Роар (ЛП)

Она пришла сюда за изобличением секретов Кассия, а нашла куда больше, чем надеялась. Рора настолько долго погрузилась в свои мысли, что когда она подняла глаза, увидела, что все охотники отошли, за исключением Локи.
— Знаешь, — сказал он, его голос был достаточно тихим, чтобы услышала только одна она, — я был сиротой, когда Дьюк взял меня. Я был одинок, шатался по улицам Локи, делая всё возможное, чтобы выжить. Дьюк изменил это. Дал мне цель, путь построить жизнь. Если тебе нужна помощь, эти люди смогут тебе помочь. Я могу помочь тебе.
— Я в порядке, — настаивала она.
Его рот сжался в тугую линию, но глаза были добрыми.
— Я серьезно, Роар. Мы уезжаем на рассвете завтра на очередную охоту в сторону Таранара. Я не знаю, когда мы вернёмся. Могут пройти месяцы, а может и год. Если есть что-то, чем я могу помочь тебе… деньгами или едой, или защитой… если ты в чём-то нуждаешься, пожалуйста, скажи.
Рора скользнула рукой по его крепко сжатому кулаку на колене. Она хотела сказать ему, что она более чем в порядке. Она ещё никогда себя так хорошо не чувствовала, и всё потому, что впервые с двенадцати лет, она познала вкус надежды. Если эти люди и это место существовали, может быть ей не надо выходить замуж за Кассия, чтобы сохранить своё королевство. Может быть, был иной выход. Она открыла рот, чтобы уверить его, но продолжительный глубокий звук горна прорвался сквозь умиротворённость тента раньше, чем она смогла вымолвить хоть слово.
Она знала этот звук, и её кожу закололо от ужаса. Это был не тот сигнал, который прозвучал вчера, а другой. Его трубили, когда вывешивались новые предупреждающие флаги на шпилях четырёх штормовых башнях, сигнализируя о смене сезона. Во время сезона Забытья они были жёлтыми — цвет, который говорил горожанам, что, несмотря на вероятность штормов, она была ничтожной. Красный флаг означал, что штормы были весьма вероятны и люди должны быть начеку и следить за сигналами бедствия. Чёрный флаг означал, что наступил сезон Гнева, и огромные бури были как неминуемыми, так и частыми.
Локи выругался, но она не услышала ругательство из-за второго сигнала горна. Она вскочила на ноги и выбежала на улицу. От удивления она приоткрыла рот. «Глаз» был пустым. Вся магия ночи исчезла, остались только кабинки, подобно скелету какого-то величественного, мифического создания. Тёмный брезент по-прежнему накрывал большую часть пролёта над головой, но она смогла увидеть проблески розового и пурпурного неба, выглядывающего по углам и вдоль края. Рассвет.
Рора издала поток брани, который мог бы привести её к отречению от престола, если бы её мать услышала, и побежала. Локи заорал ей вслед, но она не могла медлить. Она пробыла вне замка всю ночь, и произойдёт чудо, если её отсутствие не будет обнаружено.
Рора резко остановилась перед тем, что как она надеялась, было входом, которым она воспользовалась ночью. Из-за пустых прилавков было сложно знать наверняка.
— Ещё один день! — проорал ей вслед Локи. — Ты знаешь, где найти меня до того, как мы уедем, если изменишь своё решение!
Она оглянулась в последний раз на охотника, который изменил всё. Он выглядел высокой и грозной формой вдалеке, но он был добр с ней. И само его существование разбило вдребезги всё, что по её мнению, она знала о мире. Она подняла руку и помахала, а потом нырнула в туннель.
Как только она вышла на улицу обветшалого квартала, где скрывался рынок, она глазами отыскала шпили башен. Горло стянуло, когда она увидела новый флаг. Чёрный.
Забытьё официально завершилось, и наступил сезон Гнева.
Этого оказалось недостаточно, чтобы наказать её детей. Резна сделала им подарок, а они предали её. И во Времена Потрясений, она лишила первые племена магии, обеднив их, как они обеднили землю. Но смерти не хватило, чтобы успокоить её гнев.
Посему бури приходят и по сей день.
— Исконные мифы Каэлиры.
7
Новайя взглянула на солнце через окно. Уже давно наступил рассвет, а Аврора ещё не вернулась. Она знала, что это было ошибкой — всё это. Ей не следовало отпускать принцессу. Как и не следовало идти на поводу у принца и принимать его монеты. Она и за неделю не заработала бы эти две золотые монеты, что он ей дал, и для человек, который жил жизнью, с готовностью бежать в мгновение ока, золотой запас был необходим.
 
Терзаемая чувством вины и беспокойством, всю ночь Нова пряталась в нише крыла для слуг, ожидая возвращения Авроры. Её веки были тяжёлыми, а сердце не переставало бешено колотиться с самого рассвета.
Принц вернулся через час после полуночи, его полный кошелёк звенел при каждом тяжёлом шаге. Нова наблюдала за дверью убежища в конце коридора, ожидая, что Рора последует за принцем, как только тот исчезнет из виду. Но она так и не пришла. Наверное, случилось что-то ужасное.
Нова и так с трудом контролировала своё беспокойство, даже в лучшие дни. По ночам у неё была бессонница, из-за всепоглощающих мыслей, что может пойти не так на следующий день — такие мелочи, как неправильно простроченный шов и потеря шанса стать швеёй на полный рабочий день, а не слугой или дела куда посерьёзнее, к примеру, случайное сжигание дворца до основания. Её разум начинал разворачивать сложные катастрофические сценарии, в которых одна маленькая ошибка приводила к дюжине других, и её тщательно выстроенный мир рушился вокруг неё. И когда её эмоции рьяно выходили из-под контроля, что-то внутри неё, ещё более трудно сдерживаемое, тоже бушевало.
Ночь прошла, и залы наполнилось суетливыми слугами, спешащими на свои утренние посты. Нова должна пойти и признаться в своём преступлении королеве, чтобы солдаты могли отправиться на поиски Авроры. Она уже могла лежать где-то мёртвая или при смерти, и всему виной была Нова.
За своё признание, вероятней всего она столкнется с изгнанием, но гораздо хуже, если что-то поистине плохое случилось с наследницей престола. Жаркий зуд пробежался по её позвоночнику, и Нова, без раздумий, заглушила свои эмоции, заперев их за воображаемой дверью, которую она создала ещё в детстве. В большинстве дней эта дверь была единственным, что стояло между ней и арестом, и с этой точки зрения она предположила, что сегодняшний день ничем не отличался от других.
Она часами неистово билась за контроль над своей магией, зная, что, если она допустит хоть одну ошибку, рать сделает так, что она исчезнет, и теперь она была повержена подобным сплетнями. Она не знала что исчезновение будет знаменовать — то ли смерть, то ли тюремное заключение; а задавать вопросы о других исчезнувших, не вызвав подозрений, она не могла.
Она вздохнула, осознавая, что больше ждать не может. Возможно, её ждёт только изгнание. Эта мысль всё ещё была пугающей, но принять её было легче, чем смерть. Она не имела никакого влияния на бури, но её… дар давал ей больше шансов выжить в дикой местности, чем большинству. Ещё чуть-чуть и она бы ушла, но её внимание привлёк шум в коридоре. Среди группы женщин, выходящих из своих комнат, был кто-то высокий, полностью укутанный в объемную коричневую мантию.
Слава небесам. Женщины, окружавшие принцессу, начали перешёптываться; несколько из них высказали свои подозрения громче остальных. Нова увидела пухлую пожилую женщину, которая работала прачкой. Она расправила плечи и направилась к Авроре.
Выскочив в коридор, Нора крикнула:
— А вот и ты! Я везде тебя искала! Опаздываешь в первый день. Госпожа Карровэйн в ярости.
Толпа женщин расступились перед Новой, и никто не вмешался, когда она повела Аврору прочь. Возможно, Нова и была просто служанкой, но её мама была одной из любимых кухарок королевы. И хотя её отец был слишком болен, чтобы работать, он был камердинером принца Аларика. Её недавно приобретённая должность в качестве помощницы королевской швеи тоже вызывала уважение.
Аврора не сопротивлялась, и позволила Нове вести себя. С Авророй всегда было проще. По мере возможности Нова избегала прикосновений, боясь совершить ошибку, и снова причинить кому-нибудь боль. Но она никогда не обидит Рору, в этом она себе доверяла.