Форсайт (СИ)

Я промолчал. Он был прав, конечно же. 
Но всё-таки... тот я тоже жил. 
— Всё, мне пора, — решил Григорян. — Сегодня у вас обычный форсайт, не рискуйте, готовьтесь. Сходите в одну точку за снаряжением — и возвращайтесь на базу. 
— То есть к Мише? 
— Да, к Мише. Его с Сашей я тоже проинформирую. Но по сокращённой программе, хорошо? Про «летних» и «осенних» им знать не стоит. 
— Что насчёт Нюры? — спросил я. — Вы что-то узнали? 
Григорян вздохнул. 
— Узнал. Да, выявили несколько таких случаев. Если человек погибает в нашем мире после того, как начал видеть форсайты, то в Мире После он продолжает жить. Только становится таким вот... странным. Будьте с ней осторожны. Я бы предложил застрелить, но Миша ведь откажется. 
— Откажется, — кивнул я. — Он рядом с ней полгода жил, привязался. Может, даже влюбился немного? Миша ведь сам ещё пацан пацаном, даже тот, из Мира После. 
Григорян вздохнул. 
— Хорошо. Не трогайте, но и не доверяйте. Относитесь, как к больной. Сегодня спокойный тихий форсайт, завтра инструктаж и отдых. А вечером — операция «Карамболь». 
На мой взгляд, название было слишком замороченным, но я не возражал. Григорян вновь достал свой прибор, щёлкнул выключателем, кивнул нам — и пошёл обратно к корпусам. 
Лена смотрела ему вслед. Потом негромко сказала: 
— И всё-таки дядюшка чего-то недоговаривает. 
— Про Событие? 
— Нет. Про всех нас. 
— Ты уже знала, что «летние» и «осенние» не важны? 
— Знала. — Лена поднялась, посмотрела на меня. — Пошли ко мне! Я хочу, чтобы ты меня согрел. 
Форсайт приходит во сне, но иногда сон накатывает словно сам собой, и ты понимаешь, что произойдёт. 
Мы лежали с Леной обнявшись, прижавшись так тесно, словно весь мир пытался оторвать нас друг от друга. А потом я почувствовал, что глаза закрываются и я проваливаюсь в сон. 
...И снова увидел лицо Лены. 
Я лежал на спине, она склонилась надо мной... 
Мы и здесь занимались сексом! 
Вот только эта была местная Лена. Дело не в том, что здесь у неё не было ног ниже колен, я видел в её глазах, что она другая, для неё это как в первый раз, и она безумно стесняется — не только своей инвалидности, а ещё и наготы... 
Я подумал, что, если сейчас вмешаюсь, если перехвачу контроль, то я-будущий возненавидит меня-настоящего. И я оставался где-то на периферии его сознания, словно подглядывая за происходящим, и это тоже было странно и неловко... 
Лена застонала и опустилась на меня, прижалась всем телом, зашептала что-то. Моя рука гладила её по спине. Я ощутил там какой-то шрам, которого не было несколько секунд назад, в моём мире. Здесь было холодно — как всегда в моём форсайте, но впервые на моей памяти я ночевал не один. 
— Понимаю, почему любил тебя там, — произнесли мои губы. 
Я подслушивал разговор себя-будущего с этой Леной! 
— У меня такое ощущение, что мы и впрямь знакомы... — прошептала Лена. 
— Но ты не помнишь? 
— Не помню... 
Если бы я мог сейчас выскочить из форсайта, я бы непременно это сделал. Но я не мог. И я лишь затаился, стыдясь непонятно чего, будто стал свидетелем интимной сцены совершенно незнакомых и не ожидающих этого людей, ворвался в их отношения... ну ведь да, ворвался же... 
— У тебя есть кто-то? — спросил я-будущий. 
— Был... давно. Я бы не выжила одна, когда потеряла ноги. 
— Волк? 
— Да. Посмотрела в зеркало, дурочка... Я его вскипятила. Но чуть-чуть поздно. Прижгла культи, потом меня долго выхаживали. 
— А потом? 
— Он ушёл, — просто ответила Лена. — Нет, всё по-честному. Он же меня не бросил сразу, помог восстановиться. Сейчас мы с Сашкой. Ну, потому что эти... форсайты. Но мы подруги, не подумай! У неё, по-моему, вообще никого никогда не было. 
— Мне кажется, теперь есть. 
— Наверняка. Миша такой... брутальный. А у тебя кто-то был? 
— Никого, — ответил я-будущий. Не знаю, правду ли он говорил — скорее всего, да. 
Я понял наконец-то, где мы были. Не в Мишином убежище, а в той квартире, где я ночевал и чуть не стал добычей Нюры. Но не на кухне, а в спальне. На кровати, застеленной чистыми простынями, в углу светил уютный ночник-фонарик, значит, мы нашли работающую розетку. Хорошая квартира… За окнами, забитыми фанерой и мутным пластиком, похоже, стояла ночь. 
 
Видимо, спать мы разошлись в разные места, и причина была понятна. 
— Ты им веришь? — спросила Лена. 
— Нам? Которые из прошлого? 
— Если они действительно мы из прошлого. 
— Верю, — ответил я-будущий, помолчав. — Это многое объясняет, верно? 
— Ну... — Лена задумалась. — Они сами ничего не понимают. Ты что-нибудь помнишь? 
— О том мире? Нет. Мне иногда кажется, что вспоминаю. Но это из книжек и видео, наверное... 
Теперь мы с Леной лежали на боку, лицом друг к другу. Она перебирала пальцами мои волосы, мы... да нет, не мы — они шептались, улыбались друг другу, а мне становилось всё более и более стыдно. И не потому уже, что я застал их в такой момент, а потому, что с каждым произнесённым словом они отдалялись всё дальше и дальше. Это были другие люди, не я с Леной. У них была своя жизнь, свои беды и радости, свои страхи и надежды... 
— Тут никто не рожает, — сказала Лена. — Наш мир обречён, мы все рано или поздно умрём. Мы не знаем, что произошло, и в прошлом не знали. Мы можем только жить. 
— Люди всегда умирали, и ничего, кроме как жить, не могли, — тихо возразил я-будущий. 
— Я рада, что мы встретились. Хоть и не помню... — сказала Лена. Прикрыла глаза. — Никита... кажется, я... это форсайт... 
Секунду она лежала неподвижно. Потом её веки дрогнули. 
И это уже была моя Лена. 
Я прогнал оцепенение и улыбнулся ей. 
— Всё, это я. 
— Мы что, и тут занимались сексом? — поразилась Лена. 
— Ага. То есть не мы, они. 
— Без разницы, — сказала Лена. Рывком натянула на себя одеяло. — Не смотри. Не хочу, чтобы видел меня такой. 
— Плевать, — ответил я. 
— Тебе плевать, мне нет, — серьёзно откликнулась она. — Как ты думаешь, дядюшка прав? Если дело в нейросети, если мы предотвратим запуск... этот мир исчезнет? 
Я провёл рукой по её щеке. Поёрзал головой по подушке. Вдохнул запах белья — сырой, будто больничный. В углу спальни светил ночник, тёплое пятно света лежало на краешке Ленкиного плеча. 
— Как это всё может исчезнуть? — спросил я. — Как это всё могло возникнуть? 
— Тоже думаю, что всё сложнее, — согласилась Лена. — Ну появится искусственный разум. Допустим, он может убить всё человечество, но зачем? Он ведь сам тогда исчезнет. Миша говорит, что после События ещё несколько дней работал интернет... не весь, но работал. Потом всё заглохло. Значит, и нейросетка бы умерла. И не могла она всё это создать. 
— Не могла, — согласился я. 
— Может, и впрямь инопланетяне... — вздохнула Лена. — Сетка с ними связалась, те прилетели и... 
— И? — спросил я скептически. — Поменяли все законы физики и биологии? 
— Чушь какая-то, — признала Лена. 
Мы повалялись ещё в кровати, держась за руки и размышляя. Потом сквозь матовые куски пластмассы (по-моему, это были куски разрезанной канистры) начал струиться красноватый свет. Наступило утро. 
Лена категорически отказалась от помощи. Чтобы её не смущать, я встал первым, оделся и пошёл на кухню. 
Там было тепло — по-прежнему горела конфорка в плите. И морозильное отделение работало. 
Я аккуратно умылся над раковиной водой из бутылки. Вот бы найти квартиру, где всё работает — и электричество, и вода, и канализация! 
Потом, порывшись в морозилке, я вынул сосиски и последнюю упаковку яиц. Курицу я обнаружил на подоконнике, уже подтаявшую — то ли достал с вечера, то ли накануне. 
Роскошный будет обед! Куриный супчик с вермишелью. 
— Привет, встали? 
Мишины шаги я услышал загодя. Хоть он и мог передвигаться удивительно бесшумно и мягко для своих габаритов, но сейчас явно не счёл нужным скрываться. К тому же он шёл, о чём-то негромко разговаривая с Сашей.