им конфету выдала или какой-нибудь аванс? Или им моя простынь глянулась?
 – Леди, – еще раз поклонился мне белобрысый, отойдя от первоначального шока и перестав мечтать о чужой простыне. – Вы бы вернулись в комнату, чтобы эти бездельники на вас не глазели.
 – Да на 'раз', – фыркнула я, удаляясь. – Подумаешь, – бухтела я, шлепая босиком. – Помешала кому-то уйти не прощаясь... И оставить меня мало того, что использованную, так еще и голую, и босую. Три-в-одном – это как-то многовато...
 – Леди! – ввалился в дверь рыжик с подносом в одной руке, в другой – ворох тряпья, прижатого в груди.
 Я как раз только стащила с себя простыню.
 Парень только меня увидел в натуральном виде, так глаза зажмурил от моей неземной красоты и пошел в мою сторону наощупь. Похоже, хлопец верит исключительно поговорке: 'Пока руками не потрогаю, ни за что не поверю!'
 Я быстро обмоталась простыней снова, чтоб не травмировать несчастного:
 – Молодой человек, глаза можете открыть. Угроза миновала.
 Рыжик приоткрыл один глаз, углядел на мне постельную принадлежность и повернулся ко мне задом, при этом умудрившись уместить поднос с едой на столик, а шмотки в кресло:
 – Леди, – несчастным, тоненьким голоском сообщил он недоумевающей мне. – Вот ваш завтрак и одежда. Господа приказали выполнять любые ваши распоряжения, кроме возможности уйти из дома. Хозяева скоро будут, – и рванул из опочивальни с такой скоростью, как будто за ним черти по пятам гнались.
 – Если это арест! – крикнула я ему вслед, радостно бросаясь к одежде. – То я против! А если охрана окружающей среды, то еще потерплю!
 Вся вне себя от счастья, что могу прикрыть свою стройную обнаженность, наведалась в ванную комнату при спальне.
 И даже умилилась. Вместо унитаза предлагался чуть ли не натуральный трон. Принцип действия системы не скажу, но противно не пахло.
 В этом же закутке была ванна на медных львиных лапах и странная система водопровода. Пока я доперла какой кран нужно крутить и когда, то приняла контрастный душ, потом порадовала себя и всех, кто будет это убирать душем Шарко. Так что в сущности к концу обучения пользования местной сантехникой была мокрая и чистая.
 – И каковы местные моды? – сунула я любопытный нос в стопку вещей. Там кстати обнаружилось мое личное нижнее белье, чистое и похоже даже отутюженное. Счастье, что не накрахмаленное.
 Одевшись в предложенное, я вернулась в спальню и подошла к двери гардеробной. Там у них стояло вполне пристойное зеркало – оно было не стеклянное, но и не металлическое, с радужной каемкой по краям. Пожала плечами: опять неизвестные технологии?
 Технологии там, или нет – ничто не помешало мне как следует рассмотреть свой новый внешний облик.
 Из зеркала на меня смотрела русоволосая девушка, высокая и стройная. Костюм – полупрозрачная шелковая изумрудно-зеленая туника с шароварами и распашной внизу длинный то ли жилет, то ли кафтан, более темного зеленого колера. Высоту груди подчеркивает интересный крой нижней рубахи и удачно размещенное декольте кафтана без рукавов. Широкие манжеты и прозрачные рукава делают их тонкими и невесомыми. Очень удачно подчеркнута талия. Жаль ноги босые. Я пошевелила пальцами.
 Что-то заставило меня перевести взгляд наверх и еще раз посмотреть себе в лицо.
 – Мама! – заорала я, увидев во что превратились мои глаза. – А-а-а! – потерла зеркало. Все тоже самое! – А-а-а-а!
 – Что случилось? – с топотом и грохотом в спальню ввалились обеспокоенные временные мужья со странными световыми указками.
 Как только увидели, что я блажу в одиночестве – как лучи мгновенно исчезли, а рукоятки заняли места на поясах. Прикольные штучки. Мой старый приятель Максик, геймер и профессиональный бездельник, сказал бы – 'световые мечи' и помянул Люка с Йодой!
 – Магдалена! – повысил голос растрепанный и злой Филлипэ, пока Эмилио методично обследовал комнату, заглядывая в каждый угол. – Почему ты орешь?
 – Вы что со мной сделали? – рявкнула я, подбоченясь.
 – Э-э-эм? – удивился синеглазый. Тут подоспел благодушный Эмилио с наивным до пошлости замечанием: – Поимели?
 – Это само собой, – сердито отмахнулась я. – Вы что с моими глазами сделали, извращенцы?
 – Магдалена! – угрожающе нахмурился синеглазый. – Ты забываешься!
 – Маруся! – парировала я, расправляя плечи. – А у тебя склероз!
 – А глаза у тебя очень красивые, – умиротворяюще сказал Эмилио. – Век бы в них глядел.