Ночной клуб на Лысой горе
– Я рассказала вам о непростом детстве Погодина, чтобы вы поняли: ключ к его сердцу – идеальное выполнение своих обязанностей. В детстве Гену били за то, что он четверки получал, постель небрежно заправлял, не так со старшими здоровался. Мальчик оказался живучим, умным, упорным. Вырос, стал успешным бизнесменом и теперь требует от своих подчиненных безупречной службы, – пояснила я.
– Наверное, с ним в быту тяжело, – вздохнула Нина.
– Наоборот, – улыбнулась я, – по части еды, уборки дома и прочего Геннадий абсолютно не придирчив. Вы уж постарайтесь больше папки не путать.
Нина схватила меня за руку.
– Спасибо за совет! Приложу все усилия! Господин Погодин очень хорошо платит.
– Он не жадный, – согласилась я. – Если сработаетесь, он к вам привыкнет, а вы к нему, тогда станет легче. Хотя градус перфекционизма Гены не уменьшится.
Нина кивнула и убежала в столовую. А я пошла искать Иру.
Нашла домработницу я в хозяйственной комнате, она стояла спиной к двери у гладильной доски. Ира не отреагировала на мой оклик, пришлось подойти к ней и потрясти ее за плечо.
– Ау! Избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом!
– Аттандэ ун минут, же оккупэ. Трэ! [2] – пробормотала Ирка, не отрывая взгляда от работающего телевизора.
– И последняя цифра… сорок восемь! – заорал ведущий во фраке, доставая из прозрачного барабана красный шар.
Ирка стукнула кулаком по доске.
– Да чтоб тебя разорвало! Опять не угадала!
– Ты играешь в лотерею? – возмутилась я.
Ира обернулась. Выглядела она как пьяная.
– Бонжур! Кес ке ву вулэ? [3]
Живя несколько лет во Франции, Ирка научилась лопотать на иноземной мове. Произношение у нее отвратительное, грамматика хромает на обе ноги, но с местными лавочниками домработница договаривалась без особых проблем. Ирине даже удавалось находить общий язык с местным водопроводчиком. А тот, кто имел дело с коммунальными службами города Парижа и предместий, прекрасно знает: слесари – это привидения, которые, пообещав прийти в дождливую осеннюю пятницу, чтобы исправить текущую на кухне трубу, появляются поздней весной и сообщают, что ваша проблема не устранима, необходимо заменить в доме всю систему, включая и отопление. Так вот, после того как Ирка пару раз побеседовала с месье Стефано, тот стал забегать к нам раз в неделю просто так, для профилактического осмотра.
Когда я рассказала об этом моей подруге Анриетте, та недоверчиво сказала:
– Дорогая, твоей лжи даже в День дураков [4] никто не поверит. Чтобы водопроводчик пришел без вызова? Скорей уж наш булочник снизит цену на субботнюю выпечку!
Да я и сама пребывала в недоумении. Ну чем Ирка так очаровала Стефано? Думаете, в истории замешан амур? Как бы не так! Ирина замужем, Ваня тоже работает у нас, он жил с женой в Париже, правда, в отличие от супруги, на иностранном языке Иван может произнести лишь «Guten Tag!» [5], поскольку в школе учил немецкий. Сами понимаете, пообщаться с французом Стефано эта фраза ему не поможет. Но – вот же удивление! – Ира, Ваня и Стефано могли больше часа весело смеяться на кухне. Они друг друга прекрасно понимали.
– Кес ке ву вулэ? – протяжно повторила домработница.
– Не смей играть в лотерею, – приказала я Ире.
Та моргнула, потрясла головой и стала оправдываться:
– Да я просто смотрела, не звонила им в студию, ставку не делала. Гладила белье, случайно на этот канал попала и всего секундочку глядела.
– За эту «секундочку» ты превратилась в зомби, а в дом успела войти куча посторонних, – недовольно проворчала я.
Послышался грохот, затем звон и женский крик.
– Разбила!
Мы с Иркой кинулись на звук, прибежали в столовую, увидели на полу лужу пролитого чая, руины заварочного чайника и трясущихся Нину и Марфу. Последняя зачастила:
– Она принесла чай и – плюх! Мы с ней тут вдвоем остались. Ваш гость все Нику допрашивал, очень его какая-то актриса заинтересовала, прямо прилип к Балабановой: «Скажите мне ее имя, дайте адрес». А Нина с чайником на кухне возилась. Балабанова в конце концов имя той девушки назвала, но телефон не дала. Геннадий стал его требовать, прямо танком попер. Тут как раз Нина чай притаскивает, а ваш гость в угол Балабанову загнал: «Дай адрес и телефон актрисы! Любые деньги заплачу!» А она…
– Ну вот, чайник уронила, – прошептала секретарша. Затем показала пальцем на Хучика: – Налетела на эту милую собачку и упала. Хорошо, что песика не поранила. Геннадий Алексеевич пообещал меня уволить, обозвал гадко…
– Она мне заварки налила, – защебетала Марфа, – решила поставить чайник в центр стола, начала его обходить и – шлеп! Ваш знакомый так разозлился! У-у-у, прямо жуть!
Кандидатка в ведьмы взяла кружку и стала пить, приговаривая:
– Отличный чаек.
– А где Погодин? – спросила я.
– За Вероникой побежал, – всхлипнула Нина.
– Ира, живо вытри лужу, – велела я. – А ты, Нина, немедленно перестань убиваться из-за ерунды. Геннадий тебя не выгонит, я поговорю с ним. Лужа высохнет.
– Темное пятно останется, ковер-то светлый, – заметила Марфа.
– Чепуха, – отмахнулась я, – Афина уже сто раз на него писала, ковер привык, чаем его не испугаешь.
Глава 5
Пробежало десять дней. Странное дело, но Гарик больше не приезжал, денег на производство чашек с пробкой не требовал. Я тихо радовалась: неужели он отложил свою «гениальную» идею. Зато Марфа три дня подряд прибегала к нам с вопросом: «Ну когда же Феликс отвезет меня на Лысую гору?» В конце концов я узнала на охране телефон дома, который снимала Ника, соединилась с Балабановой, рассказала ей о визитах Медведевой и попросила оградить нас от непрошеной гостьи.
– Боже, простите, пожалуйста, сейчас же прекращу это безобразие, – запричитала та.
Не знаю, какие аргументы нашла Вероника, но больше мы ненормальную девицу не видели.
И вот спустя десять суток после нашего знакомства с Марфой меня ночью разбудил звонок телефона. Я пошарила рукой по тумбочке, схватила мобильный и прошептала:
– Алло…
В ответ не раздалось ни звука.
– Говорите! – рассердилась я.
И снова ничего не услышала.
– Отличная идея, – зашипела я, – это очень весело – поднять человека среди ночи и молчать.
Снова раздался звонок. Я осеклась. Откуда идет звук? Трубка в моей руке, и в ней тишина.
По дому опять понеслась трель, и лишь тогда до меня дошло: вызов идет не из телефона, кто-то стоит на пороге особняка и звонит в дверь.
Стараясь не разбудить мирно похрапывающего Феликса, я встала с кровати и побежала к лестнице босиком. Спустилась по ступенькам и заорала – у двери в прихожую маячил толстый медведь, который, увидев меня, вытянул вперед лапы и прохрипел:
– Не бойся, это я.
– Совершенно не боюсь вас, – стараясь справиться с дрожью в голосе, произнесла я, – обожаю мишек. Но как вы проникли в наш дом? Пришли из леса? Не предполагала, что в Подмосковье водятся медведи, думала, вы в Сибири живете.
– Даша, это я, – повторил Топтыгин и сделал пару шагов в мою сторону.
Я в мгновение ока метнулась под лестницу и спряталась в расположенной там кладовке, где хранится запас туалетной бумаги и прочая ерунда. Дверка чулана затряслась.
– Перестань идиотничать, – недовольно велел Топтыгин. – Нашла время комедию ломать, выходи.
Продолжая сидеть молча, я сообразила, что совершила невероятную глупость. Дверь хлипкая и запирается не изнутри, а снаружи. Сейчас хищник догадается потянуть за ручку, и вот она я перед ним во всей своей красе. Ну конечно, я, как всегда, вечером приняла душ и намазалась кремом с запахом меда, поэтому представляю собой лакомый кусочек для медведя. Правда, веса во мне сорок пять кило, мяса маловато, зато костей, как у всех людей, полный набор, двести шесть штук. А какой зверюга не любит поглодать мосольчики?