Вкус жизни

Упрекнуть себя ей было решительно не в чем. К тому времени, когда дети более-менее подросли и Наташе стало полегче, Алексей уже достаточно зарабатывал, и у его жены не было никакой необходимости заниматься чем-то еще, кроме мужа, детей и себя. Вот она занималась всем, к чему неизменно лежала душа: любимым домом, добротной ухоженной дачей, расположенной в недальнем сосново-озерном пригороде, изредка рукоделием.
А вот что ее действительно увлекло и со временем стало и страстью, и настоящей домашней профессией – это кулинария. Началось все, опять же, с Людмилы Михайловны. Это она научила привыкшую питаться одними бутербродами и яичницами Наташу и готовить, и выбирать продукты, и правильно сервировать стол. Будучи женой замдиректора завода, Людмила Михайловна могла позволить себе еженедельно закупаться на рынке. Опять же, помогали и собственные многочисленные связи: доставая лекарства знакомым, среди которых были директора интуристовских гостиниц и ресторанов, заведующие валютными «Березками» и плодоовощными базами, она получала доступ к заграничной и отечественной экзотике – фруктам, специям, лучшему мясу и свежайшей рыбе. Коллекционировала Людмила Михайловна и рецепты – выписывала их из календарей и журналов, доставала через знакомых продавцов книжных и букинистов современные и старинные кулинарные книги, просила всех «выездных» друзей привозить ей соответствующие издания из-за границы и переводила их с помощью словарей. Все понравившиеся рецепты обязательно пробовала готовить сама. Чаще всего кое-что переделывала, значительно улучшая. Самые лучшие и интересные находки записывала, чтобы не забыть и не потерять, в толстые ученические тетради, дополняя записи рисунками. Когда сын женился, Людмила Михайловна принялась с удовольствием передавать эти знания невестке, тем более что Наташа оказалась очень благодарной и талантливой ученицей.
Вот и сегодня к возвращению мужа Наташа собралась приготовить его любимый рыбный рассольник с фрикадельками из белой речной форели и фрикасе из кролика с рисом и овощами. Что и говорить, поесть Алексей любил всегда, так что плоды Наташиных трудов пользовались у него неизменным успехом. Особенно после командировки. Шутка ли – почти неделю на ресторанных харчах! В их качестве Наташа не сомневалась (времена, когда можно было отравиться даже в самом лучшем заведении, слава богу, давно позади), но вот к подбору блюд у нее бывали претензии. Как и большинство мужчин, много нервничающих и слишком погруженных в дела, к шестидесяти годам ее муж успел обзавестись целым букетом не то чтобы болезней, но… состояний. Или особенностей пищеварения – так было бы правильнее сказать. И кому, как не ей, его собственной жене, было знать обо всех этих нюансах и деликатных подробностях!
Так что, покончив с разбором белья, Наташа перебралась на кухню и занялась обедом. Времени до приезда Алексея было достаточно: накануне он написал, что будет дома не раньше пяти. Поэтому, когда в половине второго в прихожей хлопнула дверь, Наташа, прислушавшись и убедившись, что в квартире она теперь не одна, громко крикнула, обернувшись в сторону коридора:
– Ленуська, ты? А чего не предупредила?
Ей не ответили. Через секунду по знакомому кряхтению и глухому отрывистому покашливанию Наташа поняла, что это Алексей. Наспех вытерев руки, она выглянула в прихожую. Муж стоял спиной, сжимая в руках легкую куртку, и, глядя в зеркало, медленно приглаживал редкие волосы на висках и затылке.
– Ой, привет! Поменяли билеты? Что же ты не позвонил? У меня еще ничего не готово, – улыбнувшись, сказала она и подошла к Алексею, подставила щеку для поцелуя.
Он коротко коснулся губами ее виска и потянулся к вешалке.
– Устал, – коротко выдохнул и прошел в ванную.
Наташа, поняв, что более обстоятельный разговор откладывается до обеда, вернулась на кухню и принялась изучать содержимое холодильника. Что бы такого приготовить на скорую руку? Горячие бутерброды или омлет с помидорами и беконом? Рассольник был наполовину готов, а вот кролика она только-только разделала. Вот почему нельзя было заранее позвонить?
 
Засуетившись между плитой и холодильником, она не сразу поняла, что муж в кухне так и не появился. Через несколько минут, когда микроволновка уже вовсю гудела, подогревая хлеб для бутербродов, а на столе появились помидоры и мясная нарезка, Наташа заглянула в комнату Алексея. Тот стоял, заложив руки за спину и глядя в окно. Платяной шкаф, в который Наташа утром убирала белье, был распахнут. Рядом лежала неразобранная дорожная сумка. А еще почему-то большой чемодан, с которым они обычно ездили в отпуск.
– Омлет будешь? Приходи через пару минут, – сказала Наташа и собралась вернуться на кухню.
Но тут Алексей, медленно обернувшись, посмотрел на нее как-то странно: обвел взглядом всю, словно впервые увидел, от теплых домашних тапочек до аккуратно причесанной макушки.
– Сядь.
Ничего не понимая, Наташа послушно опустилась в кресло у двери.
– Я ухожу.
– Как же так? А обед?
– Обед. – Он коротко усмехнулся, передразнив ее удивленную интонацию. – Вечно у тебя на уме одно и то же. Я ухожу совсем. Мы разводимся.
Чтобы не упасть, Наташа до боли в пальцах вцепилась в кожаные подлокотники кресла. Лицо мгновенно стало горячим, словно она наклонилась над кипящей кастрюлей. Слишком низко. Опасно низко.
– Леша, послушай…
– Нет, это ты сейчас будешь слушать, что я скажу. – Нервно передернув плечами, он прошелся по комнате и вновь вернулся к окну. – Мы оба знаем, что наш брак давно умер. Дети выросли, съехали. Мы друг другу совершенно чужие. Не вижу смысла продолжать ломать эту комедию дальше. Во всяком случае, мне это точно больше не нужно. Я больше не могу существовать в этом болоте и не собираюсь превращаться в пенсионера. Я собираюсь двигаться дальше. Надеюсь, тебе все понятно.
– Понятно, – эхом повторила Наташа, еще сильнее вжимая пальцы в жесткую кожу кресла. Что тут не понять? Он не собирается превращаться в пенсионера и хочет двигаться дальше. А она, Наташа, болото, которое мешает его развитию. Все предельно ясно.
– Отлично. А раз понятно, тогда давай, как цивилизованные люди, обсудим все возникающие вопросы. Я тут подумал – и вот что решил…
На кухне тревожно позвякивала крышка, подпрыгивая на кастрюле с перекипающим рассольником. Вжав голову в плечи, Наташа смотрела в пол, следя за движениями мужниных тапок в коричнево-черную клетку. О чем Алексей говорил – почти что не слушала.
Он все решил.
Ее мнение никого не интересовало.
Конечно, Наташа прекрасно понимала мужа. Подобные разговоры тяжело даются обеим сторонам – и тому, кто сообщает о расставании, и тому, кто это слышит. Собственно, даже еще вопрос, кому из двоих хуже… Видимо, пытаясь справиться с чувством неуверенности и дискомфорта, Алексей предпочел говорить сухо и даже несколько резковато. Скорее всего, такая тактика показалась ему наиболее подходящей, он решил, что она поможет избежать нежелательных проявлений подступающей драмы: слез, горьких упреков и назойливых уговоров. Слушая его, Наташа чуть ли не читала его мысли, понимала, как не хотелось ему пускаться в объяснения. Того и гляди скатишься к оправданиям. А что тут скажешь? Что он давно охладел к ровеснице-жене и полюбил другую? Молодую, яркую и притягательную коллегу, почти вдвое младше его, которая отвечает ему настоящей, серьезной взаимностью? К тому же беременную. И согласную выйти за него замуж. Так что все кончено. Не о чем говорить.
Но о чем говорить, конечно же, было. Алексей и сам это знал. Уж кем-кем, а бездушным мерзавцем Наташин муж точно не был и бросать бывшую на произвол судьбы не собирался. Поэтому он сообщил жене, что оставит ей квартиру и ту машину, на которой она ездит (у Алексея, разумеется, была своя). А также положит на ее счет некую сумму – на устройство на первое время.
– Миллион. Полагаю, с учетом стоимости квартиры это будет вполне справедливо. К тому же несколько лет назад я покупал на твое имя кое-какие акции. Ты никогда не вникала, но сейчас некоторые из них прилично взлетели в цене. Кое-что, правда, немного просело… Но не важно. В любом случае вырастут. Весь портфель тоже останется за тобой, – продолжал распространяться он.