7 минут в раю (СИ)

Кян задержал дыхание. Как же сильно ему не хотелось, чтобы Ланга видел его таким. Слабым. Подавленным. Но просто смотреть и улыбаться он тоже не мог. Что-то душило его. Словно ледяная змея опоясала горло. Все тело снова стало каменным, неестественно тяжелым и каждый вздох был подобен удару кулаком в живот.
Кян не понимал, чего именно он желал. Не понимал, что ему нужно делать, что должен говорить и должен ли вообще. И пока слёзы градом катились по щекам, он прошептал то, что хотелось сказать совести:
- Я правда не хотел, чтобы это когда-либо произошло…
Тяжелая рука легла на его макушку, отчего парень сжался и испуганно попытался отстраниться, но тотчас был прижат к плечу Хасегавы второй рукой.Парень гладил его по спине, по голове…
Сначала как-то нерешительно, потом с силой сжимаясь, намекая на то, что не может отпустить его.
- Всё хорошо… Я… Прости.
Кян ломался. Он понимал, что ситуация какая-то неправильная. Ланга не должен извиняться перед ним. Но даже здесь, просто по своей доброте…
За пролитые ли слёзы, за нескончаемые часы бессонницы, за все его страдания - он говорит ”прости”.
«Да как можно… Даже в такой ситуации ты заставляешь влюбляться в тебя ещё больше.»
Парни просидели так несколько минут, пока рыжий не успокоился. Кян сделал глубокий вздох, пытаясь отпустить всё накопившееся, но ощущая поддержку Хасегавы, снова давал волю чувствам. Успокоиться было тяжело.
Где-то через 10 минут они все-таки отцепились друг от друга. Голубые глаза выражали беспокойство, возможно - растерянность. Может быть - даже недовольство. Ланга громко выдохнул и в очередной раз погладил спину Кяна, после поднялся и отошёл в угол комнаты, продолжая перебирать свои вещи.
«И что это было?»
Рэки какое-то время пялился на него, после чего, тихонько вздохнув, уставился на дверь. В голове вертелось столько всего непонятного. И это зудящее чувство вины. За все свои слабости и недостатки.
« Я не должен так поступать. Просто не должен. Я же не слабак какой-нибудь. Не слабак…»
Сердце болело. Билось бегло, словно подгоняя. О чём Ланга вообще думает? Ну видимо он его не ненавидит, но…
— Прости… Снова. Я постараюсь сдерживаться.
— Забей. Если надо поплакаться - поплачься. Мы все-таки друзья.
Его голос казался натянутым. Раздражённым. Видимо, извинения имели место быть. Хотя Ланга сам полез его успокаивать. А теперь ещё и ноет.
— Ага.
— Кстати, куда ты собирался идти? К Коте?
Кян задумался. Он вроде бы и не хотел никуда. Это Ланга его так спровадить пытается?
— Э-эм. Да вроде…
Взгляд опустился на джинсы, мирно покоящиеся на стуле.
— Бля. Я совсем забыл. Мне нужно в прачку.
— Одни джинсы взял?
— И что с того?
— Целая неделя.
— Отвали. Лучше знаю.
Неловкое молчание. Ланга откинул пару вещей в отдельную кучу и изучал её. Взяв всё в руки - повернулся к соседу и сказал:
— Давай. Мне всё равно тоже нужно постираться. Тем более, не пойдёшь же ты туда в таком виде.
Его взгляд снова упал на злосчастные оранжевые шорты.
— Тут ты прав. Ладно, спасибо.
— Я ведь говорил тебе, что они сядут, если стирать абы-как. В моих походи пока. На стуле.
Ланга взял злосчастный предмет одежды, дополнив им свою стопку и быстро вышел за дверь, оставив Кяна наедине со своими мыслями.
— Ланга, да о чём ты вообще…
В голове начали мелькать воспоминания месячной давности. В частности - то, как они засиделись так допоздна, что Хасегава остался у Кянов на ночь, хотя идти было всего ничего. Мама Рэки просто поставила их перед фактом. Мол, не могут же дети бродить по ночам где попало. Дети. Какие из них дети? Уже два здоровых лба. Через пол года в университет.
Ланга тогда первый раз остался у них ночевать. Они всю ночь проговорили о чём-то. Легли спать, когда солнце встало. И проспали до самого вечера.
А через неделю старшее поколение Кянов решило скататься на источники на пару дней. Мол, сын у них уже взрослый, сможет и сам за сёстрами посмотреть. И надоумили Лангу позвать к себе на те выходные. Хасегава средь всех слыл умным и порядочным, так что с ним Рэки точно дров не наломал бы. Вдвоём они управились. Наверное.
 
Готовить у фантастической пятёрки получалось хреново, пока за дело не взялся Хасегава. Но поскольку он умел готовить только омлет и рис - эти два дня группа дезертиров провела на белковой диете. В остальном особых проблем не было. Рэки был так счастлив находиться с блондином постоянно. Ни ревности, ни переживаний.
Кян задумался о том, что же именно он так сосредоточенно вспоминает. В голове всплыл образ его друга, который, на полусогнутых, корячился около стиральной машинки.
— Ты ведь даже не глянул, можно ли это вместе стирать. Хоть бы температуру посмотрел. Хана всему.
— Это 30-минутная стирка. И я всегда так делаю.
— Ты мне месяц назад жаловался, что твоя новая апельсиновая толстовка вдруг посинела и покрылась пятнами. Ничего не припоминаешь?
— Ой, отвали.
Кян, по какой-то странной причине, положил свои руки на шорты и начал их ощупывать. Чего он пытался этим добиться - непонятно. Возможно - он хотел собрать все маленькие катышки, что слегка царапали его руки. Глупо. Всё так глупо.
— Я дурак…
«Да это особо и не новость.»
Неожиданно в дверь постучали. Это точно не мог быть Хасегава. В такой ситуации он скорее вынес бы дверь с ноги. Потому что фактически - это его комната. Он может вести себя в ней как хочет. Хотя, может после всего произошедшего он решил соблюдать какие-то границы.
— Ланга, хер ли тебе стучать.
«А может у него руки заняты? Но зная его - он бы ногой ручку дернул.»
Чьи-то пальцы беспорядочно барабанили дверь так, что создавалось впечатление, будто она вот-вот слетит с петель.
— Иду.
Кян вскочил и резким движением отворил дверь, чуть не впечатав её в стену. Парень бы удивился собственной силе, если бы не неожиданные гости, возникшие на пороге.
Перед ним стояла небольшая группа ребят, которые утром толпились около Ланги. И девушки, и парни - все не были похожи на простых школьников.
В каждом классе есть один ребёнок, рождённый с серебряной ложкой во рту. Хорошо одевается, ухоженный. Как правило, или отличник, или полный ноль. Его всегда подвозят в школу, дают много денег на обед и у таких не возникает проблем с учителями.
В классе Кяна такого человека не было. Зато был иностранный красавчик, которого обожало пол школы. А все “сливки общества” по странному стечению обстоятельств попали в параллельные классы. И таких ребят было не двое и не трое, а пара десятков. И вот перед ним небольшая группа девушек и парней, которые смотрят на рыжика, как на мусор. Не все, конечно же, но в куче тараканов одного различить сложно. Особенно, когда смотришь издалека.
— Пфф, Кян, ты кого в таком виде совращать собрался?
— Точно не вас. Если ищите Хасегаву - был в районе прачечной. Адиос.
Рэки попытался аккуратно закрыть дверь, но в проёме появилась чья-то нога. Одна из девиц, стоящих позади, звонко пропищала:
— Какой же ты невежа. Бедный Ланга. Делить комнату с придурком вроде тебя.
Рэки и предположить не мог, что ребята из параллельных классов не подозревают о том, что они друзья. Вроде как всем это было и так очевидно. Разве нет?
— Убери ногу.
— Уберу. Но надо пару вопросиков обмылить для начала. Вы ведь с Хасегавой вроде друзья, не так ли?
«Значит, всё-таки, в курсе…»
— Допустим. И что?
— Сделай одолжение - просто исчезни.
— Ты ведь и сам должен понимать - вы, как говорится, из разного теста.
Кян злобно выдавил:
— Алмаз простым камнем шлифуют.
— Прекратите. Он вроде нормальный парень.
— Ага, да педик какой-нибудь.
— Только на шорты эти посмотрите.
Конечно, Кян знает, что люди довольно жестокие и противные. Но вламываться в его комнату, чтобы оскорблять его внешний вид и пытаться отбить лучшего друга. Совершенная наглость.