Четыре листа (ЛП)

Потому что всё, что мы делали, было веселье. Это было волнующим и детским, но сексуальным и пугающим. Это заставило меня почувствовать себя живой, и почему бы не уменьшить давление на тяжелые вопросы, которые мы будем задавать друг другу, играя в догонялки?
— Итак, позволь мне убедиться, что я правильно тебя понял, Сэм, — Адриан закатывает рукава, обнажая сильные руки, которые всего несколько мгновений назад удерживали меня на месте. — Хочешь побежать на улицу? Сквозь толпу парадов, вниз по глухим улочкам и в лесистый парк Бостон-Коммон?
Я задвигаю занавеску и мы выходим из-за неё в бальный зал.
— У тебя отлично получается повторять за мной слово в слово.
Он закатывает глаза, но я слышу искреннюю серьезность в его словах.
— Я большой сторонник полного и тотального понимания.
— Ах, если быть откровенной, я стараюсь взять себя в руки.
Адриан садится на край скамейки у пианино, оперившись предплечьями о колени.
— Полное понимание и согласие важны, Бамби, как и стоп-слова.
Стоп-слово. Я не безграмотная, поэтому я знаю, что стоп-слова обычно связаны с вещами, которые могут выйти из-под контроля, но я никогда не была той, кто в них нуждался.
«Что-то мне подсказывает, что ему больше нравятся приключения, чем самопознание» — слова Уиллоу прокручиваются у меня в голове, и смысл, сказанного ею, становится очевидным. Моё неумолимо бьющееся сердце — единственное, что слышно в комнате, пока мы смотрим друг на друга, понимая, что между нами происходит.
— Значит, мне нужно стоп-слово?
Адриан встаёт и ловит кончики моих пальцев своими руками. Он не притягивает меня ближе, но держит нас вместе, его взгляд смягчается, когда он изучает моё лицо.
— Да. Тебя это устраивает?
Я пытаюсь кивнуть, сглатывая ком, застрявший в горле. Он мягко улыбается мне, и я понимаю, чего он хочет.
— Да.
Он делает небольшой шаг ближе, заставляя меня поднять подбородок, чтобы наши взгляды встретились.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что знала, Бамби. Я долго ждал этого. Я не буду нежным, мягким или кем-то даже отдаленно близким к милому. Это будут годы сдерживаемого желания, высвобожденного таким образом, что оставит тебя в грёбаном беспорядке. Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?
От его признания у меня перехватывает дыхание. Время будто замедляется, а сердце разбивается на две части. Всё болит и в то же время так чертовски хорошо, что моё тело едва может сформулировать правильные предложения, чтобы сказать ему, как сильно я хотела, чтобы он сказал это, как долго я ждала, чтобы услышать это.
Я как-то выдавливаю ответ. Это почти неслышимый шепот, но мою уверенность невозможно не заметить.
— Да.
Восхитительная ухмылка расползается по его лицу, снова вызывая во мне бабочки. Он нежно целует меня в нос.
— Хорошо. Готова ли ты сыграть в свою версию догонялок?
— Нам не нужно, если ты… — я замолкаю, осознавая, что я знаю ответы на вопросы, которые раньше интересовали меня.
— О нет, Бамби, мы сыграем в эту игру. И она будет не единственной.
Моя киска снова сжимается вокруг ничего, и боль в нижней части таза снова преследует меня. Почему меня так возбуждает мысль о том, что он будет преследовать меня? И не только это, но необходимость иметь слово, чтобы защитить меня?
Всю нашу жизнь я знала Адриана только как нежного великана. Он большой, мускулистый, но в то же время, он чертовски страшный, с острой челюстью и полуприкрытыми глазами. На поле он еще хуже — настоящий дикарь. Но со мной он просто Адриан: экспертный массажист для ног, который великолепно выбирает случайные фильмы о монстрах, которые в итоге оказываются хорошими, и экстраординарное бросание попкорна через диван, а затем в рот. Он добрый, сострадательный и отказывается использовать одноразовый пластик.
Не поймите меня неправильно, я устала от медленного и нежного. Я хочу чего-нибудь такого, от чего у меня перехватит дыхание. Я хочу, чтобы он поглотил меня полностью и оставил свернувшейся клубочком, как маленького мертвого паучка. Но представить его иначе, чем то, как я знаю, невозможно.
 
Тем не менее, я умираю от желания узнать.
— Дядя.
Его брови сходятся.
— Что?
Порочный румянец заливает мое лицо.
— Эм, стоп-слово. Если это глупо…
— Нет, — он целует меня в лоб, заставляя меня расплываться, как лужу, — идеально.
Что-то в том, что он одобряет мой выбор слова, заставляет моё сердце трепетать. Как будто я прочитала его мысли и вырвала их из его головы. Мне нравится это.
— Будь осторожна, Сэм. Не споткнись, не упади и не столкнись ни с кем. Не будь настолько увлечена поисками меня, не обращая внимания на то, что вокруг тебя, — он опускает мою руку, произнося речь перед матчем, как будто это была его идея. — Смысл в том, чтобы повеселиться, а не пострадать. По крайней мере, пока я не найду тебя.
Мои нервы шалят.
— Ты планируешь причинить мне боль?
Он кивает.
— В лучшем виде. И не больше, чем ты можешь вынести.
От его обещания, по моему позвоночнику пробегает дрожь пытаясь осознать, что он мог иметь в виду.
— Хорошо.
— Я досчитаю до тридцати, Бамби, и тогда я последую за тобой.
* * *
Ночная толпа намного плотнее, чем я ожидала. Оттенки ярких цветов смешиваются, когда я делаю жалкую попытку оббежать их на заполненном тротуаре.
Парад в самом разгаре. Ряды мужчин в килтах, дующих в тяжелые волынки, движутся по центру дороги. Их возглавляет рыжеволосый леприкон с посохом в одной руке и водяным пистолетом в другой. Он танцует перед ними, развлекая зрителей, а женщины кружатся вокруг него, разбрасывая бусы и светящиеся ожерелья.
Я протискиваюсь внутрь группы. От моей тридцатисекундной форы осталось теперь всего лишь десять, когда я пробиваюсь вперед. Шум толпы становится громче, воздух наполняется визгом. Внезапно группа людей прямо передо мной расступается, избегая женщины, которую облили какой-то светящейся краской, стреляющей из водяного пистолета леприкона.
Три. Я поворачиваю направо, затем обхожу людей позади нее.
Два. Еще несколько футов, и я смогу свернуть в переулок.
Один. Мое сердце трепещет.
Он идет.
С несколькими приглушенными «извините, мэм» и еще одной порцией едва не нанесенной краски я добираюсь до переулка. Это свободный путь в лес, который уходит во всю полосу, где стоят бизнес-компании. Мои ноги набирают скорость, адреналин бурлит в моем организме, вселяя в меня ложную уверенность, что я действительно справлюсь.
Я двигаюсь всего метров на пять.
За магазином шин, мимо которого я прошла, открывается небольшой переулок, и Адриан, должно быть, ждал там. Он вылетает из темноты и врезается в меня, хватая меня за талию и чуть не швыряя о стену магазина.
Моя задница ударяется о твердый кирпич, посылая острую боль в ноги, но его рука защищает мою спину от той же участи, прижимая меня к себе.
Его свободная рука упирается в стену с другой стороны моей головы, эффектно удерживая меня. Наши одинаково тяжелые вздохи смешиваются с прохладным воздухом. Моя грудь касается его с каждым вдохом. Мои соски покалывают и твердеют под прикосновением его твердой груди, когда я рассматриваю его лицо.
Его челюсти плотно сжаты, нерв пульсирует сбоку, когда его глаза блуждают по моему лицу.
— Ты ударилась?
Я начинаю мотать головой, но останавливаюсь.
— Нет.
Он улыбается.
— Хм, хорошо.
— Как ты так быстро меня поймал? — я внутренне проклинаю то, как сильно я запыхалась.
— Я испортил удовольствие? — шепчет он, проводя носом по раковине моего уха.
Я вздрагиваю, мои руки покалывают по бокам от желания запустить пальцы в его волосы и притянуть ближе.
— Нет.
— Ну, тогда, кажется, ты мне должна ещё один секрет.
— Что ты хочешь знать? — слова едва слышны из-за толпы в нескольких метрах.
Мои глаза сверкают в переулке, и я понимаю, что любой, кто повернётся может увидеть, насколько невероятно интимными мы кажемся. Но вместо того, чтобы отпугнуть меня, это возбуждает меня еще больше, посылая еще одну волну дрожи по моим рукам.