Роар (ЛП)

Солнце уже садилось, но они были недалеко от города на карте, поэтому они двинулись дальше. В воздухе висел запах, обжигавший нос и заставлявший слезиться глаза — гниль смерти и запах горелой плоти. В наступающей ночи они не могли ясно разглядеть город, но у него было чувство, что он знает, что его ждёт. И действительно, когда они подъехали достаточно близко, чтобы увидеть, город был в руинах. Камень и дерево лежали грудами, очертания того, что когда-то было видно лишь в нескольких местах, где чудом сохранились стена или труба.
За развалинами города они нашли погребальный костёр, только наполовину сожжённый. У Локи было предчувствие, что это был город, из которого бежали оборыши. Скорее всего, они подожгли костёр перед тем, как уйти, и огонь погас раньше, чем закончил работу. Роар зарылась лицом между его лопатками, и он услышал, как она делает короткие прерывистые вдохи. Дьюк снова зажёг костёр, и запах дыма и ужаса преследовал их ещё долго после того, как они ушли.
Когда в воздухе не осталось и следа смерти, они остановились, чтобы разбить лагерь на ночь. Никто не хотел ложиться спать, и никто не хотел разжигать костёр после того, что они увидели. Так они просидели некоторое время в темноте, тихо разговаривая. Они поели хлеб и ягоды, выращенные Джинкс, пока усталость не заставила их всех уснуть.
* * *
Дверь в камеру Новайи распахнулась глубокой ночью. Она свернулась калачиком на своей жалкой койке и быстро поправила потёртое одеяло, в попытке скрыть следы ожогов в форме отпечатков пальцев на матрасе.
Принц Кассий шагнул внутрь, высоко держа факел в руке, и магия Новы проснулась при виде пламени.
Она уже несколько недель толком не мылась. Несколько раз они приносили ведро воды в её камеру. Она старалась помыться, насколько это было возможно, но даже в такие дни ей никогда не удавалось полностью очиститься. Даже её тело, казалось, изменилось — руки и ноги стали тоньше, округлость бёдер и живота стала менее заметной.
Разве мало того, что принц приходил расспрашивать её днём, теперь он должен был беспокоить её и ночью? До всего этого, ночь была верхом её беспокойства. Но теперь это было её единственное утешение. Воздух становился прохладнее, успокаивая её разгорячённую кожу. Темнота заслоняла всё вокруг, так что на какое-то время она могла притвориться, что вернулась в свою комнату.
Кассий сразу же перешёл к делу.
— Похоже, у королевы сложилось впечатление, что её дочь умерла. Ты знаешь, почему такое может быть?
— Рора не мертва, — прошипела в ответ Нова.
— И откуда тебе это знать? Может быть, потому, что ты была вовлечена в заговор, чтобы похитить её?
— Я уже говорила вам. Она мой друг. Я никогда не причиню ей вреда и боли.
— Ты бы подвергла её опасности?
Нова колебалась. Она подвергла Рору опасности ненамеренно, а из-за своей неспособности сказать подруге «нет». И само собой с тех пор у неё было немало мрачных мыслей обо всём, что могло пойти не так в диких землях.
— Знаешь, я снова приказал своим людям обыскать твою комнату. И знаешь, что они нашли? Что было спрятано под расшатанной половицей под твоей кроватью? Довольно большой запас монет. Может быть, оплата за оказанные услуги?
— Я сама сэкономила эти деньги. Некоторые из них даже ваши, если вы припомните. Подкупали меня за информацию о Глазе.
Он прищурил глаза.
— Всё это говорит мне о том, что ты готова нарушить закон ради золота.
— И за что же вы с охотой готовы были нарушить закон?
— Я и есть закон.
Нова усмехнулась и обвела рукой камеру.
— Несомненно.
Его лицо было суровым в мерцающем свете факела, и он прорычал:
— Я не хочу причинять тебе боль, но от выживания Авроры зависит гораздо больше, чем ты думаешь. Я сделаю всё, что должен, чтобы вернуть её. Я не боюсь пересекать границы. Тебе было бы разумнее сотрудничать, прежде чем я пересеку эти границы. Ты сказала королеве что-то другое насчет похищения? Что-то, что заставило её поверить, что принцесса мертва?
 
Желудок Новы сжался. Королева думала, что её дочь похитили из-за её способностей Бурерождённого. Только они вдвоём знали, что у Роры нет магии. Неудивительно, что королева была так убита горем. Она предположила, что когда похитители обнаружили, что Рора им не нужна, они избавятся от неё.
Нова сказала:
— Я сказала ей и всем остальным во дворе то же самое, что и вам. Я сотрудничаю. Я не знаю, что вам ещё от меня нужно. — Нова сглотнула, в горле у неё пересохло, и спросила: — Могу я увидеть королеву? Может быть, я смогу её утешить.
Кассий усмехнулся.
— Что ты можешь сказать такого, чего ещё не было сказано? Если ты что-то знаешь, ты скажешь мне, и я решу, стоит ли говорить об этом королеве.
Нова села на кровати, сбросив одеяло с ног, когда огонь внутри неё начал подниматься. Она не хотела, чтобы королева страдала, но она дала Роре обещание. А если сказать принцу Кассию, что принцесса сознательно нарушила договор о помолвке, всё может стать ещё хуже.
— Я рассказала вам всё, что только можно.
— Ты хорошо врёшь, Нова. Наверное, многие поверят тебе, но меня не так легко обмануть. Я знаю вкус лжи лучше, чем знаю правду. Мне неизвестно, какую тайну ты хранишь, но я узнаю. В конечном счёте. Возможно, если сон не придёт так легко, ты обнаружишь, что твой язык развязался.
Он схватил её за запястье и поднял с кровати. Она едва сопротивлялась; ей пришлось слишком сильно сосредоточиться, чтобы не обжечь его там, где он стоял. И когда она почувствовала прилив тепла к спине, то на мгновение подумала, что потерпела неудачу.
Но потом она открыла глаза и увидела, что он бросил факел на кровать, и тонкий матрас, набитый соломой, вспыхнул, как растопка. Её охватил гнев, а вместе с ним и огонь нарастал на постели. Языки пламени лизали потолок, и дюжина огненных пальцев, казалось, скрючившись тянулись к ней, маня её к пламени.
Вместо этого она отшатнулась, ударившись спиной о каменную стену.
— Зачем вы это делаете? — спросила Нова сквозь стиснутые зубы.
Огонь отбрасывал мерцающие тени на жёсткие углы лица принца. И впервые он не показался ей холодным и бесчувственным. Он выглядел… отчаявшимся.
— Я делаю то, что должен, всё что кажется мне правильным, чтобы вернуть Аврору домой. Пока он всё ещё принадлежит ей. Если ты не поможешь мне, то ты мой враг. А я не испытываю жалости к врагам.
Он открыл дверь, и охранник в синей форме Локи поставил три ведра с водой в камеру, прямо за дверью. Потом они ушли, и остались только она и огонь, бушующий внутри и снаружи.
Нова не удосужилась пойти за водой. Вместо этого она встала и подошла ближе к кровати. Дым обжигал ей горло, и жар был такой, что с неё капал пот. Но она закрыла глаза и сунула руки в огонь. Он не обжигал. Никогда не обжигал. И вместо того, чтобы попытаться погасить пламя, она притянула его к себе. Она представила, как он проникает сквозь её кожу, захватывает её мышцы, струится по её крови. Она потянула его вверх по рукам к груди и толкнула вниз, вниз, вниз к двери, запертой внутри неё.
Теперь ей было ясно одно. Кассий не отпустит её, никогда. Если она хочет быть свободной, то должна выбраться сама. Так что вместо того, чтобы тушить огонь, она будет копить его. И она будет ждать. Ждать, пока не представится подходящий момент.
Когда огня больше не осталось, она открыла глаза и обнаружила, что её кровать обуглилась до черноты, остался только запах дыма. По крайней мере, ей больше не нужно было беспокоиться об обугленных отпечатках пальцев. Она отшатнулась, чувствуя, что наполнена до краёв, словно сама её душа была растянута до предела.
Потом она подошла к вёдрам с водой, стоявшим в углу, и впервые за несколько недель вымылась полностью.
* * *
Охотникам не попался никакой другой город, вплоть до позднего вечера следующего дня. На первый взгляд город казался целым, разве что немного потрёпанный. Город окружала каменная стена, высотой примерно с Локи. Такая высота не особо хороша для того, чтобы удержать кого-то снаружи. По крайней мере, в двух местах Локи увидел груды щебня в местах, где была повалена стена. Ущерб, нанесённый ураганом. Они находились на самом западном краю пустыни Сангсорра. То немногое, что там росло, было поглощено морем ржаво-красного песка, давшего пустыне её имя. Сангсорра — означало кровавые пески на Выходинском. Деревья были низкорослыми, косматыми, такие были способны пережить долгую засуху. Некоторые из них были сломаны или расщеплены. Небесным огнём.