«Крокодил»

  
…К ШТЫКУ ПРИРАВНЯЛИ ПЕРО 
 
(1941–1960)
 
 
 
 
 
  
Владимир Дыховичный
 
ТЫ МОРЯК, МИШКА
 
 
1
 
 
Песчаные лиманы, цветущие каштаны,
 
Качается шаланда на рейде голубом…
 
В красавице Одессе мальчишка голоштанный
 
С ребячьих лет считался заправским моряком.
 
И если горькая обида
 
Мальчишку станет донимать,
 
Мальчишка не покажет вида,
 
А коль покажет, — скажет ему мать:
 
— Ты одессит, Мишка, а это значит,
 
Что не страшны тебе ни горе, ни беда,
 
Ты моряк, Мишка, — моряк не плачет
 
И не теряет бодрость духа никогда.
 
 
2
 
 
Изрытые лиманы, горящие каштаны.
 
Красавица Одесса под навесным огнем,
 
С горячим пулеметом на вахте неустанно
 
Молоденький парнишка в бушлатике морском.
 
И эта ночь, как день вчерашний,
 
Несется в свисте и пальбе.
 
Парнишке не бывает страшно,
 
А станет страшно, скажет сам себе:
 
— Ты одессит, Мишка, а это значит,
 
Что не страшны тебе ни горе, ни беда,
 
Ты моряк, Мишка, — моряк не плачет
 
И не теряет бодрость духа никогда.
 
 
3
 
 
Померкшие лиманы, опавшие каштаны
 
И тихий, скорбный шепот приспущенных
 
знамен.
 
В печальной тишине, без труб, без барабана
 
Одессу оставляет последний батальон.
 
Хотелось лечь. Прикрыть бы телом
 
Родные камни мостовой!
 
Впервые плакать захотел он,
 
Но комиссар обнял его рукой:
 
— Ты одессит, Мишка, а это значит.
 
Что не страшны тебе ни горе, ни беда.
 
Ты моряк, Мишка, — моряк не плачет
 
И не теряет бодрость духа никогда.
 
 
4
 
 
Песчаные лиманы, цветущие каштаны,
 
Победоносный рокот развернутых знамен.
 
С морскою песней входит походкою чеканной
 
В красавицу Одессу усталый батальон.
 
И, уронив на камни розы —
 
Знак возвращенья своего.
 
Сдержать не может Мишка слезы,
 
Но тут никто не скажет ничего.
 
Хоть одессит Мишка, а это значит.
 
Что не страшны ему ни горе, ни беда.
 
Хоть моряк Мишка, — моряк не плачет,
 
На этот раз поплакать, право, не беда.
 
 
  
Николай Асеев
  
ИНОСТРАННАЯ ХРОНИКА
 
В ЧАСТУШКАХ
 
 
 
 
Гитлер спорит с Риббентропом
 
Каждый день, часов с шести:
 
Как порядок по Европам
 
Легче новый навести.
 
 
 
Гитлер хочет все дубы
 
Порубить и — на гробы;
 
Предлагает Риббентроп
 
Заказать всеобщий гроб:
 
 
 
«Это будет очень грубо —
 
Сделать все гробы из дуба.
 
Предлагаю: общий тип
 
С окантовкой из лип!»
 
 
 
«Для подобной мебельцы
 
Не подходит это:
 
Пригласи-ка Геббельса,
 
Спроси-ка совета!»
 
 
 
Гитлер Геббельса спросил,
 
Что он рот перекосил.
 
У красавца слезы градом:
 
Подавился Сталинградом.
 
 
 
Есть запрос от Роммеля:
 
«Нету войска кроме ли?
 
Наши шансы в Ливии
 
Ваших не счастливее:
 
 
 
У пехоты нет охоты
 
Под огонь такой идти,
 
Нас повсюду самолеты
 
Настигают на пути!»
 
 
 
Гитлер Геббельса спросил:
 
«Вновь ты рот перекосил?»
 
Геббельс Гитлеру в ответ:
 
«Хочешь — любишь, хочешь — нет!»
 
 
 
Так сидят они втроем.
 
Собираясь с мыслями.
 
Мы их нынче застаем
 
С рожами прокислыми!
 
 
  
Михаил Зощенко
 
   
РОГУЛЬКА
 
Утром над нашим катером стали кружиться самолеты противника.
Первые шесть бомб упали в воду. Седьмая бомба задела корму, и наш катер загорелся.
И тогда все пассажиры стали кидаться в воду.
Не помню, на что я рассчитывал, когда бросался за борт, не умея плавать. Но я тоже бросился в воду и сразу погрузился на дно.
Я не знаю, какие там у вас бывают физические законы, но только при полном неуменье плавать я выплыл наружу.
Выплыл наружу и сразу же ухватился рукой за какую-то рогульку, которая торчала из-под воды.
Держусь за эту рогульку и уже не выпускаю ее из рук.
Благословляю небо, что остался в живых и что в море понатыканы такие рогульки для указания мели и так далее.
Вдруг вижу: кто-то еще подплывает ко мне.
Вижу, какой-то штатский вроде меня — в песочном пиджаке и в длинных брюках.
Я показал ему на рогульку, и он тоже ухватился за нее.
И вот мы держимся за эту рогульку. И молчим. Потому что говорить не о чем.
Впрочем, я его спросил, где он служит, но он ничего не ответил. Но только выплюнул воду изо рта и пожал плечами. И тогда я понял всю нетактичность моего вопроса.
И вот держимся мы за эту рогульку и молчим. Час молчим. Три часа ничего не говорим. Наконец мой собеседник произносит:
— Кажется, идет спасательный катер.
Действительно: видим, идет катер и подбирает людей, которые держатся на воде.
Стали мы с моим собеседником кричать, махать руками, чтоб с катера нас заметили. Но нас почему-то не замечают, не подплывают к нам.
Тогда я скинул пиджак и рубашку и стал махать этой рубашкой: дескать, вот мы тут, сюда подъезжайте.
Но катер не подъезжает.
Из последних сил я машу рукой: дескать, погибаем, войдите в положение, спасите наши души.