Выход воспрещен (СИ)
Это «жжж» неспроста…
— «Копухи»! «Копухи» летят! — заорал кто-то радостно.
— Долго же они… копошились, — рядом стоящий с нами парень сплюнул черным на асфальт, принявшись отряхивать застегнутую не на те пуговицы рубашку, изгвазданную в пепле.
— А что случилось-то? — решил задать я вопрос, прежде чем хозяйственно бежать к баулам.
— Тварь какая-то нас подожгла, — зло выдохнул парень, продолжая отряхиваться, — Струи огня с конфорок плит в комнатах! Сразу на тряпье, на занавески направились!
В этот момент неизвестный поджигатель решил, что два этажа ему мало и… радостно поджёг еще, только не седьмой, как положено по логике вещей, а шестой, вызывая у высыпавшего на улицы студенчества страшную ругань и потрясание кулаками. Тем временем, два неопознанных летающих неосапианта, точнее три, так как один из них тащил в ночной тьме собрата, начали что-то своё использовать, гася огонь под радостные крики студентоты, но я, вместо того чтобы насладиться зрелищем, решил, что вещи, выброшенные ранее из окна, нам дороже. Попутно еще и огласил вслух мысль, что торчать возле пылающего здания, где устроил жопу урод, потенциально владеющий какой-то дисциплиной поджигательской — не самая умная затея. Потому как урод вполне может жечь для того, чтобы потом жечь еще больше… и уже не наволочки, а, к примеру, собравшихся внизу и радостно щелкающих жвалами зевак. Или гневно щелкающими, пофигу.
Может, ко мне и прислушались.
Похватав свои сумки, мы с Пашей принялись тащить спасенное добро во тьму, то есть, подальше от активно горящего общежития. Блондин робко изъявил желание вернуться к основным студенческим массам, продолжающими пялиться на драку «копуш» с пожаром, но был задавлен моим авторитетным «нефиг!». Никогда не понимал и сильно презираю зевак, скапливающихся в месте любого происшествия. Ну тело лежит убитое или огонь там горит, а может, еще хрень какая, ну так ты, если не хочешь помогать, оцени обстановку и вали дальше. А если хочешь, то оцени посерьезнее и… делай что-нибудь!
Я делать ничего не собирался, учитывая, что три агента КПХ уже прибыли на место и делали свою работу. А вот удрать от греха подальше, это да. Стоящая вещь.
Так мы вдвоем и открабывались потихоньку в ночь и темень, не сводя глаза с горящего здания. А девятиэтажка пылала всерьез! Может быть, там спереди, где студенты, и шла какая-то борьба с пламенем, но вот огонь, вырывающийся уже из четырех верхних этажей общежития сзади, всячески намекал, что «копухи» не особо преуспевают. Видимо, прибыли на простой пожар, а тут оказался…
…да, разумный. Потому как не могут просто так ревущие струи огня, исходящие из многочисленных окон общаги, неестественно вытягиваться многометровыми языками, а потом еще и сплетаться друг с другом. Жуткое, неестественное и ломающее мне мозг зрелище. Особенно я охренел, когда часть этих щупалец контролируемого пламени начала «втыкаться» в окна еще не горящих квартир, поджигая их к такой матери. Стекло разбивали вдребезги!
— Неоген, Злыдень, — тоскливо подытожил Паша, нервно почесывая щеку, — Хана нашему домику…
— А как он огнём окна бьёт? — ошалело озвучил свои мысли я, глядя на надругательства над физикой.
— Вам что, еще не рассказали? — недоуменно воззрился на меня Салиновский, — Любая активная энергетическая проекция неосапианта в любом её проявлении изначально несет кинетическую энергию. Даже мои лучи слегка цель толкают. Кому-то удобно, кому-то наоборот...
— О как…, — покачал головой я, а потом, внезапно, бросив всё, поскакал вперед. То есть назад. К горящему зданию.
А как не бежать, когда видишь, что из окна первого этажа через разбитое окно почти выпадает знакомая фигурка в легком подранном сарафане, а за ней буквально по пятам огненные ревущие щупальца лезут? Нет, что фигурка знакомая, вместе с личиком испуганным, я определил позже, а так просто проявляя героизм, летел спасать юную фройляйн в детопригодном, то есть трахабельном, возрасте. Инстинкты — они такие.
Девушка, несмотря на своё неловкое выпадение из окна, очухалась быстро и чесала мне навстречу бодро. Только вот пламя за ней гналось, как привязанное. Не просто деформированные человеческой волей языки огня, а прямо ревущие изгибающиеся свёрла!
Девчонка от них драпала со всех ног, а я драпал ей навстречу, но имея при этом план. КАПНИМ, что был на мне, содержал в себе модуль не угнетающего, а ограничительного типа, так как костюмчик был выдан на случай активации. Так вот, бешено думал я, летя к будущей, уже узнанной, «копуше» на крыльях у любви, сейчас мы за девочку забежим, я костюм активирую. Толку мне с него хрен да маленько, а вот любая неоген-активность, попав в зону действия костюма, то есть, ориентировочно, мне под кожу, будет немедленно прекращена. Почти немедленно. То есть, будет больно. Но девку-то надо спасать, иначе-то как?
В общем, думая, а точнее даже ощущая такие дурные мысли, я, красиво оттормозившись по августовской траве, под противный писк включающегося экзоскелета сграбастал девчонку, поворачиваясь с ней на 180 градусов и сжимаясь в ожидании удара, напророченного мудрым Пашей, который, в отличие от меня, знал о кинетической энергии неосапов. А вот я, хоть и уже услышал, не особо представлял, что это значит, пока не получил счетверенный удар от огненных щупалец прямо в свою бедную спину.
Летел я, испытывая шок и… разочарование от слишком уж жидковатых сисек спасаемой, перехваченной мной поперек груди. Под хруст спины и визг девчонки, разумеется, с диким выплеском адреналина, но, мои несуществующие слушатели, всё-таки это были первые сиськи за почти 20 лет в разных жизнях! Конечно же, я думал о них, а не о своей потенциально развороченной спине!
Шлепнулись мы, как два мешка с компостом, благо я и тут благородно оказался снизу, а сама девчонка, подчиняясь инерции, попыталась после удара о землю покинуть взлетно-посадочную полосу, уехав дальше, но была поймана за куда более пристойные, нежели грудь, ягодицы. Автоматически вкогтившись в последние, я полежал секунду, а то и две, наслаждаясь елозящими по лицу (маску просрал!) сиськами от орущей и вертящейся девчонки, которой чужие пальцы, глубоко ушедшие в мясистую часть задницы, были слегка не комильфо. А может, и что-то другое.
Что делать дальше — я решительно не понимал, но делать что-то было нужно, поэтому, рывком перевернув девушку под себя, я сначала огляделся по сторонам, не увидев ничего интересного, кроме бледного и волнующегося лицом Паши, а затем, по старой привычке, посмотрел на лицо условно спасенной. Последнее было зря. Та, находясь и так в не слишком-то радостном состоянии, истошно взвизгнула, дрыгнулась и вырубилась.
— Ну охренеть теперь, — сказал я сам себе вслух, поднимаясь с бессознательного и, как выяснилось через пару секунд, еще и обмочившегося тела. Оглянувшись на горящую общагу, я увидел, что здание горит… куда слабее, чем раньше и вообще происходящее теперь больше напоминает естественный пожар, чем то, что было до этого. Убедившись, что никаких огненных извивающихся «сверл» в воздухе ко мне не летит, я проявил еще немалую долю своего могучего интеллекта, заорав Салиновскому:
— Паша! Что у меня со спиной?!