Москва криминальная

— «Москвичей» мы имеем право держать до пятнадцати суток, — поясняет заместитель начальника Центра по воспитательной работе Мария Бурова. — Чтобы оформить на ребят путевки, нужно какое-то время. Вот они у нас и коротают эти две недели.
Внешний вид некоторых подростков может ввести в заблуждение: невинные ангельские глаза никак не вяжутся с их «подвигами». Не так давно из ЦВИНПа увезли в спецшколу двух детишек. Тринадцатилетний мальчик, будучи в гостях у родственников, стащил 2000 рублей. Купил пивка и пришел к одиннадцатилетнему приятелю. Бабушку и отца задобрили несколькими бутылками водки. Выпили, сходили погулять. Кончилось все это тем, что ребята сначала слегка поколотили бабушку, которая уснула на пороге и мешала им пройти, а потом полили ее кипятком и горячим растительным маслом. Старушка в больнице умерла.
В четвертом отделении содержатся дети дошкольного возраста, брошенные либо подкинутые «любящими» мамашами.
Последнее, пятое, отдано девочкам. Многие Лолиты приехали в столицу из Молдавии и Украины, чтобы заработать себе на жизнь проституцией.
— Сложнее всего найти общий язык, как ни странно, именно с девочками, — с грустью говорит Бурова. — Они очень рано познают жизнь, и это сказывается на психике. Были случаи, когда девочки рожали в тринадцать лет. А сколько их на Тверской — это все наши потенциальные «клиенты».
За шесть месяцев 1998 года было доставлено 522 ребенка, занимающихся попрошайничеством, 83 — проституцией, 7 — наркоманов, 45 — токсикоманов.
Подростки в ЦВИНПе пребывают до тридцати дней. За это время сотрудники Центра должны эвакуировать детей, то есть отправить их по различным местам назначения: вернуть родителям, направить в соцпри-ют или детдом.
НАРУШИТЕЛЯМ КАРЦЕР НЕ ГРОЗИТ
В Центре к каждому отделению прикреплены воспитатель и два сотрудника милиции. День в ЦВИНПе начинается с подъема. Затем ребята приводят себя в порядок, наводят марафет в помещении и идут на завтрак, причем у каждого отделения существует свой график. После этого проводятся различные мероприятия. Например, лекции, политинформации или занятия по правовым вопросам. На прогулку отделения выходят на отведенные территории. Контакт между ними исключен. Малыши, девочки гуляют по три часа, остальные — два.
Во второй половине дня, если нет каникул, учителя преподают уроки по школьной программе. Есть швейные мастерские, где девочки учатся шить. Для мальчиков предусмотрен трудовой класс. С радиозаводом заключен договор, и ребята собирают розетки.
В просторном спортивном зале воспитанники ЦВИНПа зимой занимаются физкультурой. «Не каждая школа имеет такой зал», — не без гордости заметил сотрудник Саша. Рядом находятся тренажеры. В свободное время подростки с удовольствием общаются с «железом». Кроме этого, работает фотолаборатория.
Вечером в клубе демонстрируют фильмы. В основном отечественные 70—80-х годов. В оставшиеся два часа до отбоя ребята читают книги или смотрят телепередачи. В десять вечера жизнь в Центре затихает.
Дисциплине здесь уделяется особое внимание. Отделения друг от друга изолированы. Стальные двери их «кубриков» (спальное помещение, холл с телевизором, учебные классы) постоянно закрываются обычным тюремным ключом. Каждую ночь с ребятами всегда остается дежурный офицер, кроме того, круглые сутки за ними наблюдает служба режима. Любая попытка как-то нарушить установленный порядок тут же пресекается. На случай, если подросток ведет себя вызывающе, подстрекает остальных не подчиняться требованиям Центра, существует дисциплинарная комната. Особо непослушные дети по распоряжению начальника ЦВИНПа могут там находиться до трех суток. На протяжении этого срока с «плохишами» проводят работу старшие воспитатели отделений.
— В последнее время мы к этой мере не прибегаем. Ограничиваемся лишь беседой. Этого вполне достаточно. Самое главное, чтобы ребенок чувствовал к себе доброе отношение, и он будет платить тем же, — говорит замполит ЦВИНПа.
И все же, несмотря на повышенную бдительность, побеги случаются, но, правда, не по вине сотрудников. Дело в том, что подростки, получая свободу, убегают из больниц, куда их направляют для лечения (за шесть месяцев этого года из лечебных заведений убежало 18 человек, из них 17 — из КВД). Нет возможностей у Центра приставить к каждому больному по конвоиру. Ребята этим пользуются, но вольготная жизнь их недолгая. Через некоторое время многие вновь оказываются в «родных» стенах.
 
В 1996 году повторно было доставлено 916 человек, в 1997 году — 976, в 1998 году — 145.
«ДЯДЕНЬКА, ОТВЕЗИ МЕНЯ ДОМОЙ»
Десятилетний Сашка за обе щеки уплетал ужин. Пюре с мясом и помидорами шли на ура. Йогурт на десерт тоже не заставил себя долго ждать. Этот щупленький, маленький мальчик попал в Центр недели две назад. Мать с отцом развелись, поделив шестерых детей. Сашка остался жить с папой в Коврове. Соскучился по мамке и решил навестить ее в Питере. Добравшись до Москвы, познакомился с четырнадцатилетним Лешей, тот, в свою очередь, свел его с компанией ребят. В поисках хлеба насущного занимались воровством. Промышляли по рынкам и вокзалам, вскрывали машины. Вскоре «друзья» бросили Сашку, и он остался один в незнакомом большом городе. Милиция нашла его спящим на улице.
Семнадцатилетний Джамулдин в игре с ребятами не участвовал. Футбол он не любит, лучше понаблюдать со стороны, так интереснее. Джамулдин сам из Таджикистана, живет с родителями в селе. Мать больная, требуются деньги на операцию. А где их взять? В городе работу не сыщешь. Вот он и решил махнуть в Москву к землякам. Они в беде не оставят, всегда помогут. На Черкизовском рынке устроился грузчиком, в день получал 20–40 рублей. Из-за отсутствия документов оказался в «обезьяннике» Казанского вокзала, а оттуда его переправили в ЦВИНП. Сейчас Джамулдина готовят к отправке домой, но этому юноша не очень рад. «Я все равно опять приеду в Москву, деньги нужны», — бросил он мне на прощанье.
Ване одиннадцать лет. Робким его никак не назовешь, общается охотно. Учится в Юхнове, что в Калужской области, в школе-интернате. Там живет с бабушкой и сестрой. Мама снимает квартиру на Чистых прудах и работает, по его словам, директором какой-то фирмы. Дома Ваня был за старшего: и готовил, и убирал, и стирал. Всем этим житейским премудростям научила бабушка. С пятнадцатью рублями поехал в Москву к маме. Добраться до нее ему было не суждено, на Киевском вокзале его «повязали». «Меня там били и продержали почти сутки, — сквозь слезы вспоминает мальчик и вдруг неожиданно произносит: — Дядя, отвези меня домой, я к маме хочу».
— Ванечка, не волнуйся, ты уже в списке отправки, скоро будешь дома, — успокаивает сыщик Тамара Мешкова. И потом уже мне: — Ваня попадает к нам второй раз. Подросток очень сложный, агрессивный, состоит на учете у психиатра. Обладает бурной фантазией, например, он рассказал мне, как убил несколько человек. Сестре мы его сообщили, но вряд ли будет толк. В прошлый раз за ним так никто и не приехал.
Старший лейтенант милиции Мешкова занимается выявлением правонарушений, совершаемых подростками. Она показала одного десятилетнего мальчика. Имени его точно никто не знает. Ведет себя замкнуто, все больше молчит. Привезли ребенка в инвалидной коляске. Подросток, поджав под себя ноги, под «крышей» двух женщин просил милостыню. Одну из них задержали. Ею оказалась некая тетя Валя из Кишинева. Ведется следствие, личность мальчика устанавливается.
БРОДЯЧИЙ ПЕС — ЭТО Я?
В кинозале показывали бессмертную комедию Л. Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию». Судя по реакции ребят, похождения Шурика и Жоржа Милославского доставляли им море удовольствия. Не раз зал взрывался дружным смехом. Кроме фильмов, здесь проходят лекции, прослушивание классических произведении, встречи с известными людьми.
Кино закончилось, и дети, разбившись на пары, строем пошли в свои комнаты, на ходу обсуждая все перипетии фильма. Один из подростков, молниеносно окинув меня взглядом, окрестил почему-то новым киномехаником, хотя я в руках держал не коробки с лентами, а блокнот и ручку.