Синее пламя Юга (СИ)

Его глаза почти безумные, пламя мечется. Одежда на нем сгорела напрочь, светлая щетина на подбородке, волосы на голове… волосы лишь чуть-чуть остались пятнами, клоками, свернувшиеся от жара. Его руки горячие, словно угли.
Страшно.
Во всем его облике что-то нечеловеческое, звериное, словно это кто-то чужой.
Страшно так, что я пытаюсь вырваться. Почти инстинктивно.
– Сандер, нет…
– Не дергайся, у меня мало времени, – хрипло говорит он.
– Мало? Почему?
Он мотает головой. Объяснения потом. Подхватывает мою рубашку и меня разом, и уже никуда не деться. И в меня одним резким движением. Я вскрикиваю.
Я ведь сама этого хотела, сама ждала. Именно для этого моя рубашка на голое тело… сегодня такая ночь, что иного и быть не может. Но что-то не так. Сердце колотится. Огонь Сандера слишком горячий, обжигает.
Все, что происходит сейчас, это не по любви, не для удовольствия. Его лицо передо мной такое напряженное. Все, что происходит, – происходит только потому, что так надо, ритуал, возможность получить больше силы, получить благословение для нашей земли… остальное не имеет значения.
Не имеет.
Я знаю, что Сандер может быть внимательным и нежным, но сейчас, после этих безумных танцев, на нежность не осталось сил.
Сейчас он рычит, оскалившись. И все быстрее.
Я осторожно обнимаю его, закусив губу. Пусть… Мне кажется, все это не на самом деле. Слишком не так… Глаза полыхают…
Мне вдруг кажется, что не только глаза, но сам Сандер начинает светиться изнутри. Словно огонь под кожей. Переливается… Синий огонь. Он проступает рисунком… или почти чешуей… и лицо вытягивается, заостряются зубы.
Еще немного, я готова просто заорать от страха, на мгновение мне кажется – он сейчас разорвет меня.
Но тут накатывает волна огня. Накрывает. Обдает жаром. Какое-то время я ничего не вижу, не могу дышать…
Нет, потом все же кричу. Звенит в ушах.
А потом это стихает.
Тихая темная ночь… звезды… Легкий ветерок…
Глаза Сандера не горят больше… темные… огонь схлынул.
Только немного его внутри меня… это такое странное ощущение… тепло и чуть щекотно, словно что-то ворочается внутри, пытаясь найти себе место. Его огонь во мне.
Сандер отпускает, позволяя встать на землю.
Чуть отстраняется, упираясь в стену ладонями. Тяжело дыша.
Вот и все.
Он облизывает губы.
– Прости… – его голос глухой, едва слышно. – Я напугал тебя.
Это даже не вопрос. Напугал.
– Ничего, – говорю я. – Как ты?
– Голова кружится… – говорит он. – Это просто откаты силы. Ты не пугайся, если я…
Его шатает, ноги подгибаются.
Я осторожно выскальзываю, вниз и в сторону.
Он сначала прижимается к стене лбом, потом без сил сползает на землю, переворачивается, садится, прислонившись спиной.
Из носа катится капелька крови.
И я понимаю, что сейчас мне страшно еще больше, я просто не понимаю, что делать. Бежать, звать кого-то на помощь? Ему плохо. Но его же нельзя оставить здесь. Огонь схлынул, и он просто замерзнет. А сама я никуда не дотащу.
– Я боялся не успеть, – говорит Сандер, тяжело дышит. – Этот огонь… слишком яркий для меня, горячий… я понял, что не могу удержать такой… пытался, но не могу. Я боялся, он либо сожжет меня, либо схлынет слишком быстро, уйдет, я… Но теперь, – он поднимает на меня глаза, – если после этой ночи у тебя родится сын, он получит весь этот огонь. Это важно, Ингрид.
Я не знаю, плакать мне или смеяться.
Он сидит совершенно голый на припорошенной снегом земле. На плечах, на груди сухой тонкой шелухой облезает кожа. Это не вполне ожоги, но выглядит страшновато. А вот ноги обжег по-настоящему, танцуя в огне… Нет, думаю, на нем это заживет быстро, день-два и… Но сейчас это ожог все равно. Сжимается сердце.
Передал огонь нерожденному еще сыну?
– Здесь, в Ормхольме, давно рождаются только девочки, – говорю я. – У моей матери, у моей бабки… у ее бабки.
– У тебя будет мальчик, – говорит он. – Не бойся, ты проживешь долгую жизнь.
Мне хочется плакать.
– А ты?
– Не знаю, – говорит он. – Ты дольше. Я видел…
 
– Сандер, ты не можешь знать это.
Я опускаюсь на колени перед ним. Чувствую, как он начинает дрожать, от накатившей слабости, от холода.
Но улыбается почти блаженно, беспечно. На сегодня он сделал все, что хотел.
– Могу знать. Ты… – он смотрит вдруг куда-то вдаль, через мое плечо. Так внимательно. – Ингрид, принеси что-нибудь теплое, укрыться.
Я оглядываюсь. Там никого. Я не вижу ничего, на что можно было бы смотреть.
– Что там? – спрашиваю все равно.
– Ничего, – говорит он. – Иди.
Настойчиво. Словно хочет побыстрее избавиться от меня.
Но спорить глупо. Я не понимаю… Я иду.
Когда возвращаюсь с теплым плащом на меху, еще издалека вижу, что перед ним стоит Ульрих. Они о чем-то говорят. Ульрих наклоняется.
Мне, наверно, не стоит мешать? Но, пока меня не прогнали, я хочу знать тоже.
Я подхожу ближе…
И вдруг понимаю, что Ульрих достает нож.
Он убьет Сандера? Почти беззащитного сейчас… Сандер даже встать не может.
Нет!
Внутри вдруг все обрывается.
Я бросаюсь вперед, пытаюсь успеть…
– Нет! Ульрих!
Не остановить.
Ульрих резко оборачивается ко мне, небрежный взмах руки, и передо мной вспыхивает высокая огненная стена.
Я отшатываюсь. И уже почти собираюсь сквозь огонь кинуться, потому что нельзя же так…
Но вижу, как нож Ульрих отдает Сандеру. Тот берет, кивает. Словно все так, как должно быть. И проводит ножом по ладони. Синим вспыхивает кровь. Сандер говорит что-то, глядя Ульриху в глаза.
Он приносит клятву. На крови. Такую, что не нарушить.
Я не понимаю…
И тут же огонь передо мной гаснет, я снова могу подойти. Они закончили, и я не помешаю больше.
– Леди Ингрид! – говорит Ульрих громко, очень спокойно. – Простите, если напугал, но вы немного не вовремя. Все хорошо.
Я подхожу. Ноги почти не гнутся, дрожат.
– Сандер, что ты пообещал ему?
Сандер только качает головой. Не скажет. Это не мое дело, только их двоих. Сидит, закрыв глаза, прижавшись затылком к стене. Я вижу только, как глубоко и тяжело дышит.
– Не волнуйтесь, леди Ингрид, – говорит Ульрих. – Ничего такого, что не пойдет во благо всему Рёйгену.
Потом забирает у меня плащ, накрывает Сандера, а потом подхватывает, охнув, пригнувшись, взваливает себе на плечо.
– Я отнесу его в спальню, сам он не дойдет. Вам обоим стоит отдохнуть.
* * *
Я проснулась утром рядом с ним.
Сандер спал. Я слышала его сопение мне в ухо, глубокое, ровное.
Он лежал, обхватив одной рукой, прижавшись ко мне. Словно стараясь быть ближе, не потерять.
Я едва ли не впервые видела его спящим. Так странно. Он немного хмурился во сне, но скорее сосредоточенно. Хотелось обнять его в ответ, прижаться щекой к груди. У нас ведь все будет хорошо? У нас обоих? Так хотелось услышать это от него.
Несколько минут пыталась лежать тихо и не шевелиться, не мешать ему. Пусть спит. День на дворе, но это не важно. Ему нужно восстановить силы. Но потом поняла, что не могу, рука затекла, попыталась осторожно подвинуться, и он проснулся.
Я улыбнулась ему, даже немного потянулась поцеловать.
В первое мгновение Сандер улыбнулся мне в ответ, так тепло, почти счастливо, и даже потянулся обнять крепче. Но тут же вздрогнул, словно вспомнив что-то.
– Ингрид?
– А кого ты ожидал увидеть? – удивилась я.
Он мотнул головой – никого. Чуть отстранился.
И целовать его я уже не стала. Кольнуло что-то…
Сандер ведь сам вчера попросил меня остаться. Когда Ульрих притащил его и уложил в кровать, тогда у Сандера и сил-то совсем не осталось… Он попросил только, чтобы я осталась с ним. «Не уходи».
А сейчас… Что не так?
Сомнение на его лице.