Я буду первым (СИ)

Кроме того, у нас с Платоном странные отношения. Какае-то недоразвитые, что ли. Нас связывает необъяснимая тяга друг к другу. Связывает прочно, словно канат, разорвать который не получается ни у меня, ни у него. Но в наших отношениях нет того, что обязательно должно быть. Нет сближения. Поэтому совместная поездка в красивое место, прогулка по пляжу, купание, ужин в каком-нибудь ресторанчике - это то, что нам нужно, чтобы перестать быть незнакомцами.
Матео весь вечер и следующий день закидывает меня сообщениями. Я их читаю, но не отвечаю. Не знаю, что ответить.
Платон приезжает в точно оговоренное время. На нем шорты, футболка, сандалии и панамка. Выглядит забавно. А еще так, как будто он мой.
Жара в августе стоит ужасающая. Легче становится лишь к вечеру. Но существование без кондиционеров невозможно в принципе.
На мне сарафан и шляпа, на ногах шлепки. Поправилась я не то, чтобы сильно. Но поправилась. Хотя, по-моему, Платона это не напрягает. Он все время поглядывает на мою увеличившуюся грудь. Еще чуть - и начнет облизываться.
Однако и о том, зачем он здесь, тоже не забывает. Выгоняет автомобиль из гаража, помогает мне сесть и пристегнуться, спрашивает, на какой режим установить режим кондиционера в салоне, включает негромко музыку. Пока едем, я не хочу углубляться в наши с ним проблемы, рассматриваю в окно проносящиеся мимо пейзажи и сама не замечаю, как засыпаю.
Просыпаюсь сама, когда мы подъезжаем к Чиклана-де-ла-Фронтера. Город напоминает туристическую открытку. Белый под синим небом и слепящим солнцем, он кажется чем-то нереальным. Но до чего же красиво!
-Выспалась? - спрашивает меня мой водитель.
Я поворачиваю голову к нему и пытаюсь найти в его словах скрытый смысл. Которого, похоже, нет.
-Да, - голос после сна звучит хрипло, - Я теперь много сплю.
Он улыбается в ответ и кладет руку мне на живот.
-У нас там маленькая Сонька-Засонька.
-Она не Засонька, - заступаюсь я за дочку, вместе с тем завороженно наблюдая, как улыбается ее отец.
Он - красивый. Но обычно он не улыбается. Ухмыляется, саркастически скалится.
А улыбка - настоящая, искренняя, которая отражается в его глазах, делает его таким, что я не могу оторвать глаз. Счастливым. Потому что, мне кажется, таким я его не видела.
Мы приезжаем на пляж. Здесь не очень людно. И жара переносится легче. Полоска песка вдоль кромки воды притягивает как магнитом. Платон берет сумку, в которую я побросала вещи для отдыха, протягивает мне руку, и мы идем по пляжу.
Свою обувь я несу в руке. Мне нравится идти босиком. И держаться за руку Платона тоже нравится. А еще нравится, как он на меня смотрит. Словно ласкает каждый сантиметр моей кожи. Так он на меня не смотрел. Во всяком случае я этого не помню. Я просто утопаю в нежности, которой лучатся его глаза.
Мы находим тихое место вдали от всех. Я достаю из сумки огромное полотенце, потому что люблю лежать на песке. И некоторое время я, сбросив сарафан, лежу в позе морской звезды. Платон сидит рядом, по- прежнему мне улыбаясь.
Все еще жарко. Я хочу в воду. 
-Пойдем искупаемся? - предлагаю мужчине.
-Пойдем, - соглашается он.
Мы неторопливо идем к воде. Стоит только погрузиться в которую, как сразу чувствуется облегчение от зноя, а в теле появляется легкость. Платон, рассекая волны сильными руками, уплывает вперед. Я же плыву медленно, не планируя удаляться от берега.
Вдруг ногу обездвиживает сильная судорога. Я теряю способность двигать ногой. И начинаю погружаться под воду. Меня накрывает паника. Я пытаюсь, как-то размять ногу, но в воде это невозможно. 
Ничего не могу сделать. Все происходит слишком быстро. Я совершаю рывок из воды и успеваю крикнуть:
-Платон!
По-моему, он плывет назад. Но точно я не уверена, потому что вода заливает лицо, попадает в нос и рот. Из последних сил стараюсь снова вынырнуть на поверхность. В этот же миг мне становится еще страшнее. Потому что меня опоясывает резкая боль, от которой меркнет в глазах. Страх превращается в ужас, потому что я начинаю терять сознание и захлебываться водой. Но даже сквозь беспамятство ощущаю, что меня раздирает от боли.
 
И нет ничего, что я могу сделать.
Платон
Этот день был идеальным, пока отплыв от Еленки, я не услышал, как она меня зовет. Обернулся, и сердце перестало биться. Лена тонула. Беспомощно уходила под воду. Я бросился к ней. Кровь грохотала в ушах. Движения были резкими. Но я думал лишь о том, чтобы успеть. Ее спасло то, что она несколько раз выныривала на поверхность.
Я успел. Подхватил ее, когда она ушла в очередной раз под воду. Вытащил на поверхность и обнаружил, что она без сознания. Поплыл с ней к берегу. Неужели захлебнулась? Нет, нет и нет. Вынес из воды на руках. К нам торопились спасатели. И только опустив Еленку на песок, заметил, что купальник внизу в крови. Кровь была у нее на ногах. Ее кровь была на мне.
Липкий, противный страх сжал все внутри. Спасатели - мужчина и женщина тоже уже поняли, что все гораздо серьезнее. Женщина проверила пульс. Он был. Значит, не захлебнулась. Мужчина сделал звонок. И я увидел, как к нам торопятся медики с носилками.
Они что-то начали спрашивать по-испански. Я ответил по-английски.
Дальше шли стандартные вопросы:
-Какой срок?
-Семь месяцев.
-Патологии?
-Не знаю, - ответил, проклиная, что был все это время не с ней.
Только бы обошлось. Только бы...
-Вы кто ей?
-Муж, - слово слетело само собой.
-Вашу жену надо срочно в больницу. Похоже на отслойку плаценты.
Не очень разбираюсь в этих медицинских терминах, да и времени разбираться нет.
- Нужна срочная госпитализация. С нами поедете?
- Да, конечно. Все, что успеваю сделать, это подхватить сумку с вещами, которую мы бросили на пляже. Там телефоны, ключи от машины.
Лена так и не приходит в сознание. Кровотечение продолжается.
По приезде в больницу, ей делают узи. И сразу же забирают в операционную. Ко мне выходит администратор - молодая женщина, которая начинает заполнять бумаги и спрашивает про медицинскую страховку. Объясняю ей, что нас забрали с пляжа, и документов при себе нет. Вернее, они есть в автомобиле. Но оставить сейчас Лену одну не могу. Мне кажется, что случится что-то непоправимое. По поводу страховки объяснить вообще ничего не могу. Ну, не знаю я. Спрашиваю, что с девушкой.
К нам подходит врач, который говорит, что нужно срочно делать кесарево, потому что началась полная отслойка плаценты. И у Лены обширное кровотечение. И внутреннее тоже. Но если нет страховки, то им нужны разрешение на операцию и полная оплата. Я готов уже его придушить, но сдерживаюсь, отвечаю, что произведу полную оплату их услуг прямо сейчас. Он называет сумму, я через телефон перевожу деньги с валютного счета. Хорошо, что телефон на пляже не забыл. Доказывать что-либо в чужой стране и требовать медицинской помощи мне не приходит в голову, потому что четко понимаю, время слишком ценно сейчас. 
Самого потряхивает. Меня оставляют дожидаться исхода операции. Ленин телефон уже несколько раз звонил. Достаю его из пляжной сумки, отвечаю на вызов, потому что на экране фотографии Давлатовой и подпись "мама".
- Алло.
- Кто это? Где Лена? - она словно чувствует, что все плохо, а потом, не дав мне возможности ответить, снова спрашивает, - Платон, ты? 
И уже более напряженно?
- Где Лена?
Хорошо хоть не кричит сразу - "Что ты сделал?!"
Но она имеет право знать.
- Лена в операционной. У нее началась отслойка плаценты, когда мы были на пляже.
По ту сторону устанавливается тишина.
- Как она? - наконец, тихо спрашивает.
Мне и тут ее порадовать нечем.
- Не знаю. Жду, когда закончится операция. Ей делают кесарево.
- А ребенок?
- Ничего пока не известно.