Форсайт (СИ)

— Ты водить умеешь? 
Я кивнул. 
Своей машины у меня не было, но на права я сдал и время от времени пользовался каршерингом — чтобы не терять навыков. 
— Двигай за мной. 
Идти пришлось недалеко. Миша уверенно подошёл к одной из машин, застывших на улице — самой обычной с виду. Зеркала разбиты, стёкол тоже нет. Какой-то небольшой китайский паркетник, не из дорогих, но стильный. 
Миша запустил руку в проём окна, открыл бардачок, достал и протянул мне ключи. 
— Да ладно, — сказал я. — Ты бы хоть прятал их! 
Миша улыбался. 
Я нажал кнопку — щёлкнули замки в дверях. 
— Машина прямо так стоит все годы? Не верю! 
— Он следит, — пояснил Миша. — То есть я слежу. Аккумулятор заряжаю, масло меняю, салон от пыли протираю. Иногда езжу туда-сюда. Я однажды в форсайт выпал, глядь — сижу за рулём! Хорошо, что медленно ехал. 
Открыв дверцу, я сел на место водителя. Подогнал под себя сиденье — моторчики натужно взвыли, но кресло подстроилось. Панель приборов и экран бортового компьютера были заклеены антибликовой плёнкой от отражений. 
Миша, кряхтя, влез на соседнее сиденье, положил пулемёт перед собой на торпедо. Ствол торчал в пустом проёме лобового стекла. 
— Мы как на бэтээре, — сказал он довольным тоном. 
Я осмотрелся, разбираясь с управлением. Машинально попробовал подстроить разбитые вчистую зеркала. 
— Дороги вроде пустые, — заметил Миша. — Можно быстро смотаться. 
Да, в основном машины стояли припаркованными вдоль обочин. Событие, наверное, случилось ночью, когда движение было минимальным. 
— Ты не перестаёшь меня удивлять, — сказал я Мише. — Оживаешь, ходишь с пулемётом, разбираешься в медицине. Да ещё и машина есть! 
Миша аж расцвёл от похвалы. 
Я подумал, что любому человеку, даже уверенному в себе, нужны чужие ободряющие слова, нужны другие голоса, кроме своего. Почему же все тут одиночки? 
Переключив коробку на драйв, я осторожно нажал на газ. Машина плавно тронулась. 
— Начинаем наше путешествие на восток, — объявил я. — Всем пристегнуться. В поездке не будет предложено ни еды, ни напитков. 
— Ты только из форсайта не выскочи посреди движения! — попросил Миша. 
— Тут уж, приятель, как получится, — ответил я. — От меня не зависит. Но я не буду гнать. 
И мы поехали. 
  
Глава седьмая
 
Я не сразу сориентировался, Новогиреево для меня район незнакомый, да и машина непривычная. Когда понял, что мы движемся по Свободному проспекту на север, даже притормозил, размышляя, куда ехать. 
— Гони до Энтузиастов, — посоветовал Миша. — А там напрямую до Балашихи. 
— Знаешь эти места? 
— Конечно! Я, когда понял, где базируюсь в форсайте, то весь район изучил. 
Я хмыкнул. Мне это почему-то и в голову не пришло. 
С другой стороны, я-то в Мире После не сидел на одном месте, а блуждал по Москве. 
Мы поехали дальше. Справа стеной стояли старенькие девятиэтажки, слева парк — заснеженный, не то спящий, не то мёртвый. Холодный ветер бил в лицо, я щурился и держал скорость не выше пятнадцати километров. 
— Держи. — Миша достал из бардачка здоровенные очки-консервы паропанковского вида: медная оправа с нелепыми шестерёнками и массивными винтами, тонированные в жёлтый цвет небликующие линзы, кожаный ремешок. 
Интересно, где он такие достал? Магазинчик для гиков обчистил? 
Пришлось снова останавливаться и надевать очки. Вторые такие же Миша ухитрился нацепить поверх своих. 
Теперь мы выглядели донельзя нелепо, но ехать стало легче. 
Минут через пять я съехал на шоссе Энтузиастов. Тут двигаться было труднее, если на Свободном нам попалось три или четыре машины на проезжей части, то съезд наполовину перегораживал сгоревший бензовоз, да и на шоссе машин хватало — часть застыла в направлении из города, часть на въезде. 
— Пытались уехать из Москвы? — выкрикнул я. 
— Наверное! Никита, не гони! 
Я и не гнал, ехал со скоростью от силы двадцать километров в час. Огибал застывшие машины, один раз затормозил возле военного грузовика с тентом. Миша кивнул, поняв всё без слов, вышел, заглянул в кузов, потом в кабину. Вернулся, качая головой. 
 
— Всё давно растащили. Никита, а почему твой без оружия ходит? Пацифист, что ли? 
— Сам ты пацифист, — обиделся я за себя будущего. — Спроси, если раньше выйду. 
Мы пересекли МКАД, поехали через утыканную гипермаркетами промзону, которая опоясывает город, под эстакадами и переходами с навсегда застывшими камерами слежения (в некоторых камнями или пулями были разбиты объективы), мимо шумозащитных заборов, съездов, вытянувшихся к шоссе зданий. Собственно говоря, это уже и была Балашиха, слипшаяся со столицей в один ком. 
Москва — она кончается долго и неохотно. Даже после апокалипсиса. 
— О, летучка! — вдруг сказал Миша. — Направо глянь! 
Я посмотрел и вначале даже не понял, что вижу. Жилое здание этажей в семь... только почему-то кажется очень высоким... 
Потом разум согласился признать тот факт, что здание висит метрах в пятидесяти над землёй. Без всякой опоры. Чуть-чуть наклонившись, но явно висит так не первый день и не первый год. 
— Никогда такого не видел, — поразился я. С одного из балконов свисали вниз какие-то верёвки или тросы. Неужели там кто-то живёт? 
— Кремль же висит! — воскликнул Миша. — Не знал? 
— Нет... 
— Я видел в одном форсайте, моего тогда в центр занесло. Кремль тоже в воздухе, только он повыше... 
Я покачал головой. Нет, в моих форсайтах такого не попадалось... 
Мы пересекли по эстакаде какой-то большой и грязный пруд, местами затянутый слабым ледком. Летом, возможно, тут цвели лилии и было красиво, сейчас пруд навевал уныние, в чёрной воде отражалось багровое небо. Вроде бы до воды было слишком далеко, чтобы начались проблемы, но я торопливо отвёл взгляд. 
Впереди показались высотки, а точнее, «недовысотки» этажей в тридцать от силы, когда Миша возбуждённо завозился на сиденье. 
— Гляди, гляди, что там! 
А посмотреть было на что. 
Километрах в трёх впереди, сразу за высотными домами, тучи опустились до самой земли. Они оставались всё такими же красно-серыми, слоистыми, будто какой-то мрачный облачный торт, и в них по-прежнему периодически мелькали крылатые силуэты. 
Но теперь летающие твари реяли слишком уж низко. 
Остановив машину, я вышел, не глуша двигатель. 
Было очень тихо. Тут, похоже, никто не жил. 
Я бы тоже не стал. 
— Словно колпаком накрыто, — сказал Миша зачаровано. — Как думаешь, отовсюду? 
Я молчал. 
Таких туч не бывает. Тучи — они сверху. Если опустятся вниз, то это уже туман. 
Но никакие тучи не опускаются вот так, с загибом, по дуге. 
— Я туда не поеду, — сказал я. 
Миша мялся. Ему и хотелось рассмотреть облачный край вблизи, и было так же, как и мне, жутковато. 
— Может, ещё чуточку, а? — попросил он. — Не до самых облаков... до первой высотки доедем? Там этажей тридцать. Залезем наверх, всё рассмотрим. 
— Ты летающих тварей видишь? 
— Они не спускаются. 
— Там и не нужно спускаться! 
Миша вздохнул. 
— Решай. Может, мы первые, кто сюда добрался. Нас двое, у нас машина и пулемёт. 
Конечно же, мне надо было понять, что рядом со мной не здоровенный бугай с оружием, несколько лет выживающий в Мире После и неплохо тут обустроившийся, а самоуверенный подросток из нашего времени. 
И я это понимал. Но как некую абстрактную информацию, вроде атмосферного давления или принципа работы сотовой связи. 
— Аккуратно, — решил я. — Доезжаем до первой высотки, паркуемся... в сторону города, чтобы удирать быстрее. Осторожно выходим и наверх. 
В общем, мы поехали. 
Я взял правее перед очередной эстакадой, свернул за большим торговым центром и остановился у домов. До опустившихся вниз облаков было метров сто. Красно-серая стена здесь сделалась неожиданно ровной, словно выглаженной, и казалась скорее твёрдой, чем облачной. Мы вылезли из машины, постояли. Я заметил, что в некоторых окнах даже поблёскивают стёкла. Опасное дело. Тут явно не жили.