Если завтра случится (СИ)
Надеюсь, что так и есть. По крайней мере, никаких новостей о Дане я не знаю…
Сквозь дрёму слышу какой-то шум, а уже в следующую секунду, испуганно подскочив, всматриваюсь в темноту.
— Кто здесь?
— Муж твой кто.
Внезапно загорается лампа торшера, и я непроизвольно зажмуриваюсь от вспыхнувшего света.
— Почему не спустилась больше? — ставит на тумбочку пустой стакан.
— Вы и без меня отлично провели время, — подтягиваю одеяло к подбородку.
Зачем он пришёл сюда?
— С рукой что? — осведомляется сухо.
— Ничего. Небольшой порез.
— Нарочно это сделала? Не могла обойтись без представления, да?
— Представление устроила не я, а твоя мать.
— Выражайся конкретнее.
— Я про тост. Как можно быть такой лицемерной?
— Следи за языком!
— Знаешь что? Думаю, тебе стоит последовать её совету.
— Ты о чём?
В ужасе наблюдаю за тем, как расстёгивает и снимает рубашку.
— Я про новую жену, способную родить тебе наследника.
— Зачем тогда мне ты?
Щёлкает пряжка ремня.
Нет-нет-нет.
— Я не хочу детей, — заявляю уверенно.
— Пройдёт время, захочешь.
Снимает штаны. Выключает свет.
Кровать проседает под тяжестью его веса.
— Раздевайся, — командует, сдёрнув одеяло.
— Амиран, пожалуйста…
— Раздевайся, я тебе сказал! — злится он, повышая голос.
— Я не могу сейчас. У меня… эти дни, — нагло лгу. От безысходности.
— Мне всё равно.
— Мне не всё равно.
— Сюда иди, — довольно грубо дёргает за руку к себе.
— Амиран. Не здесь.
Он никак не реагирует. Стаскивает ночнушку, совершенно не заботясь о том, чтобы она осталась целой.
— Ты пьян и груб. Я не хочу так, — пытаюсь отодвинуться в сторону, когда придавливает меня своим телом сверху. — Не хочу, слышишь?
— Плевать мне, что ты не хочешь, — раздвигает коленом ноги и настойчиво целует шею, царапая нежную кожу щетиной.
— Не надо. Прошу тебя. Амиран…
Раньше он меня слышал. Нет, значит нет. Не настаивал. Просто уходил. Зачем же сейчас так со мной поступает? Почему?
Глаза наполняются слезами.
Слова утекают в пустоту.
Увы, чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее его желание растоптать меня.
Сдаюсь, устав с ним бороться.
Терплю происходящее, вцепившись ногтями в его плечи.
Беззвучно плачу, глядя в пустоту, и медленно погибаю.
Если до сегодняшнего дня я абсолютно ничего не испытывала в моменты близости с ним, то теперь… Теперь я испытываю подлинное отвращение.
В том числе и к самой себе. За то, что позволяю вот так обращаться с собой…
Когда вечность спустя моим мучениям приходит конец, грудь наполняет горячее чувство всеобъемлющей ненависти.
Он отпускает меня, даруя долгожданную свободу, и перекатывается на спину.
Я, не двигаясь, слушаю его учащённое дыхание и продолжаю бесцельно смотреть в потолок.
Разбита. Подавлена. Унижена. Сломлена.
— Я хочу с тобой развестись, — голос не подводит. Не дрожит и звучит как надо.
Амиран сперва молчит, но уже через минуту его громкий смех эхом разносится по комнате.
— Дура, — встаёт с постели. По шороху одежды ясно, что одевается.
— У тебя ведь есть другие женщины. Отпусти меня. У нас ничего не получится. Не после этого. Я тебя ненавижу! Ненавижу! — шепчу яростно.
— Шмотьё своё завтра собери, — выдаёт равнодушно.
Я уж было на радостях подумала, что он выставляет меня вон, однако его следующая фраза обескураживает.
— Мне надо в Москву по делам.
— Я не хочу туда. Я хочу развод! Ты меня вообще слышишь?
— Ты летишь со мной, Настя. И это не обсуждается. А про развод… — останавливается у двери, приоткрыв её. — Его ты не получишь никогда.
— Ты…
— Ещё раз поднимешь эту тему, очень пожалеешь, — цедит сквозь зубы. — Так что не зли меня, ясно? Спи. Ты плохо выглядишь, — бросает напоследок и покидает детскую.
Глава 29
Данила
Жизнь на девичьей территории определённо имеет ряд своих плюсов и минусов. Из положительного: дома чистота и всегда есть что пожрать. Как-то так у нас пошло, что мы с Маринкой затариваем холодильник продуктами, Катя эти самые продукты превращает в кулинарные шедевры, а Янка регулярно поддерживает в квартире идеальный порядок. Такое вот нехитрое распределение обязанностей. Всё вроде ништяк, но… За те месяцы, что я провёл с девчонками на этих сорока шести квадратах, могу сказать следующее.
Первое: попасть в ванную комнату утром, чтобы быстро принять душ или сходить в туалет, — просто нереально, потому что каждая из представительниц женского пола находится там не меньше часа, а то и больше. У них даже своё расписание на двери висит. В которое меня не включили, сославшись на то, что десять минут я могу урвать в любое удобное для себя время суток. Да-да. Ну ладно, это решаемо. Я тупо встаю раньше всех.
Второе: согласно моим наблюдениям, женщины — крайне эмоционально нестабильные существа, а во время ПМС, или как там его правильно называют, уууу… труба.
Резкие перепады настроения, громкие ссоры друг с другом, слёзы, сопли, истерики, хлопанья дверьми, — лишь малая часть того, что происходит в этот непростой для меня период.
Ей Богу, не знаешь куда деться. Лучший вариант — поскорее ретироваться из хаты, иначе велик риск поехать кукушкой.
И, наконец, третье: растущие претензии и постоянно возникающие проблемы бытового характера. Вот например, элементарное несовпадение по режиму дня. Когда кто-то спит, а другой бодрствует и порой непроизвольно мешает его отдыху.
Короче, через несколько месяцев нашего сожительства мне становится предельно ясно: четыре человека не в состоянии мирно сосуществовать в столь замкнутом пространстве. Особенно, учитывая некоторые обстоятельства, нарисовавшиеся на горизонте…
Как-то раз в мой выходной, которые случаются достаточно редко, я проснулся от дикого визга. Сквозь дрёму потёр глаза, сел на кровати и попытался сориентироваться, дабы выяснить, где находится источник шума. В итоге, пришлось подняться и отправиться в коридор.
Оказалось, что это Янка носорогом вопит, стоя за дверью ванной комнаты. Её «помогите-спасите», стопудово, напугало не только меня, но и всех наших соседей по периметру. Причина визга — льющаяся на пол вода, хлынувшая из отсоединившегося шланга стиральной машины.
Поломку я устранил в считанные минуты, после чего вместе с перепуганной Янкой начал вытирать воду. Истерить она, кстати, перестала, но вместо этого принялась меня активно нахваливать. Мол, слава Богу, что мужчина в доме есть, ведь одна она точно не справилась бы.
Что было дальше. А дальше я офигел, потому что рассыпающаяся в благодарностях Епифанцева вдруг полезла целоваться. Прямо в губы. Попутно сообщив о том, что, давно уже неровно ко мне дышит. Ещё и полотенце умудрилась сбросить на пол. Вот уж чего я точно не ожидал…
Охренев от происходящего, отодвинул девчонку от себя, обозвал дурой и спешно покинул ванную. Благо, очень вовремя сработал чирикающий дверной звонок. Обеспокоенная соседка снизу притопала. Разбираться.
***
В общем, с того самого дня памятного потопа я стал относиться к Яне настороженно.
Нет, она, конечно, в тот же вечер расплакалась и извинилась за своё поведение, а я спокойно обозначил тот факт, что не только сплю с Маринкой, но и состою с ней типа в отношениях.
Мы поговорили, и, вроде как, оба впоследствии сделали вид, что забыли про тот нелепый эпизод, но, если по-чесноку, осадочек-то остался конкретный. Общаться стало в разы тяжелее, и в новогоднюю ночь это заметила даже Маринка, которой обычно подобные вещи абсолютно по барабану.
— Привет, Дань. Приятного аппетита.
А вот, собственно, и Яна. Растрёпанная, розовощёкая. С мороза.
— Привет.
— Ты сегодня пораньше? — достаёт из холодильника пачку сока и поворачивается ко мне. — Закончили объект?