Площадка (СИ)
А я думал о том, что день, работа и дождь, а еще эта история с Андреем высосали все мои силы, так что мне хотелось просто доехать, помыться и завалиться в кровать.
Перед входом в подъезд меня остановила старушка с первого этажа. В каждом подъезде есть такие дотошные. Она поинтересовалась, буду ли я завтра на собрании.
— Какое собрание?
— Ну вот же, на доске объявлений повесили.
Я так устал, что не хотел ни во что вникать, но и проигнорировать обращение соседки не мог.
— Во сколько и по поводу чего будет собрание?
— Как, вы не в курсе?
— Да, вот так. Много работы, совершенно потерялся в жизни подъезда.
— Завтра к десяти приедет губернатор, будем проводить собрание по поводу детской площадки.
— А что с ней не так и почему такими вопросами занимается губернатор?
— Так вот и я про то ж. Это все Маринка с пятого этажа. Сама себя назначила старшей по дому. Сама нигде не работает. Бегает по всем инстанциям, только воду мутит.
— А что не так-то с площадкой?
— У Маринкиного мужа машина. Так вот, когда он приезжает, на стоянке мест нет. Вот она и решила, что стоянку надо расширить: у нас же школа художественная напротив, и родители, когда детей забирают, стоянку-то и занимают. А площадка детская близко к дороге сделана, и ее, дескать, переносить надо, а на месте площадки стоянку делать под шлагбаум. Вот такой у нее проект.
— Понятно. Так, получается, уже все решили?
— Нет. Многие против. Вот и послушаем, что губернатор решит. Так что, придешь?
— По работе смотреть надо. У меня коллега в больнице, так что я один остался.
— А что случилось?
— Под дождь попал.
— Что ж он не предостерегся?
— Да вот… вышло так.
— Ну ничего. Дождь… он всех разделит. Ничего ты тут не изменишь.
— Да уж!
Я кивнул и вошел в подъезд. Поднялся на второй этаж. Открыл дверь. Повесил сушиться одежду. Включил колонку. Горячая вода начала наполнять ванну.
Как же хорошо быть дома! День, полный забот и волнений, подходил к концу, а мне почему-то было мучительно больно и стыдно за то, что не я упал в воду.
День 193-й. Воскресенье
Сегодня громыхало как-то по-особенному и с определенной периодичностью, еще и сверкало. Проснулся, как всегда, рано. Включил компьютер и стал загонять и обрабатывать полученные данные. К девяти большая часть работы была выполнена. Можно позволить себе сходить в кофейню, чтобы насладиться свежеприготовленным капучино и каким-нибудь пирожным.
Дождь, несмотря на ночные громыхания, был мелким и редким. Машин на дороге нет, а во дворе суета. Какие-то незнакомые люди в одинаковых робах установили белый шатер в центре детской площадки и подключили аппаратуру, из колонок которой звучала музыка:
Я прошу, поговорите со мной, друзья…Я прошу, поговорите со мной, друзья…Старая в альбоме есть фотография.Мы на ней словно мафияИли просто семья.Я прошу, вы привезите с собой дождиС севера или какой-то другой земли.Истина, ты словно пуля у выстрела,Так проста и немыслима…Привозите дожди…Дожди, косые дожди…Дожди с далекого берега.Дожди, косые дожди…Дожди…Я прошу, не уезжайте, любимые.Я прошу, не уезжайте, любимые.Я прошу, вы возвращайтесь, любимые,И приезжайте любимыми,Я вас очень прошу. [3]Чтобы дойти до кофейни, мне пришлось пройти полквартала и перейти на другую сторону улицы. Широкие громадные стекла создавали ощущение, будто сидишь на улице. Однако здесь имелись места, защищенные от любопытствующих перегородкой, что позволяло злоупотреблять кофе двумя возможными способами: в одиночестве и наблюдая за прохожими. Вопреки тому, что сегодня воскресенье, да еще и утро, в кофейне, как мне показалось, было слишком много людей.
Еще одной изюминкой, которая в свое время покорила мое сердце, стал бюст на входе, одетый в очки и защитную маску с надписью: «Мы всегда вас ждем». Но если в начале введения защитных средств это было оригинально, то через пару месяцев проливня такой прием уже казался до противного банальным и даже пошлым, а еще через пять месяцев от напоминаний о том, что мы попали в величайшую эпоху — эпоху бесконечного ливня, — меня тошнило.
Дождь пробивался во всем. Мужчина — широкоплечий, высокий, с крупным носом и толстыми губами, обрамленными густой рыжей бородой, видимо компенсирующей недостаток волос на голове, — сидит за столом и читает газету. Она пестрит заголовками: «Благодаря дождю экономика региона открыла новые ниши для экотуризма», «Энергетический кризис, решение найдено: дождь» и так далее. Молодой человек возле окна развалился в кресле. На нем футболка с принтом, на котором изображен дождь, а внизу красуется надпись: «Падающий с Неба дождь оплодотворяет Землю, и она рождает зерно для человека и зверя» (Эсхил). Девушка — светловолосая, в костюме с рисунком в виде косого дождя — аккуратно подносит чашку кофе к губам, а я не могу не обратить внимания на маникюр с рисунками в виде молний. Все эти люди делают все как обычно — так, словно бы за окном нет дождя, нет этого серого безысходного неба и всепоглощающей тоски. Мне хочется закричать им: «Вы что, не понимаете, что это ненормально, так не должно быть!» Но я точно знаю, что они уже приняли ситуацию, смирились и сжились с ней. Нет, не подумайте, что я тоже заболел, только в обратную сторону. Я просто хочу разобраться, почему идет дождь, точнее, даже так: почему дождь идет только здесь, а для других его словно бы и нет.
Если быть откровенным до конца, то мой воскресный утренний поход в это кафе неслучаен. Хотя все мое поведение объясняется очень просто, и не стоит искать в нем глубокого подтекста. Еще до того, как начался дождь, в одно из обычных и ничем не примечательных воскресений — я уже и не помню, какова была причина, чтобы заглянуть именно сюда в этот день недели и именно в это время, — здесь я встретил ее. Это была не первая встреча, но то чувство, о котором я уже упоминал, зародившееся в недрах моего сознания, требовало именно такой неформальной обстановки, когда мы были не в ролях начальника и подчиненного. Оказалось, что у нее недалеко живут родители и она решила забежать сюда, чтобы выпить чашечку кофе. Мы сидели вместе, о чем-то мило болтали, и, наверное, это был тот самый единственный момент, после которого ты понимаешь, для кого стоит жить. Понимаешь, что твое существование — это не череда глупых случайностей, и смысл именно в том и заключается, чтобы встретить того самого человека, с которым хочется съездить в Мексику и посмотреть на пирамиды ацтеков, а еще подняться на воздушном шаре, чтобы испытать вместе что-то, чего ни тот ни другой не испытывали никогда.
И вот сейчас я прихожу сюда в робкой надежде снова встретить ее. Но все тщетно: она больше ни разу за все восемь месяцев здесь не была. Мне остается только сесть на то самое место, на котором мы сидели, заказать две чашечки кофе — капучино и латте. Закрыть глаза и снова увидеть ее напротив себя. Увидеть этот хитрый, слегка прищуренный взгляд. Услышать голос. Бариста громко сообщает, что наш кофе готов. Возможно, я все придумываю. Возможно, что ничего этого нет или было не так, как помнится мне: ведь легче всего обманываться и тешить себя надеждой, чем жить без надежды вовсе. Я беру печенье с предсказанием, разламываю его, читаю то, что там написано: «Тебе еще повезет!» Повезет, но, видимо, не сегодня. Я открываю кошелек и кладу эту бумажку к остальным. Забираю два кофе. Смотрю на часы. Время — половина десятого. Сегодня она снова не пришла. Допиваю капучино, оставляя стаканчик латте напротив, и иду домой.