7 минут в раю (СИ)

- Сами не знаем. Девчонки ваши говорили, что он поругался с кем-то, но правда или нет - наверняка знать не можем.
- Пошли сходим к нему и спросим как он там.
- Хочу с вами хотя бы взглянуть на него.
- Друзья, которые не общаются, надо же.
На протяжении всего услышанного Кяна сначала мучало что-то непонятное, а после слов о том, что его лучший друг обзавелся девушкой - стало как-то пусто. Совсем. Парню было плевать, как он выглядит и что делает. Рэки просто вышел в зал и налил себе немного воды из кулера.
- О-о, вспомнишь солнце, вот и лучик!
- Хей, Рэки…
- Ты в порядке?
- Что с носом?
- Упал.
- Подрались?
- Упал, говорю же.
- Точно подрались.
- И это друг Ланги? Не забивайте мне мозги всякой чушью. Они… Ну типа…
Кян как-то сухо вставил:
- Из разного теста.
И медленно двинул в свою комнату.
- Кажется, они поссорились.
- Бедняга.
- Это в любом случае ненадолго…
Парень захлопнул дверь и, выключив лампу, плюхнулся на кровать. Свет месяца рисовал на стене непонятные узоры. Кян просто пытался абстрагироваться. Сначала он упорно считал баранов, пока его не начало тошнить.
От чего-то сердце сжалось и не давало нормально двигаться. Всё тело было таким тяжелым и, будто, безжизненным. Ему хотелось быть где угодно, только не здесь. Не сейчас. Парень перевернулся на бок и взглянул на пустую кровать. По щекам начали струиться холодные слезы.
«Я видел всех тех девушек, которые разбивали друг другу лица из-за его взгляда. Выслушивал его комментарии о каждой из них. Да я даже слушал истории о его первой любви. И я смел думать, что у меня есть шанс. Надеялся, что он влюбится в меня. Потому что он из толерантной страны? Потому что никогда не показывал плохого отношения к таким, как я? Почему?
Почему?
ПОЧЕМУ?»
Кян схватился за голову и отвернулся к стенке. «Мне нужно прекратить. Что бы там не было - это его дело. А я… Я просто обуза для него. Блять, Хасегава, почему ты такой хороший? Зачем вообще возишься со мной?»
Парень снова перевернулся на бок и уставился на пуcтую кровать. Он был на грани того, чтобы окончательно разрыдаться.
«А что, если я просто прекращу подпускать его к себе? Стану вести себя… Да, так будет лучше для нас обоих.»
Рэки перевернулся на спину и вытянул правую руку вверх. Парень смотрел на неё завороженно, словно разглядывал что-то ценное.
« Это значит, что с завтрашнего дня мы прекратим быть друзьями. Даже если он будет держаться за меня - я должен его отталкивать.»
- Так тому и быть.
Кажется, тогда весь мир действительно внимал его словам. Парень вновь отвернулся к стенке, тихо скрипя кроватью и попытался уснуть.
Рэки проснулся от удара о входную дверь. Он не подскочил, просто открыл глаза и прислушался, боясь пошевелиться.
Кто-то резко зашел в комнату. Кян хотел подняться и дать незваному гостю промеж глаз, но то, что он услышал - заставило его остановиться.
В тишине комнаты особенно хорошо различались сухие всхлипы и учащенное сердцебиение. Словно что-то как следует напугало. Кян понял, кем именно был человек, нерешительно трущийся около входной двери.
- Ланга, который сейчас час?
Парень медленно закрыл дверь и зашел в комнату. В темноте было не видно, плакал он или травмировался. Хасегава совершенно спокойным тоном сказал:
- Поздно уже, извини, что разбудил.
Рэки рывком сел на кровать и уцепился за рукав юноши. Сейчас, стоя перед окном, он ясно видел, что Хасегава трепещал всем телом, а голубые глаза наполнились слезами.
- Что?
Не успел парень толком сформулировать свой вопрос, как Ланга вцепился в него, уткнувшись лицом в плечо. Горячо. Мокро.
Первое, что пришло на ум:
- Мама в порядке?
- Да.
Ему было сложно выдавить даже односложный ответ. Кян гладил его макушку, мысленно проклиная всё то, что могло довести Лангу до такого состояния.
- Что произошло? Можешь мне сказать?
Хасегава молчал. Руками он сжимал спину, то успокаиваясь, то снова громко всхлипывая. Рэки прижался к макушке губами и закрыл глаза. Тихо, едва разборчиво, Ланга пробубнил ему в плечо:
 
- Не сейчас. Слишком… Тяжело.
И сжал Рэки с новой силой, словно стараясь раздавить.
- Всё хорошо.
Рыжик сейчас был уверен, что если бы даже он умер после слов о том, что канадец умудрился начать с кем-то встречаться, увидев хоть одну слезинку пролитую голубыми глазами, сразу воскрес бы.
Ланга плакал долго. То прижимался, то отпускал… Так снова и снова. Плечо рыжика стало насквозь мокрым от слез.
Ему так хотелось выведать - в чём причина, но Хасегава уже сказал, что не может об этом говорить. Рэки оставалось лишь ненавидеть всё живое.
- Прости. Я хочу отпустить, но не могу. Руки словно сами… Хотя кого я обманываю. Я не хочу.
Последние слова он сказал еле различимо. Кян прижался к нему ещё сильнее и уже точно решил, что не хочет никуда отпускать. Он знал, что его могут даже треснуть за подобный вопрос, но все-таки задал:
- Если хочешь - можем лечь вместе.
Парень ожидал услышать многие вещи. Что-то вроде “отвали” или “да ты просто мерзок”. Но вместо этого Ланга просто повалил его на кровать и всхлипнув спросил:
- Ты уверен?
- Да.
Комментарий к Четвёртая минута
Хочу комментарии честно-честно
========== Пятая минута ==========
Улечься вдвоём на маленькой кровати было довольно тяжело. Особенно учитывая, что она была коротковата даже для роста Рэки.
Сначала Ланга лёг на край, свесившись вниз половиной тела. Легко и неуверенно, Кян всё же обхватил его за талию и притянул ближе.
— Навернешься же. Ложись нормально.
Стало тепло. Особенно в районе шеи, где аккуратно разместилась голова блондина. Парень уткнулся лицом в подушку, продолжая прятать слёзы. И от этого Кяну было до тошноты страшно. Рыжик испытывал такое ощущение, которое никогда к нему не являлось и казалось, будет существовать только в этот самый момент. Всё не так. Всё наоборот.
Казалось бы, он должен эгоистично радоваться тому, что они лежат сейчас вместе или навязчиво сопереживать, как ему присуще. Но от чего-то внутри было так холодно и безразлично.
Чем больше парни лежали вместе, тем больше ему хотелось оттолкнуть Хасегаву, но совесть не позволяла.
«Почему?»
Конечно, до этого они уже спали вместе. Но только сейчас у рыжика было как-то черно на душе. Парень лежал в напряжении, как солдат, готовый броситься на поле битвы даже во сне. Ноги и руки сковывались маленькими подкожными молниями, бегающими туда сюда. Ланга же мертвым грузом распластался на нем, тихо всхлипывая.
Кяну внезапно вспомнилось, как раньше он разглядывал белые волосы, аккуратно обрамляющие бледное лицо, особенно красивое под лучами рассветного солнца. От такой картины сердце всегда пускалось в пляс и очень хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Иногда Рэки задерживал дыхание и представлял, что время остановилось, а когда вспоминал об этом - мысленно смеялся над собой за глупость.
Хасегава действительно был похож на картинку из какого-нибудь журнала. Идеальный. Гладкое лицо, спортивное тело. И даже с напряженными во сне бровями и взглядом, от которого всегда хотелось смеяться, парень был больше похож на статую, чем на живого человека. Кян каждый раз просыпался раньше и украдкой поправлял упавшие на нос волосы, которые Ланга, сквозь сон, старательно пытался смахнуть.
Периодически Рэки касался его лица руками, проверяя, не проделки Морфея ли это. Блондин был слишком красивым. Невозможным.
Ещё ему очень полюбились моменты, когда Хасегава похищал одеяло. С тех пор, как в окне начала зиять дыра, которую создали три футболистки младшей лиги, рыжик всегда просыпался от холода. Ноги и руки начинали подрагивать, попутно цепляясь за всё, что можно. Парень совсем зяб.
Отобрать одеяло обратно возможным не представлялось из-за силы и тяжести бледных рук. И будить канадца тоже было бесполезно. С тех пор, как месяц назад они начали частенько ночевать вместе, Кян понял одно - Хасегава, как ребёнок, - засыпает за три секунды и просыпается так, словно у него в воскресенье в 7:20 утра необязательные нормативы по математике.