Оплачена (ЛП)

по нему несколько раз.
— Возьми в рот мой член, — говорю, жестче, чем хотел. Я злюсь и не знаю, как это
остановить.
— Давай посмотрим, как хорошо ты сосешь.
Она отошла от оргазма быстрее, чем я думал, и уже опускается на колени, обеими руками
схватив мой ствол.
— Ты получишь вознаграждение за то, что такая инициативная. Хорошая девочка, Кеннеди.
Ее рот на моем члене, и она вот-вот поглотит больше, чем я себе представлял. Моя
голова наклоняется назад и я стону, когда теплое влажное тепло ее рта поглощает меня.
— Проклятье, милая. Будь осторожна, или ты вылижешь меня досуха, и ничего не
останется для твоей киски.
Она скулит, и я сжимаю ее волосы, отталкивая от моего члена.
— Не волнуйся, я оставлю немного.
Она отстраняется, облизывает мой ствол и мои яйца. Она проводит языком и
смотрит на меня одновременно.
— Блядь, — фыркаю я, собираясь кончить.
Увидев ее на коленях с ее огромной трясущейся грудью и ее мокрой киской, я
кончаю. Толстые струи спермы стекают по моему стояку, и она облизывает их, шевеля
губами. Она сосет, и я чувствую, как сперма из моего члена попадает ей в рот.
Я сжимаю ее волосы крепче и наконец-то чувствую какое-то облегчение после
того, как всю ночь дрочил. Ее рот волшебный.
— Хорошая девочка, — выдыхаю я, когда она дарит кончику моего члена один
маленький поцелуй, прежде чем улыбнуться мне.
Я наклоняюсь и целую ее. Поцелуй становится мягче и слаще, чем все до этого.
Поцелуй влюбленных, а не тех, где один платит за это. На мгновение я почти забыл, зачем
она пришла в мой офис, и притворяюсь, что она моя жена. Она пришла, чтобы
позавтракать со мной, и наши утренние прикосновения превратились в это.
Образ Кеннеди в белом и с моей фамилией мелькает в моей голове.
  
Глава 6 
 
Кеннеди 
Я стою посреди спальни Мейсона в окружении стольких коробок и сумок, что я
даже не знаю с чего начать. Это немного подавляет. Комната выглядит так, как будто
здесь взорвался розничный магазин. Здесь полный беспорядок, эта спальня в два раза
больше моей старой квартиры.
Мы обошли так много магазинов сегодня, что все они начали сливаться. Названия
некоторые из них я не могу даже произнести, а некоторые заставили меня чувствовать
себя совершенно не в своей тарелке. Я получала странные взгляды от продавщиц, пока
они не видели Мейсона. Тогда их глаза загорались, будто они только что выиграли в
лотерею. Вероятно, дело в проценте от продаж. В некоторых из магазинов не было даже
ценников.
Все время, пока я примеряла один наряд за другим, Мейсон стоял и смотрел. Сначала я
думала, что это было мило, его глаза не покидают меня. Тогда я начала задаваться
вопросом, было ли это похоже на то, как он ведет себя со своими любовницами. Он
сосредоточил свое сумасшедшее внимание на меня, и я была уверена, что каждой
женщине, которая чувствовала такое раньше, это нравилось, как и мне. Он сказал, что он
не был ни с кем. Может быть, я была не более, чем что-то веселое и новое, и он в скором
времени расстанется со мной. Когда новинка надоест, что со мной будет?
Определенно, я останусь без жилья, но, возможно, я смогу продолжать платить по
счетам. Я знаю, что должна попробовать. Может быть, я должна погуглить, как быть
любовницей или что-то вроде этого. Или я не должна быть соблазнительной? Потому что
я определенно не такая. Я понятия не имею, что делать, когда он прикасается мне. К
счастью, он всегда говорит мне.
Самое ужасное, что я отвечаю на это. Мне это безумно нравится, хотя не должно —
я его игрушка. Он нанял меня, чтобы быть его шлюхой, но почему-то мое тело это не
волнует. На самом деле, это только делает меня сильнее. Мысль, что он платит мне и
может делать все, что угодно со мной заставляет, мое тело пульсировать. Что-то не так со
мной. Это не должно было возбуждать меня. Он заставил меня сосать его член, и я
слишком охотно согласилась. Не потому что мне заплатили, а потому, что я хотела. Я
хотела угодить ему, прикоснуться к нему. Я хотела, чтобы он прикасался ко мне. Я хотела, чтобы он оживил мое тело снова. Потому что такое происходит только, когда он
прикасается ко мне. В эти несколько минут существовали только мы. Мы получали
удовольствие, и весь остальной мир испарился. Все мои заботы и страхи уходят в сторону, и я растворяюсь в нем.
Пока реальность не возвращается снова. Как происходит сейчас. Я одна стою в
спальне. Он вышел и оставил меня стоять здесь, где, он сказал мне, я останусь. Не в
другой квартире или даже в другой комнате. Я буду каждую ночь в его постели. Он дал
мне это ясно понять. На самом деле, он сказал, когда он возвращается домой, чтобы я
была голой в его постели.
Он не сказал мне, что собирается делать. Все, что я знаю, ему позвонили, и он
ушел. Звонок от женщины, если я правильно поняла. Я ненавижу свою реакцию на это.
Ревность практически неуправляема. Это не мое дело. Прошлой ночью, когда я лежала в
постели и думала, во что я ввязалась, я сказала себе, что я должна была уйти, когда
узнала, что включает в себя должность помощника Мейсона на самом деле. Что это
включало больше, чем отвечать на телефонные звонки и выполнять указания. Я знаю, я не
должна привязываться к нему. Эта работа поможет мне держаться подальше от улиц и
дерьмовой квартиры, где я боюсь спать большинство ночей. У меня не будет страха за
моего дедушку в доме престарелых, я буду в состоянии оплачивать счета.
Дело в том, что мой разум и сердце не слушают друг друга. Что-то в Мейсоне
привлекает меня. Как он смотрит на меня. Кстати, он, кажется, не может насытиться мной.
Но потом он меняется, как будто кто-то щелкнул выключателем. Он может так быстро
меня уволить, и это тревожит. Почти так, как он злится на меня за то, что сам же сказал
мне сделать.
Но что я знаю об отношениях? Примерно в то время, когда мальчики начали
появляться на моем горизонте, мой дедушка заболел. Он заботился обо мне всю мою
жизнь, и я собираюсь убедиться, что я позаботилась о нем. Если я не была в школе, я была
с ним или пыталась убедиться, что наши жизни не разваливаются.
Я облажалась. Я не хотела устраивать его в дом престарелых, даже если это
хорошее место. Мое сердце болит, когда я думаю об этом. Посмотрев на часы на
тумбочке, я вижу, что всего лишь шесть часов, и знаю, что есть только одна вещь, которая
заставит меня чувствовать себя лучше прямо сейчас.
Я хватаю сотовый телефон, который Мейсон дал мне, и мой старый потертый
рюкзак и иду через безупречный дом. Весь дом украшен произведениями искусства на
стенах, и мебель, похоже, никогда не используется. Это дом, но здесь не уютно. Это почти
музей, где все организованно. Похоже на то, что делают риелторы, когда пытаются